Альтернатива
Шрифт:
– Понял намек, сваливаю. Счастливо оставаться!
Ага, удочку я закинул, теперь надо прикормку крошить в озеро. Или наоборот, сначала надо было сыпать кашу или хотя бы батон накрошить? Рыбак из меня тот еще. Из тех, у кого не ловится, потому что на рыбалку не пошел. Помню, в Москве-реке около дома чемпионаты устраивали по ловле рыбы. Днем, летом, в большом городе… чемпион мира за три часа выловил в одно лицо семнадцать килограмм рыбы. И это в двадцатом году двадцать первого века – что значит умеют люди. А я – пошел сборник стихов в издательство пробивать, а сам еще его не написал. Так, в голове что-то крутится. Я после этого могу считаться нормальным человеком? А меня кто-то таковым
Вы даже не представляете шок, в котором пребывала мама, когда осознала, чем её сынок занимается в отпуске. Я сам виноват – увлекся процессом и не убрал черновики до её прихода с работы.
– Коль, это нормально вообще? Ходит и ходит. Потом сядет за стол и раз – половина стихотворения написана.
– Нина, успокойся ты. Все поэты так пишут: ходят-ходят, потом раз, и готово. Я тоже тебе стихи так пишу.
– Ага, одно в три года. А Жорка-то, по десять в день. Я попросила почитать, там жуть кромешная.
– Вот и не проси больше. Что вы женщины вечно всем недовольны! Не пьет, не курит, спортсмен, пишет, служба достойная.
– Да, спортсмен, после этой командировки кожа да кости остались. Никак не откормлю до прежнего состояния. Хоть ты скажи как отец, может послушает.
– Да что сказать?
– Я не знаю. Жутко просто смотреть. Он словно вспомнить что-то пытается, словно его кто-то заколдовал, а он расколдоваться хочет.
– Ты не знаешь, я не знаю. Вот и нечего лезть. Жора правильный человек, ерунду не напишет. А если напишет, так и пусть. В его возрасте надо за девками бегать и сессии сдавать, а не это всё. Может он вообще не наш, может нам его подкинули?
– Тебе может и подкинули, принесли в сверточке, а я сама рожала, мой он.
– Да ну тебя, я же образно.
Делаю вид, что не слышу за своей спиной эти перешептывания и занимаюсь своим делом. Зачем? Хрен его знает, вдруг кому-то нужно, а не одному мне. Говорят, бывают такие люди, которые чужие стихи читают и что-то там такое для себя находят. Может и есть такие, я не проверял еще. Как любил говорить чел один, Володька Голубицких: «Таки практика - критерий истины!» Типа, не попробуешь, не узнаешь и будешь мучиться. А потом три наряда получил за что-то и мучился, за то всё узнал. Что ж он за дичь тогда сотворил? Да и хрен с ним! Тоже уже дембель.
Глава 18 Бугурт
Несколько дней мозгового штурма, направленного на вспоминание всего, написанного ранее рифмованного бреда дали великолепный и неожиданный результат: меня отпустило. Начав перекладывать листы, читая рукописные строки, я понял несколько вещей: большая часть моих стишат неформат для существующей литературной традиции, слишком резко, слишком ярко. Кроме того, это в принципе немногим интересно, тем более что сейчас и так издается достаточно всякого бумажного мусора. Ну и наконец, мне самому это зачем? Захотелось слегка потешить своё эго или даже не слегка? Лучше я отнесу кое-что в какую-нибудь «Юность» или другой литературный журнал. Захотят – пусть печатают. А нет, так и хрен с ним.
Вечером успокоил родителей, объяснив, что попытки литературного штурма признаны неудачными. Мол, больше такого не повторится, отбой поэтической тревоги.
Перед сном отец улучил минутку пообщаться без мамы и по-мужски:
– Жора, я видел, как ты приехал. Ты ходишь с оружием. Всегда?
– Не всегда, но часто. Привык уже, без плечевой системы как голым себя чувствую.
– И что, это так необходимо? Ты меня пойми, я волнуюсь.
– Пап, не так, чтоб прямо очень, и, естественно, не всегда есть такая потребность. Но лучше «Беретта»
– И пригождалась?
– Наган однажды очень вовремя подвернулся под руку. Думаешь, старлея мне дали за красивый отчет?
– Смотри, чтоб мама не узнала.
– Угу. Приложу все усилия.
Расплевался с литературой, и сразу руки дошли до доспехов. Вытащил своё железо и тряпочки из-под дивана, где они хранились два года с момента моего призыва – всё в приличном состоянии. Не сопрел поддоспешник, не заржавела сталь. Так, слегка кое-где, надо будет вычистить и салом протереть. Попытался померить – облом. В ранней молодости, то есть лет до двадцати пяти, а то и позже у некоторых, физические кондиции скачут. Занимаешься интенсивно, организм распирает в разные стороны, бросаешь это дело – скукоживаешься. Знакомый парнишка полуфехтовальщик-полубодибилдер жаловался, что то не влезает в свой комплект, то выпадает из него. Я на армейской пайке сбросил массу, но всё равно в старый комплект не влезаю, а подкачаюсь, совсем мал будет. Но тем и хорош мой зерцальный доспех, что кольчатые соединения можно раздвигать, вплетая новые ряды колец. Шлем не жмет, наручи регулируются. А вот стеганый поддоспешник придется расставлять, вшивать клинья на боках. Хорошо, что у него рукава не вшиты, а привязаны шнурком, меньше мороки.
Полного дня мне хватило, чтобы привести доспехи в достойное состояние, благо в папиной мастерской, которая у него в гараже оборудована, было и место, и инструмент. Почему-то мне не хотелось заниматься ремонтом на базе в «Арсенале», а именно для похода туда я и готовил свой комплект. Так давно не дрался, что аж плечи чешутся.
Конспирация конспирацией, но на себе я доспехи в «Арсенал» не потащил, подкатил на Шерхане ко входу на стадион и поставил машину рядом с вечно запертыми воротами. Закинул баул на плечо и пошел на нашу базу. На нашу? Хм. Естественно, обошлось без внезапного драматического вступления в свою бывшую епархию – я заранее дозвонился до нового тренера, до своего очень-очень старого знакомого и договорился о времени прихода.
– Александр Алексеевич, привет! Как жизнь молодая!
– Жорж, здорово! Ты уже дембельнулся! Поздравляю! – А по голосу чувствуется, побаивается бывший учитель меня. И я вполне его понимаю, из Узловского Дома спорта бывший физрук попал в областной центр, тренирует неплохую команду, которую я ставил на крыло… Для учителя физкультуры Нижнеподпопинской школы карьера супер. А вдруг Милославский пришел забрать то, что принадлежит ему по праву? Тем более, что Александр знает, какой у меня авторитет в Федерации фехтования. С другой стороны, он уверен, Тульская команда уже не мой уровень.
– Александр, заранее предупреждаю, на твоё место не претендую, я в Москве уже работаю.
– Во как! Только уволился, не погулял лето, и уже впрягся? Признавайся, куда тебя переманили?
– Пока не скажу, чтоб не сглазить. Будем считать это военной тайной.
Пока трепались на разные спортивные темы, прогулялись по базе. База не выглядит заброшенной, значит шефы-оружейники не бросили команду. Это радует. Тренер расцвел прямо от известия о моём невозвращенчестве, правда сетовал, что в Минске я напортачил с командой БелВО, слишком хорошо их натаскивал. Пришлось объяснять, что родные мне не только туляки, а вообще все истфехи страны. Вот сейчас на слуху десять команд из крупных городов, а я мечтаю, чтоб было тридцать. И чтоб чемпионат по центральному телевидению собирал полстраны как хоккей. Что мне вообще по барабану, кто побеждает, главное сам процесс не заглох. Принцип «делай добро и бросай его в воду» в чистом виде.