Альв
Шрифт:
— Ты не знаешь всего! — Альв не могла остановиться, хотя и понимала, что продолжать этот разговор по меньшей мере глупо.
— Захочешь, расскажешь когда-нибудь, — пожал он плечами в ответ, — а не захочешь, так и не надо. Я расследованием твоих прошлых грехов, милая, заниматься не стану, мне, надеюсь, других дел в жизни хватит. Но, если хочешь совет, отпусти Николао. Пусть идет себе с миром…
— Отпустить?! — Волна холодного гнева обдала ее с ног до головы, и Альв хотела уже возразить Якову. Едко и жестко. Или накричать на него, дав волю гневу, выстудившему сердце! В конце концов, объяснить ровным холодным голосом, как он неправ. Но буквально в последний момент смогла сдержать этот хаотичный порыв к немедленному действию, сообразив вдруг, что с ней, на самом деле, происходит с тех пор, как она вернулась домой.
В принципе, должна была догадаться раньше, но растворяющееся в воздухе "Темных аллей" беспамятство спутало все карты. И Альв с опозданием вспомнила о том, что между ней и ее родовым гнездом существует не просто кровная связь, а род взаимного дополнения, поскольку Черный замок — это скорее живое чувствующее существо, чем неодушевленный предмет. Замок сразу узнал ее и был "искренно" рад возвращению хозяйки. Он немедленно и безоговорочно подчинился ее власти, раскрывая перед Альв все свои — и в равной степени ее собственные — тайны и секреты. Но и он, в свою очередь, "ожидал" от нее определенной взаимности, пытаясь влиять на ее чувства и мысли. Разумеется, он делал это ненамеренно, являясь всего лишь квазиразумным существом. Но он это делал. Он просто не мог этого не делать в силу своей темной природы. Не поддаться этому влиянию было гораздо сложнее, чем открытому давлению, просто потому что оно действовало незаметно, подспудно и ощущалось, как нечто настолько естественное, что его не следовало даже замечать. Черный замок видел в Альв Темную госпожу, какой она, судя по всему, и была до того, как потеряла память. Но теперь, вернувшись сюда уже совсем другим человеком, Альв поняла — это было нечто вроде мгновенного озарения, — что, если она хочет и дальше оставаться такой, какой стала в Себерии, с этого момента ей придется тщательно следить за тем, чтобы образ Хозяйки полуночи не овладел ею снова.
— Ну, что ж, Яков, — сказала она, скрасив свои слова улыбкой, — пожалуй, ты прав. Это я погорячилась! Не такое уж преступление он совершил, чтобы сажать его голым на цепь!
Но замок был с ней в корне не согласен.
"Преступление"! — Он был в этом уверен, подбрасывая Альв образы достойного наказания. Пытки в подземных казематах, проклятия, жизнь на цепи…
"Достаточно!" — остановила его Альв и, щелкнув пальцами, подозвала одного из слуг.
— Пусть этих несчастных освободят, оденут и выпроводят вон из долины, — приказала она и добавила мысленно специально для замка:
"Выкинь их куда-нибудь подальше. Скажем, к Марбургу, и забудем о них!"
"По твоему слову!" — "буркнул" замок в ответ. Он подчинился, но был недоволен приказом и не счел нужным скрывать это от Альв.
"Угомонись! — приказала она, возмутившись его настойчивости. — Здесь решаю я, и только я!"
"По твоему слову, госпожа!" — "склонился" перед ней Черный замок.
"Так-то лучше!" — усмехнулась мысленно Альв и снова посмотрела на своего мужчину:
— Значит, останешься?
Зачем она задала этот вопрос? Наверное, "по женской слабости" она просто нуждалась в "подтверждении клятв", и Яков ее не подвел:
— Кажется, я не давал тебе повод усомниться в моих решениях!
Сказал твердо, не оставляя места для тревоги. Бросил короткий взгляд на портрет "Темной госпожи", усмехнулся и снова посмотрел на Альв:
— Если не трудно, распорядись, пожалуйста, насчет обеда.
— Распорядись сам!
— То есть, ты делегируешь мне часть полномочий?
Вопрос серьезный, хотя задан, вроде бы, мимоходом и даже с улыбкой. Но все не так просто, как может показаться, и Альв это прекрасно поняла. От ответа на этот вопрос зависит многое в их с Яковом отношениях, здесь и сейчас, и далее везде.
— С этого момента ты в этом доме хозяин, — улыбнулась Альв. — Вход в долину и выход из нее, слуги… В общем, можешь распоряжаться, как в голову придет. Ограничение одно, и ты о нем уже знаешь: замок подчиняется только мне и жив до тех пор, пока я жива, пока он может меня чувствовать.
— Что ж, — кивнул Яков, — спасибо за доверие.
— Ты, — подозвал он одного из слуг, — займись, милейший, обедом. Передай на кухню мое распоряжение. Мы с княгиней голодны. Поэтому обед нужен быстро. На первый раз мы обойдемся без выкрутасов. Пусть будет просто, главное, чтобы вкусно и быстро. Ты понял?
— Да, ваша светлость, — поклонился слуга. — Все будет исполнено!
И мужчина опрометью бросился исполнять распоряжение.
— Наверное, надо бы определиться с титулованием, — поморщился Яков, глядя в спину убегающему прочь слуге. — Светлость у нас ты, как правящая княгиня…
— И ты, — усмехнулась Альв, прервав его тираду, — как принц королевского дома Скулнскорх, разве нет?
— Но я всего лишь граф, — возвращая ей улыбку, возразил Яков.
— Но бог Тюр назвал тебя конунгом, а конунг, уж всяко-разно, стоит не ниже князей!
— Ладно, — не стал спорить Яков, — на первый раз, сойдет. Но нам потребуется консультация настоящего герольдмейстера. Я на этом настаиваю!
— Ни в чем себе не отказывай! — Эту фразу Альв произнесла по-русски, и Яков это, по всей видимости, оценил.
— Есть еще одно дело, — сказал он, отсмеявшись. — Надо бы вернуть обратно твоих людей…
— Уже, — Альв была искренне счастлива, что ее выбор оказался не случаен. Яков был даже лучше, чем можно было мечтать. — Я распорядилась, и замок принимает меры. Тех, кто томился в казематах, уже выпустили, а другие, кто оставался в долине, получили приглашение вернуться. Так что к вечеру все образуется, и у нас будет такой штат, какой нам нужен. Но я благодарна тебе за заботу о них. Они мои люди, а теперь и твои…
Обед подали через час. Справиться с этим быстрее не смог бы, наверное, никто в целом мире. Впрочем, возможно, повара не предпринимали никаких героических усилий, а просто продолжили готовить то, что заказал им изгнанный из замка за ненадобностью красавец Николао. Если так, то следовало признать — у графа д’Авеллино хороший вкус, а кухня в замке — выше всяческих похвал. Фаршированная пулярка, седло косули в винном соусе, жаркое из вальдшнепов, и киш с копченой форелью, и так перемена за переменой до баварского сливового пирога и миндального печенья. Вино тоже было отменным, к столу подавали тот самый знамениты рислинг "Каменная арфа", который Яков и Альв пили во время остановки в Вюрцбурге. Настроение у обоих было отменное, аппетит неподдельным, блюда изысканные, а слуги вышколенные. Ну, и в добавок всякие приятные мелочи: изысканный декор обеденного зала — итальянское барокко с элементами едва нарождающегося в этом мире рококо, — сервиз из майнцского фарфора и приборы из позолоченного серебра с эмалями. Все, — любой даже самый малый штрих, — указывало на богатство хозяйки замка вкупе со склонностью к роскоши и хорошим вкусом.