Алтарь
Шрифт:
Он хотел уйти, и ушёл. Он — Человек. Человек из Прошлого…
ноябрь 2000.
Алтарь
1. Надав и Авиуд, сыны Аароновы, взяли каждый свою кадильницу, и положили в них огня, и вложили в него курений, и принесли пред Господа огонь чуждый, которого Он не велел им.
2. И вышел огонь от Господа, и сжег их, и умерли они пред лицем Господним.
3. И сказал Моисей Аарону: вот о чем говорил Господь,
(Левит, 10)
В костре потрескивали объятые пламенем дрова, распространяя по комнате неяркий свет и приятное расслабляющее тепло. За грубо сделанным низким столом на подушках сидели двое. Перед ними лежали ячменные лепешки, стояли глиняные чашки и кувшин.
— Плесни еще вина, Надав, — сказал один.
Второй взял кувшин, но вдруг остановился и поставил его обратно.
— Что с тобой, Надав? — удивился первый. — Я же просил тебя налить вина.
— Может хватит, Авиуд? Много пить — грех, — тихо промолвил Надав.
— Грех?! А что же такое грех?
— Человек грешит, когда делает что-то не угодное богу. Иегове не угодно, чтобы мы пили. Так говорит Моисей.
Надав сидел, смиренно сложив руки на коленях, и пристально смотрел своими большими наивными глазами на брата. Авиуд же откинулся на подушки и полулёжа, хитро прищурившись, взглянул на Надава:
— Моисей… Ты веришь ему?
— Он вывел наш народ из Египта, он дал нам Закон божий. Как можно ему не верить?!
Авиуд ухмыльнулся:
— А ты думал когда-нибудь о том, сколько лет Моисей разгуливал по пескам?! Сколько людей отправилось из-за него на «тот свет»? И объясни мне, брат, о каком законе ты говоришь?
— О Божьем, — пролепетал Надав.
При этих словах Авиуд перегнулся через стол как можно ближе к брату и медленно проговорил:
— Так их же два.
Лицо Авиуда было красным от света пламени, и глаза его горели. Надав испуганно отшатнулся.
— Один Закон Моисей прочёл людям, — продолжал Авиуд, — а другой — хранится в скинии. Я читал его.
— Нет, — попытался возразить Надав, — этого не может быть. Закон один.
— Как же! Какой Закон тебе известен? О жертвоприношениях, праздниках и истреблении иноверцев? «Жертвенники их разрушьте, столбы их сокрушите, вырубите священные рощи их…» [1] Это ты знаешь?
— Да, — ответил Надав.
— Но есть и другой Закон, который Моисей тщательно скрывает от глаз людских. А знаешь почему? Потому что сказано там: «Не убий» [2] ! С таким Законом мы бы не смогли отобрать земли у других народов. Моисей понимает это и делает все, чтобы никто не узнал Первый Закон.
1
Исход, 34:11–28.
2
Исход, 20:1-17.
— Откуда же их два?
— Помнишь, Моисей разбил первые скрижали, увидев тельца? Не со зла он это сделал, не сгоряча! Уже тогда, когда он увидел народ, поклоняющийся статуе, тогда в мысли его закрался грех, желание, противоречащее написанному на плитах, которые держал он в руках. Моисей должен был разбить скрижали. И разбил, чтобы не смогли его потом упрекнуть в убийстве трех тысяч человек! [3] Он прикрывался именем бога, он лгал всем — ведь Закон-то не тот!
3
Исход, 32:19–29.
— Моисей… лгал? — испуганно пробормотал Надав.
— Да, лгал, — кивнул Авиуд.
— Моисей лгал, — повторил Надав.
— Успокойся, братец. Налей вина.
Надав беспрекословно подчинился. Братья выпили, отломили по кусочку лепешки. Во дворе проблеяла овца.
— Теперь, Надав, ты понимаешь, что далеко не всему, произносимому Моисеем, можно верить?
— Но ведь Закон ему давал бог, — воодушевленно воскликнул Надав. — Иегова не мог дать два разных Закона.
— В этом ты прав: бог не мог дать два Закона. Но предположим (ты только не пугайся — представь, что это игра), предположим, что бог… не существует.
При этих словах Надав раскрыл рот и весь как-то съежился, будто боялся, что его ударят.
— Да, — продолжал Авиуд, — представь, что бога нет. Тогда Моисей, придумав первый Закон и увидев, что он не подходит, преспокойно разбил плиты, сделал нужное ему дело, затем поднялся обратно на Синай и начеркал очередные скрижали. А тот, изначальный Закон, записал на другие таблички и оставил в скинии до лучших времен. Это все так просто, когда люди тебе верят и сами хотят подчиняться!
— Я не могу этого принять, — замотал головой Надав. — Ты всё не то говоришь. Всё не то… Это грех…
— Хорошо. Подойдем к этому вопросу с другой стороны. Как Моисей описывает бога? Какими качествами он его наделяет? Что есть сущность Иеговы?
— Любовь, доброта…
— Тогда почему Моисей призывает беспрекословно подчиняться Иегове? Почему мы должны принимать Закон как приказ? Ведь бог — сама любовь, он бесконечно добр. А такой бог просто не в состоянии приказывать. Такой бог может только давать советы, а мы уже должны решать, как нам поступить: прислушаться к нему или сделать по-своему. И даже в этом случае бог не в силах нас наказать, у него даже мысли такой не может появиться, поскольку из-за своей доброты он не способен причинять зло. И тут мы приходим к противоречию.
Моисей, на свою беду, рассказывает много «поучительных» историй, над которыми стоит немного подумать и придешь к выводу, что бога-то нет. Конечно, можно предположить и другой вариант: что Моисей врет, что все истории придумал он сам, а бог существует, но ничего не может поделать с пророком в силу своей бескрайней любви к нему (впрочем, как и ко всем). Он может только сказать: «Моисей, обманывать не хорошо». А тот плюнет на это замечание и продолжит своё дело дальше.
— Что же тебе не нравится в рассказах Моисея? — спросил Надав. — По-моему, всё, что там происходит, совершенно естественно, — он уже не боялся, а с интересом ждал ответа брата.