Альтер эго
Шрифт:
На мое счастье, людей было немного. Мимо изредка проходили монахи, мужчины и женщины в мирском. В их глазах не читалось ни любопытства, ни враждебности. Все они приветствовали меня улыбкой, будто уже давно ждали встречи.
Дойдя до входа в храм, я ступила за порог. Скрип половиц разорвал противоестественное затишье и эхом заметался меж стен. Соседний зал резко контрастировал с тем, в котором я была накануне: множество позолоченных статуй Будды, пастельные фрески на теплой штукатурке. Лучи солнца резали воздух и были отчетливо видны в атмосфере, словно
– С добрым утром. – Голос раздался так неожиданно, что я поневоле вскрикнула. Позади стоял тот самый монах, который накануне любезно предоставил мне ночлег.
– Простите. Не слышала, как вы подошли, – смутилась я.
– Первое правило, которого придерживаются последователи тибетского буддизма – спокойствие духа. Расслабленность и умиротворение – путь к обретению гармонии.
– До гармонии мне, как до Луны пешком, – отозвалась я еле слышно с нескрываемой горькой иронией.
– Меньше суеты и спешки. Это второе правило. Я открою тебе секрет – на Луне можно оказаться в мгновение ока, если перестать настойчиво стремиться к ней.
– Надеюсь научиться вашей мудрости…
– Изначально мудрость заложена в каждом из нас в равных пропорциях. Просто одни создают благодатную почву для развития всходов, а другие топчут побеги.
– Кажется, я до сих пор не представилась, – спохватилась я. – Меня зовут Катрин. Я прилетела из Дании. Некоторое время назад в моей жизни произошли драматические события…
Монах перебил заранее подготовленный монолог:
– Третье правило гласит: живи здесь и сейчас. Смотри вперед, не оборачивайся назад. Представь, что родилась заново. Ты чистый лист, а прошлое тебе приснилось. Начни отсчет с нуля. – Он взял меня за руку и закатал до локтя рукав флисовой рубашки. – Представь, что этого не было.
Казалось, от удивления мой организм впал в состояние анабиоза.
– Ты хочешь спросить, откуда я знаю? – как ни в чем не бывало продолжил старец. – Четвертое правило – самосовершенствование и самопознание. Но, познавая себя, учишься познавать и других. На пути к просветлению нам открываются двери, запертые от тех, кто стоит на месте.
К глазам подступили слезы. Я опустила взгляд на руку, испещренную шрамами, уже зажившими, но все еще болезненными. Тут же вспомнился плеск воды и алые густые разводы, стремительно заполняющие прозрачную глубину – диффузия двух жидкостей, разных по плотности. Ощущение противоестественного холода и угасания сознания, которое несло с собой долгожданное забвение.
…Я знала, что не заслужила рай, но это не пугало меня. Я хотела спокойствия. Пустоты. Окунуться в беспамятство. Раствориться, распасться на миллиарды атомов. Забыть. Я не верила и в ад, однако именно он забрал меня, гостеприимно распахнув двери. И не в метафорические недра Земли, где рогатые черти варят в котлах с кипящей лавой грешников, нарушивших заповеди Господа. Нет, мне был уготован иной ад – ад при жизни. Лицезреть свои шрамы, чувствовать эту боль ежесекундно…
– Позволь себе сбросить
Я молча смотрела в пол, сгорая от стыда, едва сдерживая желание сбежать. Возврат к прежней жизни казался благословением, которого я была недостойна.
– Тебе поможет медитация. Это шестой постулат. Мы научим тебя всему, но главный шаг за тобой – искренне пожелать обрести гармонию.
– Свой шаг я уже сделала. – Голос дрогнул, обнажив душевные раны наравне с ранами тела.
– Значит, все получится. – Монах едва заметно улыбнулся. – А пока иди наблюдать. Знакомься, общайся. Меньше говори и больше слушай. Смотри в оба. У человека два глаза и два уха, но лишь один язык.
– Как я могу обращаться к вам? – спросила я, беспомощно пытаясь переменить тему.
– Мое имя – Цэте, что означает «рожденный первого числа». День моего появления на свет выпал на холодное утро первого декабря.
– Вы прекрасно владеете английским.
– Жизнь заставила стать полиглотом.
– Мне повезло встретить именно вас.
– Любая встреча неслучайна. Всегда помни об этом.
Мы вышли на внутреннюю территорию монастыря. Воздух уже успел прогреться, солнце освещало первозданную красоту природы и скромный быт здешних обитателей.
– Чуть не забыла, – внезапно поймав ускользающую мысль, воскликнула я. – Нигде не могу найти часы.
– Я знал, что ты спросишь. – Он снисходительно улыбнулся. – Научись наслаждаться временем, не гоня его вперед и не желая, чтобы оно обернулось вспять. Люди привыкли торопить жизнь, постоянно ожидая чего-то: окончания рабочего дня, начала отпуска, очередной весны. Время безвозмездно даровано нам, но лимит его ограничен. Оно – великая роскошь. Но не часы – это лишь никчемный рукотворный артефакт.
– Такая философия мне пока не близка. Не хватает привычных вещей, – откровенно призналась я, терпеливо выслушав монолог, в надежде на то, что великодушный спаситель все же пойдет навстречу. Но Цэте был непреклонен.
– Мирские пути к счастью эфемерны, подобно радуге. Попавшись на крючок иллюзии, на финишной прямой мы остаемся с пустыми руками. Раз уж ты проделала этот долгий и непростой путь, будь добра, послушай моего совета. Ведь, помнится, именно его ты и искала. А не циферблат с бегущими по нему стрелками. Он был у тебя всегда, но не принес счастья, ведь так?
– Не корите меня, Цэте. Трудно перестроиться за один день. Но я буду стараться, обещаю. – Спорить не хотелось, однако я все еще скептически относилась к его словам. С другой стороны, суждение монаха было безошибочным – я и впрямь прилетела сюда ради этих чертовых изменений.
– Корить – не в наших правилах. Здесь ты не столкнешься с порицанием.
– С трудом верится, что такое вообще возможно.
– Люди на западе привыкли жить иначе. Поэтому тебе кажется странным все, что ты наблюдаешь теперь.