Альрауне. История одного живого существа
Шрифт:
Комендант вспыхнул: «Какое мне дело до вашего дяди? Нет, невозможно! Вы сидите там наверху не для своего удовольствия, а потому, что нарушили законы государства, понимаете? Всякий может прийти и сказать – что у него умирает дядя или тетка. Если бы это, по крайней мере, были родители, я еще понимаю! Я принципиально отказываю вам в отпуске!»
– Покорно благодарю, ваше превосходительство, – ответил Франк Браун. – Тогда я немедленно телеграфирую своему дяде
"Его превосходительству действительному тайному советнику профессору тен-Бринкену, что его
Он поклонился и направился к двери. Но генерал удержал его. Он этого ждал.
– Кто ваш дядя? – спросил он, колеблясь в нерешительности.
Франк Браун повторил имя и громкий титул, вынул из кармана телеграмму и протянул коменданту: «Мой бедный дядюшка приехал в Берлин делать операцию, но она, к несчастью, прошла неудачно».
– Гм! – заметил комендант. – Поезжайте, молодой человек, поезжайте скорее. Быть может, его еще удастся спасти.
Франк Браун состроил плачевную мину и сказал: «Все зависит от Бога. Если моя молитва дойдет до Него… – Он подавил глубокий вздох и продолжал: – Благодарю вас, ваше превосходительство. Но у меня есть еще одна просьба».
Комендант вернул ему телеграмму.
– В чем дело? – спросил он.
Франк Браун решился сказать прямо.
– У меня нет денег на дорогу. Я хочу просить ваше превосходительство одолжить мне триста марок.
Генерал недоверчиво посмотрел на него.
– Нет денег, гм – так, так – нет денег? Но ведь вчера было первое! Разве вы не получили?
– Нет, получил, ваше превосходительство, – ответил он поспешно. – Но ночью все проиграл.
Старый комендант рассмеялся. «Так вам и нужно, злодей. Значит, вы хотите триста марок?»
– Да, ваше превосходительство. Мой дядюшка будет, конечно, очень обрадован, если я передам ему, что ваше превосходительство помогли мне выйти из затруднительного положения.
Генерал повернулся, подошел к несгораемому шкафу, открыл его и вынул три кредитных билета, подал Брауну перо и заставил написать расписку; потом дал деньги. Тот взял их, слегка поклонился:
– Крайне обязан, ваше превосходительство!
– Не стоит благодарности, – ответил комендант. – Поезжайте и возвращайтесь вовремя. Кроме того, передайте от меня сердечный привет его превосходительству.
Еще раз «Крайне обязан, ваше превосходительство». Потом последний поклон – и Франк Браун вышел из комнаты. Одним взмахом перескочил он шесть ступеней лестницы и еле удержался, чтобы не испустить радостный крик.
– Ну, пока все благополучно. – Он подозвал экипаж и поехал на вокзал в Эренбрейштейн. Посмотрел там расписание и увидел, что ждать еще около грех часов. Он подозвал денщика, сторожившего чемодан, велел ему скорее сбегать наверх и позвать в «Красный петух» поручика фон Плессена.
– Смотри только, не спутай, – добавил он. – Того молодого господина, который приехал недавно, у него на спине №6. Подожди-ка! Твои десять пфеннигов принесли уже проценты. – Он кинул ему десятимарковую монету.
Он отправился в ресторан, долго обдумывал меню и заказал наконец изысканный ужин. Сел у окна и стал смотреть на бесконечную толпу обывателей, гулявших по берегу Рейна.
Наконец появился поручик.
– Ну, в чем дело?
– Садись, – ответил Франк Браун. – Но молчи и не спрашивай, ешь, пей и будь доволен. – Он дал ему стомарковый билет: – Вот, заплатишь за ужин. А сдачу возьми себе и скажи там наверху, что я уехал в Берлин – получил отпуск. По всей вероятности, я опоздаю и приеду не раньше конца недели.
Белобрысый поручик посмотрел на него с почтительным удивлением: «Скажи, пожалуйста, как тебе удалось все устроить?»
– Это тайна, – ответил Франк Браун. – Но все равно вы бы ею не сумели воспользоваться, если бы я даже вам рассказал. Еще раз его превосходительство надуть не удастся. Твое
здоровье! Поручик проводил его на вокзал, помог внести чемодан и долго еще махал ему шляпой и носовым платком. Франк Браун отошел от окна и забыл в ту же минуту и маленького поручика и своих товарищей, и крепость. Он разговорился с кондуктором и расположился в купе. Потом закрыл глаза и заснул.
Кондуктору пришлось его долго расталкивать, пока он проснулся.
– Сейчас вокзал Фридрихштрассе.
Он собрал вещи, вышел из вагона и поехал в отель. Велел дать комнату, принял ванну, переоделся. И сошел вниз, в ресторан.
В дверях его встретил доктор Петерсен.
– Ах, это вы, господин доктор, – воскликнул он. – Как обрадуется его превосходительство. Его превосходительство! Опять его превосходительство. Это слово резало слух.
– Как поживает дядюшка? – спросил он. – Ему лучше?
– Его превосходительство вовсе не болен.
– Ах, вот как, – заметил Франк Браун. – Вовсе не болен?!
Жаль, – я думал, что дядюшка умирает. Доктор Петерсен посмотрел с изумлением:
– Я вас не понимаю…
Но он перебил: «Совсем и не нужно. Мне только жаль, что профессор не на смертном одре. Это было бы очень мило. Я бы похоронил его тут. Конечно, при условии, если бы он не лишил меня наследства. Хотя это очень возможно – и даже вполне вероятно. – Он увидел недоумевающее лицо врача и насладился его смущением. Потом продолжал: – Но скажите, доктор, с каких пор мой дядюшка стал его превосходительством?»
– Уже четыре дня, по случаю…
Он перебил:
– Уже четыре дня? А сколько лет вы у него в качестве правой руки?
– Десять лет, – ответил доктор Петерсен.
– Целых десять лет вы его называли тайным советником, я теперь в четыре дня он успел настолько стать его превосходительством, что вы не можете его себе иначе представить?
– Простите, господин доктор, – возразил ассистент смущенно и робко, – что вы, собственно, хотите этим сказать?
Но Франк Браун взял его под руку и повел к столу: «О, я хочу только сказать, что вы вполне светский человек. Вы любите всякие условности, у вас врожденный инстинкт к изысканной светскости. Вот что хотел я сказать. А теперь, доктор, давайте позавтракаем, и вы мне расскажете, что вам удалось уже сделать».