Алтари Келады
Шрифт:
— Витри, это я, Шемма! — завопила фигура.
— Там… Там… — Витри замахал на нее рукой. — Привидение…
— Что ему нужно? — спросила Лила.
— Это мой погибший односельчанин — Шемма. Он зовет меня к себе.
Мне говорили, что они забирают людей с собой.
— Витри, я живой! Я настоящий! — позвало привидение. — Пощупай меня, если не веришь!
— Нет уж! — с дрожью в голосе ответил Витри, хотя и чувствовал себя увереннее рядом с друзьями. — К тебе подойдешь, а ты и утащишь
— Не утащу, честное слово, не утащу, — жалобно заныла фигура. — Да ты проверь меня, Витри! Привидения, они ничего не едят, а ты брось мне кусочек хлеба, и вот увидишь, как я его съем!
Альмарен, стоявший позади лоанца, фыркнул от смеха, за ним засмеялись и остальные.
— Пусть подойдет поближе. Что он один нам сделает! — сказала Лила и позвала привидение:
— Эй ты, иди сюда!
Фигура опасливо приблизилась. Это был вылитый Шемма, только исхудавший до невозможности.
— Шемма, ты? — спросил Витри.
— Я, конечно. Вот пощупай, живой. — Шемма протянул руку.
Витри взялся за нее, ожидая чего угодно, но рука оказалась живой и теплой.
— Шемма! — обрадовался он. — А я думал, что ты давно погиб!
Оба лоанца шагнули друг к другу и неожиданно для себя обнялись.
— Шемма!
— Витри!
— Вот это встреча!
— А мне как повезло! Только вылез оттуда — сразу ты! Я-то как перепугался — если уж ты не признал меня в этом балахоне, то другие и близко не подпустят.
— Вид у тебя, я скажу… будто и впрямь из могилы вылез.
— Ел бы ты целый месяц одни овощи, посмотрел бы я на тебя… А мясца у вас нет?
Последний вопрос табунщика окончательно рассеял сомнения Витри.
— На ужин будет заяц, — сказал он Шемме. — Пойдем с нами.
Все отправились назад на стоянку. Лила, поравнявшись с Шеммой, пощупала край его балахона.
— Такую одежду носят привидения со скал, — заметила она. — Где ты ее взял?
— У них, — ответил табунщик. — Они держали меня в плену, но случилась беда, и меня выпустили искать магов.
— Считай, что ты их нашел, — откликнулся Альмарен. — Какая у тебя беда?
— Не у меня, а у этих, подземных, — уточнил Шемма. — У них испортился шар, поэтому им угрожает голод. По мне, так нет ничего хуже голода.
Вы уж помогите им!
— Какой шар? — не понял Альмарен.
— Оранжевый. Висит в пещере, а вокруг — пруд с саламандрами.
Альмарен и Лила быстро переглянулись.
— Этот шар существует! — воскликнула магиня. — Я чувствовала это, Альмарен, я говорила тебе!
— Как же он мог испортиться? — спросил Шемму маг.
— Никто не знает, в том-то и дело, — ответил табунщик. — У них вся надежда на вас.
— После ужина расскажешь нам обо всем, а мы подумаем, как им
В этот вечер Шемма до самой полуночи рассказывал о своих приключениях.
— Тревинер, уттаки захватили Оранжевый алтарь в прошлое новолуние? — спросила Лила, когда лоанец закончил свой рассказ.
— Кажется, дня два спустя, — уточнил охотник.
— Все сходится. Это Каморра, как и на празднике Саламандры, перекрыл силу алтаря прежде, чем напасть на него. Знакомое дело, я сумею с ним справиться, но пока босханец на Оранжевом алтаре, нельзя надеяться, что это не повторится.
— Уже неделя, как там нет уттаков, — напомнил Шемма.
— Это скверно, — отозвался Тревинер. — Там была вся армия Каморры, а значит, неделю назад она выступила в Келангу. Если вы, маги, надеетесь разрушить силу Каморры, нам нужно поторопиться в Босхан.
— Мы зайдем вниз и поможем им, это нас не слишком задержит, — ответила Лила.
— А мне хотелось бы побольше узнать о Белом шаре, о Трех Братьях, — добавил Альмарен. — Кроме того, у подземных жителей могут сохраниться книги, где есть нужное нам заклинание.
— Спросим и это, — согласилась магиня. — Шемма, отведешь нас завтра вечером на место встречи.
Наутро они остались на стоянке. После завтрака Тревинер ушел в лес за добычей, а Альмарен, прихватив книгу, уселся поболтать с магиней. Витри вернулся с берега Тиона с вымытой посудой и поставил ее под куст, где лежали вещи. Внезапно он понял, что сегодня — первый день с самого отъезда из родного села, который можно провести беззаботно, ни о чем не думая и никуда не спеша.
Лоанец осмотрелся вокруг. И в золотистом утреннем свете, освещающем ответное золото в недавно еще зеленой листве, и в поблекшей, поникшей лесной траве чувствовалась тишина и усталость. Жаркое келадское лето незаметно сменилось осенью.
Он разыскал Шемму, который забился в тень, пряча от солнца слезящиеся глаза.
— Отвык я от света, Витри, — пожаловался табунщик. — В темноте стал видеть как сова, а на свету — глаза болят, ничего не вижу.
— Привыкнешь, — утешил его Витри, — Поначалу я поведу тебя, а потом привыкнешь.
— У тебя есть лишняя одежда? В моей только людей пугать, да и зашибить могут ненароком.
— Если только у Тревинера… — задумался Витри. — Мы все трое пошли на Керн налегке.
— Куда пошли? — удивился Шемма. Витри вспомнил, что его товарищ ничего не знает о путешествии за Красным камнем, и начал рассказывать о своих приключениях.
— Да у тебя все было еще хуже, чем у меня! — ужаснулся табунщик, когда Витри рассказал о василиске и о посланце Каморры.
— Ничего, обошлось. Видишь, я перед тобой, живой.