Алракцитовое сердце
Шрифт:
– Откуда мне знать; бросить-то вы ее смогли, - заметил Голем.
– Оставьте насмешки при себе, князь.
– Епископ натянуто улыбнулся.
– Нам было приказано уехать. Каждому из нас жаль оставлять чад и братьев, но мы покидаем поле боя, чтобы продолжить борьбу.
– Да неужели?
– А что, если и нет?
– прошипел Ритшоф, в запале забывший уже и о почтительности к епископу.
– Сопровождать Его Высокопреподобие Андрия мне было приказано самим гроссмейстером ен'Гарбдадом, но я рад этому! Я шел с войсками с первого дня, четырежды был ранен, пролил бочонок крови; с меня довольно! Расплачиваться головой за чужую глупость я не желаю. Пусть гроссмейстер
– Не похоже, чтобы вы были трусом, - неожиданно мягко сказал Голем.
– Положение дарвенской армии в самом деле настолько тяжелое?
– Утрать я веру в чудеса Господни, сказал бы, что оно безнадежное, - признал Ритшоф.
– Объясните. И покажите, где мне искать Венжара.
– Голем откуда-то достал Кенекову карту и, отодвинув посуду, расстелил на столе.
– Мне сказали, он занял оборону на Красных холмах в излучине, но, признаюсь, не могу понять смысл такого решения.
Ритшоф взглядом спросил у епископа позволения и склонился над картой.
– Вас информировали верно. Здесь основные наши позиции.
– Толстый палец Ритшофа лег на бумагу на правом берегу Остора, величайшей из дарвенских рек.
– Все готово для отступления за Остор, но король Вимил не велит отступать, и Святейший Патриарх его поддерживает - потому гроссмейстер вынужден подчиниться. Барон Бергич в конце лета разделил силы: его солдаты разгуливают по всему южному зареченскому плоскогорью.
– К ужасу Деяна, палец Ритшофа прошел совсем близко от Медвежьего Спокоища.
– Но оставшегося войска хватит, чтобы опрокинуть нас в Остор... Они могли бы попытаться переправиться южнее Нелова, чтобы в обход нас нанести быстрый удар на столицу, но Бергич не настолько глуп, как надеется наш король, и не оставит большое вражеское войско хозяйничать у себя в тылу. Он желает уничтожить нас, подавить всякое будущее сопротивление - и постепенно стягивает силы для штурма. Наши войска измотаны, Братство потеряло лучших бойцов. Даже гроссмейстер ен'Гарбдад признает: вероятнее всего, штурм увенчается успехом; Бергич, взбираясь наверх, понесет огромные потери, но нам не удержать его. А когда он погонит нас, мы потеряем еще больше... Если же милостью Господней нам удастся отбиться - лишь вопрос времени, когда он соберет оставшиеся отряды и предпримет следующую попытку. Своевременное отступление не убавило бы его превосходства в силах, но дало бы нам необходимую передышку. Однако король упрям. И гроссмейстер ен'Гарбдад упрям: не сумев переубедить Его Величество, он согласился с самоубийственным планом и намерен умереть на Красных Холмах, раз уж таковы приказы. Время на исходе: гроссмейстер уверен, что штурма следует ожидать в ближайшие дни.
Пока Ритшоф показывал и говорил, ненависть на его лице сменилась мрачной сосредоточенностью.
– Никто не вправе осудить Его Величество Вимила за его непримиримость в борьбе с еретиками Бергича и стремление скорее дать решающий бой, но я не могу не сожалеть о скорой и напрасной гибели сотен братьев, - сказал он Голему с неподдельной горечью в голосе.
– В запрещенных сейчас хрониках Империи говорится: до того, как стать послом, вы были великим воином; если так, то вы можете понять мою скорбь.
– Но кто начал это?
– спросил Голем.
– Это?..
– Войну, полковник Ритшоф, - со вздохом сказал Голем.
– Бунт поднял барон Бергич: но не из-за того ведь, что изнемогал от скуки. Мало вашему князю Вимилу было объявить себя королем: чего он пожелал еще? Отнять у баронов и ту власть, какая у них еше оставалась? Еще поднять налоги? Но жадность - грех; не так ли, полковник? Когда Бергич решил, что дешевле один раз потратиться на войну, чем до смерти оплачивать содержание многочисленных королевских фавориток, он просто-напросто был рассудителен.
Ритшоф вновь побагровел, но епископ Андрий безо всякого стеснения сально прыснул в кулак.
– Король Вимил был почти что рад бунту, - продолжал Голем.
– Ему и его приближенным позарез была нужна война, чтобы скрыть прошлые расходы, и победа в войне, чтобы вконец обобрать строптивого барона и за счет того пополнить казну, которую он, правитель глупый и бесчестный, промотал на ежедневные пирушки, балы и подарки для своих женщин и намерен проматывать и впредь. Так о нем говорят солдаты; солдаты на отдыхе всегда много болтают, но в этом случае, мне кажется, они не ошибаются. А вам, полковник Варк Ритшоф?
Ритшоф прорычал нечто невразумительное.
– Насколько мне известно, - Голем пристально взглянул на полковника, - поначалу дарвенское войско вместе с Братством Раскаявшихся по руководством гроссмейстера ен'Гарбдада упорно наступало, не считаясь с потерями, и почти добилось желаемого, но в конечном счете бергичевцы и их союзники отбросили вас назад и погнали до самого Остора. Поредевшие, обескровленные, измотанные беспорядочным наступлением дарвенские войска терпели поражение за поражением. И это закономерно; я бы даже сказал, справедливо.
– Ничего подобного.
– Лицо Ритшофа побагровело.
– Они сумели переломить ход компании по воле случая, воспользовавшись нечестивой помощью дикарей и еретиков-наемников с островов!
– Случая ли?
– насмешливо спросил Голем.
– Вы называете их еретиками, но, похоже, в этом противостоянии ваш Господь, поборник справедливости, на их стороне.
– Вы!..
– Ритшоф вскочил, позабыв о раненой ноге, но тотчас со сдавленным стоном вынужден был навалиться на стол.
– Еще слово, и я...
– Варк! Сядь!
– Епископ хлопнул ладонью по столу.
– Правда на нашей стороне. Но барон Бергич в могуществе обошел князя Вимила, а этот воскресший еретик - обойдет тебя. Господь посылает нам испытания: прими же их с честью.
– Простите, отец.
– Ритшоф тяжело опустился в кресло.
– Гнев лишает меня разума.
– Разве воскрешение - не чудо Господне?
– подал голос Бервен, чем заслужил уже два раскаленных от ярости взгляда - от Ритшофа и епископа.
– Как уже говорил Рибен, мы не были мертвы, - сказал Джибанд, решивший вмешаться прежде, чем Голем разозлит полковника еще больше и начнется-таки драка, после которой от постоялого двора наверняка остались бы одни щепки.
– Но где же тогда?..
– спросил Бервен.
– Блуждали за краем мира, господин Ян; были химерами среди химер, - вкрадчиво сказал великан. Подняв голову, Деян увидел, что тот улыбается уцелевшей половиной лица.
– Я бы рассказал подробнее, - продолжил Джибанд, - но вам не кажется, что сейчас не слишком подходящее время?
– Вы правы.
– Бервен, смутившись, отвернулся - но недостаточно быстро, чтобы скрыть мелькнувшее на лице разочарование. Он наверняка хотел услышать какую-нибудь фантастическую и, без сомнения, героическую историю, - и даже будущий нагоняй от Ритшофа не мог сдержать его любопытства.