Алракцитовое сердце
Шрифт:
– Заткнись, - сказал Деян. Еще издали тряпье показалось знакомым, а вблизи он точно узнал платье одной из сестер Шинкви, пропавших летом. Которой именно - определить оказалось невозможно: платья у них были одинаковые, а от лица мыши ничего не оставили.
Деян отвернулся, борясь с тошнотой. Защипало глаза.
С семейством Шинкви он особенно дружен никогда не был и, в отличие от многих, не надеялся, что сестры живы-здоровы и просто затерялись где-то в большом мире; но наткнуться вот так, у самой дороги, на обглоданные кости оказалось неожиданно
– Это была хорошая, добрая девчонка, - слова против воли вырывались изо рта.
– Им с сестрой сто раз говорили - не ходите больше! Но они, конечно, не послушали: чего стариков слушать? Ждали нареченных с войны и убежали тайком. Сестра, должно быть, тоже где-то рядом лежит. И те, кто ушел их искать. Столько смертей напрасных! Не за себя ведь - за других беспокоились...
Чародей, подойдя, хмуро взглянул на останки.
– Как ее звали?
– Какая тебе разница?!
– Деян до боли стиснул трость.
Голем не был никак причастен смерти девушки, к войне, к тому, что большой мир вот так вот встретил их обглоданным телом, но один лишь звук чародейского голоса вызывал нестерпимое желание разбить в кровь его обманчиво простодушное лицо.
– Не притворяйся, будто тебе есть до нас дело, колдун, - процедил Деян.
– Будь тебе с того хоть толика пользы, ты бы сам нас всех порешил; нет, скажешь?! Так что помолчи, не сотрясай зря воздух.
Голем, пожав плечами, отошел в сторону.
Деян беспомощно огляделся. Рыть могилу было нечем, и укрывать останки от зверей было поздно, но просто так уйти казалось неправильным. Через кустарник просматривался тракт, настоящий лес еще не начался, однако на земле здесь и там валялись короткие отломанные ветки. Деян сунул трость подмышку и, неловко наклонясь, принялся их собирать. Дождь сыпал за ворот.
– Я помогу, - вызвался великан.
– Спасибо, Джибанд.
– Деян бросил охапку веток на тело. Они ничего толком не прикрывали.
– Но лучше сруби или сломай деревце какое-нибудь. На котором листвы побольше.
– Хорошо!
Великан вытянул из-за пояса Кианов топор.
– "Не тушите пожар маслом и кровию, не губите живого мертвого ради: как слезою не напиться, так и горем горя не утолить".
– Чародей цитировал Белую книгу без присущей Терошу Хадему торжественности.
– Вы так до ночи провозитесь. А ну-ка посторонитесь! Оба.
– Это еще почему?!
– Деян с вызовом взглянул на чародея. Тот зачем-то развернулся спиной к останкам, опустился на корточки и упер кулак в землю:
– Ну, значит, стой, где стоишь.
Свободной рукой чародей подобрал комок грязи и с силой швырнул через плечо. Раздался глухой удар и треск; взметнулась земля, точно в нее ударил десяток огромных валунов.
Деян с благоговейным ужасом вытаращился на глубокую яму и кучи вывороченной земли вокруг нее.
– Джеб, столкни тело и засыпь, - хрипло приказал чародей, не оборачиваясь.
– Если многоуважаемый "свободный человек" не возражает.
– Буду премного благодарен, - выдавил из себя Деян.
Великан споро принялся за дело. Огромные ручищи загребали землю не хуже лопаты; спустя недолгое время все было кончено.
– Готово, мастер.
– Он выпрямился. Его голова была почти вровень с верхушкой молодого дубка, под которым теперь покоились останки Аи - или Алилы - Шинкви.
Деян вздохнул. Вряд ли девушке пришлась бы по нраву такая безымянная могила, но лучшей ей получить было не суждено.
Великан с дурацкой улыбкой оглядел дело рук своих:
– Сделать что-нибудь еще, мастер?
– Нет. Пора убраться отсюда подальше. Пока не...
Чародей встал - и вдруг пошатнулся, осекшись на полуслове. Его повело назад.
– Мастер?
– Мастер, так мы идем?
– продолжал спрашивать великан.
Чародей не отвечал, согнувшись и тяжело дыша. Кое-как он сумел удержаться на ногах, ухватившись за дубок и глубоко провалившись левым сапогом во взрыхленную землю на могиле.
Деян, стиснув трость, завертел головой по сторонам, высматривая невидимую угрозу. Но все, на первый взгляд, было спокойно.
– Мастер?
– Голем?
– окликнул Деян.
– Что происходит?
– Сейчас... пойдем, - надломленным голосом откликнулся, наконец, чародей.
– Погоди чуть
Джибанд происходящего не понимал, а Деян не мог поверить своим глазам. Голем, даже не пытаясь высвободить сапог, мертвой хваткой вцепился в деревце. Только оно и не давало ему свалиться на землю.
– Что с тобой?
– Тебе-то какая разница?
– прохрипел чародей. Язвительности он не утратил, хотя говорить ему стоило немалых усилий.
– Я не просил тебя помогать, - процедил Деян.
– Не просил, - равнодушно согласился чародей и полез в карман за флягой. Отвинтил зубами крышку, сделал большой глоток.
– Мастер...
– жалобно протянул великан, сообразивший наконец, что происходит что-то ненормальное.
– Все в порядке, Джеб.
– Чародей отпустил деревце и рывком высвободил ногу. Силы к нему возвращались, но с лица еще не сошла нездоровая бледность.
– Уходим. Не хотелось бы ночевать так близко от тракта: нас хоронить некому.
Деян задержался еще ненадолго, чтоб заровнять могилу. Дождь все усиливался, след чародейского сапога уже заполнился водой. Земля, черная от золы давнего пожара, жирно блестела.
"Всевышний, Всемогущий, Всеведущий..."
Деян начертил кончиком трости на земле Господень амблигон, как всегда делал Терош Хадем, но, подумав, стер. Не было в смерти девицы Шинкви ни смысла, ни справедливости; как и в смерти Дариши или Киана... Когда их убивали, Всеведущий Господин Великий Судия смотрел в другую сторону; он не имел права зваться так, как звался.