Алракцитовое сердце
Шрифт:
Деян пожал плечами. Даже если бы он по-прежнему стоял на двух ногах и мог сбежать - деваться ему было некуда. Синие мундиры бергичевцев больше не вызывали у него злости: Ивэр Нэб Гербен, "Марагар", был прав: сражение закончилось, и одной ямы на всех стало вполне достаточно.
Шатер внутри оказался заставлен полудюжиной столов с разложенными на них телами; лекари и помощники суетились вокруг. Привязанный к ближайшему столу детина рвался и стонал, разрывая зубами кляп, пока лекарь в кожаном фартуке прочищал огромную рану у него на боку.
Деяна передернуло;
– Ивэр-абан, вы приказывали... я привел, - нерешительно сказал Хансек. Шатер и происходящее на столе вызывали у солдата почтительный страх.
Но лекарь, занятый раной, даже не взглянул в их сторону.
– Вы приказывали привести этого человека к вам, Ивэр-абан!
– повторил Хансек громче.
– Я слышал тебя.
– Лекарь выпрямился и обернулся к ним.
Деян подивился - насколько тот огромен. Он был все же не настолько высок, как Джибанд, но почти на полголовы выше Деяна и очень широк в плечах. В его смуглом угрюмом лице с крупными правильными чертами было что-то бычье: низко надвинутый на лоб колпак, удерживавший волосы, вполне мог бы скрывать рога.
Но, конечно, скрывалось под ним нечто более обыденное и более отвратительное.
Деян криво усмехнулся. Марагару с его ростом и статью куда больше бы подошло быть воином, нежели врачевателем, и оттого, быть может, запачканный кровью кожаный фартук наводил на мысли о работе мясника, а не о лечении.
– Отведи его в мою палатку, Хансек, - приказал Марагар. Голос у него был низкий и грубый, с хрипотцой, но говорил он по-дарвенски намного четче, чем Харрана.
– Я скоро приду.
Выходя, Деян нарочно выронил костыль и оглянулся, чтобы лучше рассмотреть лекаря, но Марагар уже снова склонился над распластанным на столе человеком; тот, наконец, затих - потерял сознание или умер.
Нужная палатка оказалась всего в двух десятках шагов: такая же серая, как и дарвенские офицерские укрытия, размером она была меньше большинства из них. Марагар, очевидно, занимал ее один и мало заботился об удобстве; внутри размещался маленький столик, табурет и лежанка. Деян попытался рассмотреть лежащие на столик книги, но Хансек грубо усадил его на табурет:
– Нечего тут глазеть! Не твоего ума дело.
– Не моего, - согласился Деян. Сесть было большим облегчением: он чувствовал себя так, будто шел без продыху три дня кряду. Обрубок, спасибо лекарям, почти не болел, но от снадобий голова была как ватой набита; он по-прежнему словно наблюдал за всем со стороны. Мысль о том, что Марагар, возможно, вскоре покончит с ним - и смерть эта не будет легкой - не трогала его. Никогда прежде он не чувствовал такого равнодушия к жизни, как теперь.
– Какой Самому в тебе интерес? А?
– спросил Хансек уже более миролюбиво: ему скучно было стоять просто так.
– Знать не знаю, - соврал Деян.
Наверняка он не знал - но догадывался.
Облокотившись на стол, Деян упер голову в ладони и, должно быть, задремал ненадолго, потому как следующим, что он услышал, был хрипловатый голос лекаря:
– Вольно, Хансек. Возвращайся в охранение. Я позову, если будешь нужен.
– Как прикажете, Ивэр-абан, - отозвался Хансек.
Хлопнул полог палатки.
Деян открыл глаза и посмотрел на Марагара. Без окровавленного фартука и колпака хавбагский лекарь выглядел уже не так устрашающе; не более устрашающе, чем любой головорез. Уродливый шрам на лбу притягивал взгляд.
Лекарь заметил интерес:
– Тебя оскорбляет ваш амблигон на лице еретика-иноверца?
– спросил он, тронув пальцем шрам.
Деян растерялся от такого предположения:
– Нет, конечно, - выпалил он.
– Просто... Я знаю, что это. Встречал того, кто сделал это с вами. Он...
– Не надо!
– Лекарь предостерегающе поднял руку.
– Что бы ты ни хотел сказать - не надо. Присутствие Берама Шантруна в моей жизни и так достаточно заметно.
– Он закрыл ладонью шрам.
– Поэтому больше я ничего не желаю знать о Бераме Шантруне
– Но разве не за этим вы здесь?
– растерянно спросил Деян.
– Когда-то был за этим. А потом понял, что в моей жизни и без того слишком много Берама Шантрума.
– Хавбагский лекарь усмехнулся, но как-то криво, на одну сторону лица. В этот миг он стал неуловимо похож на Голема, хотя невозможно было представить двух более различных внешне людей.
– Ты понимаешь, почему я велел тебя привести?
– Из-за моей "раны"?
– И поэтому тоже; но не только. Меня здесь называют Марагаром: по-вашему это значит "Меченный судьбой". Тебе - если не будешь осмотрителен - в будущем тоже не избежать подобного прозвища.
– Лекарь подался вперед и прежде, чем Деян отпрянул, ухватил его за предплечье: из-под задравшегося рукава рубахи стал виден на запястье ясный след пятерни.
– Ослу - и то было понятно, что это не обычный ожог. Если не думать, конечно, что какой-нибудь ваш "бес" выбрался из преисподней и осалил тебя раскаленной латной рукавицей... Как это случилось?
Деян выдернул руку.
– Нечаянно, - коротко ответил он, разглядывая лекаря. Ему хотелось понять, что тому известно и чего тот добивается, но догадаться об этом было не проще, чем станцевать на одной ноге.
– Так что вы хотите? Боюсь, я не тот, за кого вы меня принимаете.
– А за кого я тебя принимаю?
– с любопытством спросил Марагар.
– Вам лучше знать.
Марагар, чуть заметно усмехнувшись, сунул руку куда-то под стол и вытащил небольшой серебристый предмет.
– Перво-наперво я хотел бы вернуть тебе кое-что.
– Он выложил предмет на стол и подтолкнул к Деяну.
– И услышать, что это значит. Ни один род, отпрыски которого состоят в Малом Круге Алракьера, не имеет такого герба.