Алтай. Монголия. Китай. Тибет
Шрифт:
Большая часть жителей оазиса Цхан-цзи – дунгане; чанту, и китайцев в нем мало. До дунганского восстания в нем жило много китайцев, большинство которых погибло во время мятежа. Дома их обратились в печальные развалины, которые встречаются на каждом шагу, в особенности близ базара, где они покрывают весьма значительную площадь. Следы опустошений, произведенных дунганами в то смутное время, встречаются повсеместно в этой стране.
На всем пути от Урумчи почти до устья реки Манас мы видели множество пустующих китайских домов и развалин, в которые обращена дунганами значительная часть китайских жилищ. Китайцы, эмигрирующие ныне из внутренних провинций в Джунгарию, редко селятся вместе с дунганами, опасаясь повторения резни, а углубляются преимущественно в Гученский лес и там основывают свои фермы, или поблизости городов, в которых постоянно квартируют китайские войска. Дунгане же занимают предпочтительно местности, по которым пролегает императорская дорога, ведущая из Баркуля через Гучен, Фукан, Урумчи и Манас в Шихо.
Верстах в 50 к северу от оазиса Цхан-цзи, на правом берегу орошающей его речки Хо-ба-ли, по словам местных жителей, находятся развалины весьма обширного древнего города. Эти развалины, известные под названием Ма-чё-цзы, лежат на прямой проселочной дороге из Манаса в Гучен, среди дремучего, безлюдного леса. Китайцы, от которых я получил сведения о них, утверждали, что они, судя по остаткам построек, принадлежат не китайскому, а уйгурскому городу и имеют более 8 ли (4 верст) в окружности. К сожалению, мне самому не удалось осмотреть эти интересные развалины и ознакомиться попутно с девственным Гученским лесом, среди которого они находятся.
От селения Цхан-цзи мы прошли около 12 верст по оазису, встречая очень часто пустующие дома и развалины среди пустырей, в которые обратились окружающие их некогда поля. Руины чередовались с жилыми дунганскими домами, разбросанными небольшими группами и поодиночке, а около самой дороги нередко встречались чайные дома – маленькие здания из необожженного кирпича с тесными двориками.
По выходе из оазиса мы очутились в открытой пустынной местности, на севере синел обширный Гученский лес, опушка которого простирается почти параллельно дороге. В этой пустынной степи мы прошли через старинную джунгарскую крепость квадратного начертания, около полуверсты в стороне. Глиняная стена ее сохранилась в целости и имеет двое ворот, восточные и западные, а внутри ограды видны развалины домов, среди которых приютился дунганский постоялый двор.
В 5 верстах от крепости экспедиция остановилась на ночлег близ одинокого постоялого двора Юши-гу, расположенного среди пустынной равнины. Около него находится небольшой китайский форт, давно уже заброшенный.
Большую часть следующей станции мы прошли по открытой местности; на севере по-прежнему синел Гученский лес, а на юге видны были два степных кряжа восточно-западного направления. На этом переходе изредка встречались пустующие дома и развалины, окруженные пустырями. Пройдя верст 13 по степи, экспедиция вступила в обширный оазис Хутубей, в центральной части которого находятся маленький базар и китайский импань, занятый лянцзой солдат. Близ базара, около самой дороги, видны развалины значительного китайского поселения, вроде местечка, с весьма узкими улицами. Миновав эти развалины, мы расположились на ночлег на берегу речки Хутубей-хё, протекающей по западной окраине оазиса.
В оазисе Хутубей мы оставили большую манасскую дорогу и, повернув почти прямо на север, направились вниз по правому берегу речки Хутубей-хё. Тотчас же за чертой оазиса экспедиция миновала юго-западный угол Гученского леса, оканчивающегося на меридиане селения Хутубей. Близ этого места речка Хутубей-хё разделяется на два рукава (правый – Сань-цзя-чю и левый – Цзи-лянь-цза), теряющиеся отдельно на севере, в больших песках, отстоящих в 60 с лишком верстах от места раздвоения речки.
Караванная дорога направляется между этими рукавами по обширным зарослям камыша, среди которых рассеяны китайские фермы, осененные ильмовыми купами и рощами. Оба рукава на протяжении первой станции текут в расстоянии 2–3 верст друг от друга и покрыты по берегам ильмовыми деревьями, а далее на севере расходятся до 20 верст.
Первый ночлег на караванной дороге мы имели у фермы Ся-гуан-дун, расположенной на левом берегу восточного рукава речки Хутубей-хё. Обитатели этой местности – китайцы, потомки ссыльных из провинции Гуан-дун, живут очень рассеянно в отдельных фермах из 3–5 маленьких домов, принадлежащих родственным семействам. Дома построены из необожженного кирпича, имеют плоские крыши и небольшие дворы, обнесенные невысокими стенками из такого же кирпича.
Каждую ферму осеняет маленькая ильмовая роща или купа, обнаруживающая издали ее присутствие среди необозримых зарослей камыша и кустарников. Фермеры возделывают преимущественно рис, а также пшеницу, горох и немного люцерны. Они содержат довольно много овец, достаточное число лошадей и рабочих быков, а также свиней и кур.
Обитатели этой весьма слабо населенной страны жаловались нам на тигров, похищающих у них нередко домашних животных, в особенности овец. За несколько дней до нашего прибытия на ферму Ся-гуан-дун там произвел большой переполох тигр, перескочивший вечером через ограду одного из ее домов на двор. Сделав отчаянный прыжок, он попал на тростниковую крышу маленького надворного строения, примыкающего к ограде, которая под ним проломилась, и зверь очутился в тесном строении, откуда едва мог выбраться.
От фермы Ся-гуан-дун дорога идет по зарослям камыша и кустарников, но тополевые и ильмовые рощи встречаются чаще, чем на прежнем переходе. Они осеняют полуразрушенные фермы и лишь немногие жилые. На 15-й версте мы миновали развалины большого селения, состоявшего по крайней мере из 50 тесно сплоченных домов.
В центральной части их ясно заметны следы какого-то большого здания с обширным двором, который был обнесен высокой кирпичной оградой. Через эти руины, лежащие среди небольшого леса, пролегает прямая, торная дорога из Манаса в Гучен, вступающая верстах в 25 к востоку от них в обширный Гученский лес. Верстах в 50 от западной опушки его она проходит мимо помянутых развалин Ма-чё-цзы, принадлежащих, как выше замечено, большому уйгурскому городу.
Выйдя на прямую манасско-гученскую дорогу, мы направились по ней на северо-запад и следовали лесом, в котором часто встречались полуразрушенные фермы, а потом по открытой местности, поросшей камышом и кустарниками. В конце станции мы прошли через китайское селение Хуан-соху, состоящее из 100 домов, часть которых теснится около кумирни, а остальные рассеяны вокруг в виде отдельных ферм. Миновав это селение, экспедиция расположилась на его окраине на дневку, у западного рукава речки Хутубей-хё.
Поля селения Хуан-соху орошаются арыками, выведенными большею частью из восточного рукава речки Хутубей-хё – Сань-цзя-чю, протекающего от него верстах в 12. Западный же рукав ее, Цзи-лянь-цза, проходящий близ селения, течет в крутых берегах, крайне затрудняющих проведение из него оросительных канав. В Хуан-соху сеют преимущественно пшеницу, немного риса, гороха и люцерны. Жители этого селения содержат значительное количество овец, из шерсти которых приготовляется много войлока на продажу.