Альтернатива
Шрифт:
– Да я на Охотном Ряду почти каждый день бываю… - Маринка не закончила фразу – голубая курточка у проходящей за спиной корреспондента девушки показалась ей знакомой. И белая шапочка. И рюкзачок за спиной…
– Видела? Видела? – возбуждённо кричал Сашка.
– Так это я, что ли, была? – удивилась Маринка, – Это я так со стороны выгляжу? Ужас какой!
– Маринка, я тебя поздравляю! – Сашка полез обниматься, - Всего три месяца в Москве – а тебя уже по центральному каналу показывают!
– Ты чаю мне сделал? – в ответ строго спросила она.
– Сделал, сделал, – Сашка продолжал увиваться вокруг неё, – И кино тебе скачал, как и обещал. Включать?
– Ну включай, – снизошла Маринка, осторожно держа горячую кружку, – Чего за кино-то?
– «Хвост виляет собакой», в нашем переводе – «Плутовство». Не смотрела? А зря – как раз про политику.
Сначала Маринка лениво глядела на экран, отхлёбывая горячий чай. Но потом фильм заинтересовал её, и она уже смотрела не отрываясь. Когда по экрану пошли титры, Сашка спросил:
– Ну как, не зря скачивал?
– Какой кошмар! Неужели и я буду заниматься подобным?!
– Да ладно тебе! Уже занимаешься, – успокоил её Сашка.
– Чем занимаюсь? – Маринка вскочила с кровати и в возбуждении стала расхаживать по комнате, – Обманываю избирателей? Придумываю сенсации? Вожу всех за нос?
– Да чего ты раскипятилась? Люди хотят сказку, и ты им её даешь. Ты же не станешь обвинять сказочников или фантастов в том, что они водят людей за нос? Людям нужно шоу под названием «политика», и твоё дело – чтобы шоу получалось весёлым. Вот для того, чтобы было смешно и весело, тебя сюда и позвали. Как говорится – TheShowMustGoOn.
– Должно продолжаться, говоришь? – Маринка уселась назад на кровать и задумалась, – Ну ладно, я им покажу шоу! У нас пиво осталось?
6.9.
В один из дней накануне Нового Года Руднев, наклонившись к Маринке, в своей традиционной манере негромко сказал:
– Завтра в офисе планируется торжественное мероприятие по случаю Нового Года. Ты тоже приглашена. Ожидаются сюрпризы.
На удивлённый взгляд Маринки он ничего не ответил, а только заговорщицки подмигнул. Весь остаток рабочего дня она ломала голову – какие могут быть сюрпризы и что означает это таинственное подмигивание? Впрочем, Руднев многие вещи делал с таинственным видом, даже самые обыденные.
Приехав домой, Маринка стала перебирать свои вещи – надо же завтра одеться как-то понаряднее. С блузкой она определилась сразу, а вот замену джинсам придумать никак не могла. В самый разгар её раздумий, где-то в одиннадцатом часу ночи, заявился Сашка.
– Чего так долго? – окликнула его Маринка.
– Хорошо хоть вообще доехал, – проворчал он из коридора.
Маринка выглянула из комнаты – Сашка стряхивал снег с шапки, на полу вокруг него расплывалась лужа.
– Там чего – идёт снег?
– Не то слово! – он попытался вытряхнуть снег из-за шиворота. – Метель – жуть, еле от метро дошёл.
Маринка прикинула: по такой погоде джинсы и её высокие ботинки – самое лучшее.
– А где был-то? – спросила она.
– У клиентов, – ей показалось, что Сашка как-то хитро улыбнулся. Сегодня у всех какие-то загадки!
– Что у нас на ужин? – он направился на кухню.
– Не знаю, – Маринка двинулась следом, – Ты чего-нибудь покупал?
– Понятно! – мрачно сказал Сашка, – В магазин не пойду!
Весь следующий день Маринка напряжённо ждала начала мероприятия. Но её худшие ожидания не оправдались – всё оказалось очень демократично. На столах, расставленных вдоль стен, стояли бутылки шампанского и фужеры, лежали фрукты и конфеты. Причём, как подметила Маринка, шампанское и конфеты были не из дешёвых. Народ тусовался в центре зала. Руднев стал активно со всеми здороваться, а Маринка скромно отошла в уголок. Впрочем, одного из присутствующих она моментально узнала. И профессор Гришин, увидев её, тоже скорчил недовольную гримасу.
В комнату вошёл Черенков – он задержался в Думе. Поздоровавшись с несколькими людьми, он вышел на середину и громко объявил:
– Ну что, все в сборе? Тогда давайте открывать шампанское!
К нему подошёл профессор Гришин и что-то зашептал на ухо. Черенков поднял руку:
– Внимание! Из Швейцарии нас хочет поздравить Лев Абрамович Осинский!
Гришин включил стоявший в углу большой телевизор. На экране появилось лицо Осинского – узнаваемый прищур глаз, ёжик чуть седых волос, очки с небольшими стёклами в золотой оправе. Осинский повертел головой, потом подался к камере.
– Меня слышно? – раздался из динамиков его характерный голос. Гришин что-то ответил в микрофон, который лежал перед экраном.
– Хорошо, – продолжил Осинский, – Господа! Я рад поздравить вас с наступающим Новым Годом. Я прошу прощения, что делаю это с помощью техники, а не лично. Как вы все знаете, это связано с некими не зависящими от меня обстоятельствами. Но я очень надеюсь, что в наступающем году это недоразумение будет исправлено.
Все собравшиеся стояли полукругом перед экраном и молча слушали. Видимо, перед экраном была и камера, и Лев Абрамович мог видеть присутствующих, потому что его глаза не были неподвижными, а как бы осматривали весь зал. Когда Маринка почувствовала на себе взгляд его тёмных внимательных глаз, ей почему-то стало не по себе. В них было что-то гипнотическое, казалось, он смотрит на людей как на кусочки мозаики и тут же прикидывает, в какой части общей картины, представление о которой имеет только он, эти кусочки смотрелись бы лучше всего.
– Господа! – продолжал вещать Осинский, – Предстоящий год – это год думских выборов. Перед нами стоят серьёзные задачи. Но мы не должны забывать и о главной цели – выборах президента. Мы должны, мы просто обязаны достичь успеха. Поэтому давайте наполним бокалы и выпьем за нашу победу!
Откуда-то из-за границы экрана он достал заранее наполненный бокал. В зале захлопали пробки, зазвенел хрусталь. Дождавшись, когда шум стихнет, Осинский чокнулся своим бокалом с камерой и скороговоркой сказал: