Альв
Шрифт:
Присутствие божества разрушает обыденность. Однако немногие способны это ощутить, и Альв Ринхольф как раз одна из них. Она узнала о том, что бог рядом, даже раньше, чем Лорелея, а уж никс и сама практически божество, пусть и низшего порядка. Но сейчас в пиршественном зале замка Штайн-ам-Райн появился кто-то из "большого пантеона", и этот кто-то пришел не к ней и не к хозяйке замка. Он пришел к Якову. Мгновение или два Альв боролась с необоримой силой, остановившей время и "вморозившей" ее тело в эти долгие мгновения "запечатленного момента". Однако силы оказались неравны, и она уступила. А когда смогла наконец взглянуть на Якова, все уже кончилось. Бог покинул замок, но его посещение имело последствия. Яков, словно бы, вырос и раздался в плечах, хотя и до этого был достаточно крупным мужчиной. И еще он явным образом помолодел. Сейчас он выглядел едва ли старше двадцати пяти лет.
Альв смотрела на своего мужчину и не переставала удивляться тому, как естественно и быстро вошел он в ее жизнь, как легко и просто занял в ее сердце такое важное место. Молодой… Теперь уже снова молодой, большой и сильный… Храбрый, умный и умелый… Боец и… любовник, разве нет?
"Он меня любит!" — вот что было главным в этой истории. Яков любил ее, принимая такой, какова она есть. Но и она полюбила его еще тогда, когда он по всем признакам был сильно старше нее.
— К тебе приходил бог? — спросила она после секундной паузы, вызванной вообще-то не свойственными ей колебаниями.
— Да, — подтвердил Яков. — Это был Тюр, и у него был ко мне разговор.
"Значит, его род, и в самом деле, происходит от Тюра, но бог выбрал не Блетанда, а Якова…"
Это не было сказано вслух, но интуиция подсказывала — Тюр сделал свой выбор, и этот выбор неслучаен.
— У тебя, конунг, светятся глаза, — с восхищением прошептала одна из дев Рейна.
— И сияет кожа, — добавила другая.
— Что он сделал? — спросила Лорелея. — Или это тайна?
— Я не знаю, что он сделал, — явно слукавил Яков, еще не решивший, по-видимому, что ему со всем этим делать, о чем рассказывать, и о чем — нет. — Но о том, о чем мы говорили, я рассказать не могу. Это дела рода. Мои, моей семьи и нашего предка.
"Умно!" — отметила Альв. Она не сомневалась, что ей Яков об этой встрече все-таки расскажет. Но другим, — и тут он прав, — знать этого не следует.
— Скажи, эдле фон Рейн, — резко сменила она тему разговора, — ты случайно не знаешь, что происходит сейчас в моем княжестве?
— Знаю, — вздохнула никс. Она и не пыталась скрыть своего разочарования, но и перечить Великой госпоже Альв Ринхольф не посмела. — Гориц оккупировала Венеция. Они хотят короновать твоего кузена Филиппо ди Романо. Император пригрозил дожам войной, но его армия пока не перешла границу. Он прочит на Горицкий трон Леопольда — сына герцога Штирии. Так что, я бы не стала появляться там сейчас без приличной армии за спиной и других веских аргументов в пользу сохранения власти. У тебя они есть?
"Много станешь знать… Можешь неожиданно преставится!"
— Нет, так будут, — безмятежно улыбнулась Альв.
Она думала сейчас о том, что Черный замок, скорее всего, остается ее владением. Во всяком случае, пока. Вряд ли кто-нибудь смог прибрать его к рукам за такой короткий срок. Ну, а коли, "Темные аллеи" все еще принадлежат ей, то будет у них с Яковом и золото, и армия, и многое другое, о чем не подозревают ни дожи Венеции, ни император Австрии.
— Тебе может понадобится золото… — предложила свои услуги Лорелея, уж верно почуявшая на чьей стороне сила, ведь не к каждому спускаются с небес боги. А к мужчине Альв только что приходил один, и не сказать, чтобы второстепенный. Благоволение бога воинской удачи — это серьезный довод в борьбе за власть.
— Благодарю за щедрое предложение, — чуть покровительственно улыбнулась Альв, обозначая дистанцию между Великой Госпожой и речной нимфой, — но нет, моя дорогая, мне не нужно золото. Оно у меня есть, и оно не в Горице, если ты об этом хотела спросить.
— Значит, ты поедешь в Черный замок?
— Или Черный замок придет ко мне, — усмехнулась Альв и поднесла к губам серебряный кубок.
Вино у Лорелеи просто великолепное, и грех не воспользоваться такой удачей. Ведь на всем пути до "Темных аллей" нигде больше не подадут такого гевюрцтраминера!
2. Одинсдаг (среда), шестнадцатый день месяца мейтим (июнь), 1611 года
Чем ближе подъезжали они к Драве, тем меньше встречалось людей. Сказать по правде, уже третий день — с тех пор, как они переночевали в местечке Захор, — дорога шла по темным безлюдным ущельям, глубоким и узким долинам горных рек и через дикие дремучие леса. Разумеется, люди жили и здесь, но их было на удивление мало: ферма здесь, домик лесника там, крошечная придорожная корчма посредине — богами забытого — "нигде". Впрочем, Альв одиночества не боялась, не пугал ее и первозданный горный лес. Яков же, похоже, и вообще наслаждался их нежданным путешествием через горы. Так что дорога не утомляла и не тяготила, хотя, чем ближе они подъезжали к Черному замку, тем сильнее снедало ее нетерпение.
Память еще не вовсе вернулась к Альв. Вернее, она вернулась, но — увы — не во всей своей полноте. Многое все еще оставалось за пределами осознанного знания, но Альв уже вспомнила достаточно, чтобы понять, как она очутилась в Себерии, и что произошло с ее памятью. Итак, это было нападение. Врагов у Альв было много, в том числе врагов могущественных, таких, например, как герцог Мантуанский Гвидо III Гонзаго. Однако холодная сталь и физическая сила представлялись в ее случае весьма проблематичным решением вопроса, в чем успели убедиться ульфхеднары, а потом и приснопамятные сестры Гёндуль. Не бесперспективные попытки, если честно, но результат, как говорится, налицо. И в прошлом Альв тоже припоминала пару-другую подобных инцидентов.
Наверное, поэтому герцог Гвидо выбрал колдовство и, надо отдать ему должное, на этот раз он был близок к успеху, как никогда раньше. Магическая атака — характера которой Альв все еще не помнила или попросту не знала, — ее, однако, не убила. Аркан лишь выбросил ее в другой мир, попутно убив всех вокруг, включая и тех, кто сплел это могущественное колдовство. Вычеркнул из мира живых, — возможно, так и был сформулирован колдовской посыл, — и заодно лишил памяти. Потеря памяти имела последствия. Каким-бы ни был ее собственный темперамент, характер Альв и ее образ действия, по всей видимости, формировались в течении многих лет и являлись результатом богатого жизненного опыта. Лишившись своего прошлого, знаний и опыта, Альв, судя по всему, достаточно сильно изменилась, тем более, что рядом с ней оказался такой мужчина, как Яков Ицштед.
И вот теперь она возвращалась в свои владения, то есть туда, где Альв Ринхольф являлась пусть и не абсолютным злом, но злом вполне очевидным. Во всяком случае, такой образ Альв создали ее враги и ее клевреты. Ее ненавистники и ее почитатели, слуги, нахлебники и рабы. Про друзей или соратников отчего-то не вспоминалось, но, возможно, их у нее попросту не было. Главное, однако, в другом. Судя по всему, примерив однажды в прошлом, Альв этот образ приняла и носила его с видимым удовольствием. Она ведь и сама считала себя Великой Темной, и этим все сказано. Вот только теперь в Черный замок возвращался в известном смысле другой человек. Каким будет это возвращение? Какой окажется встреча с прошлым? Неоднозначность ситуации пугала ее, хотя Альв и не призналась бы в этом даже самой себе. Неопределенность — заставляла тревожиться. Но все это — так или иначе — должно было разрешиться в "Темных аллеях" — родовом гнезде колдуний из рода Ринхольф. Туда Альф и спешила сейчас, стремясь раз и на всегда закрыть пробелы между своим прошлым и настоящим.