Альв
Шрифт:
— Древний орден женщин-воительниц. Поэтому и сестры Гёндуль. Ты же знаешь, Гёндуль — валькирия, ну, а они, стало быть, ее сестры.
— А та колдунья? — продолжил свои расспросы Йеп. — Она действительно колдовала?
— Колдунья, Йеп, это я, — Альв не могла и не хотела ему врать, и пусть будет, что будет, — а Кирса [66] — волшебница. И она не колдовала… она волховала. Попросту пыталась лишить меня сил. А это, с их точки зрения, подвиг, а не преступление.
66
Имя Кирса (вишня) означает предрасположенность к жизни подвижника.
— Любопытный расклад, — улыбнулся Йеп, которого слова Альв, судя по всему, не расстроили и не взволновали. — Давно они на тебя охотятся?
В его вопросах не было назойливого любопытства. Одно лишь желание понять смысл происходящего.
— Давно, мне кажется… — Что ж, этого она не помнила, но по ощущениям, это была давняя вражда, однажды переросшая в ненависть. — Извини, Йеп, но этого я не помню.
— Значит, они нас выследили… и устроили засаду.
— Они знают, что я могу оборачиваться, а с виверной шутки плохи.
— Да, это я помню! — снова улыбнулся Йеп. — Но почему у них не было ни луков, ни арбалетов?
Йеп умный и все замечает. И, разумеется, задает верные вопросы.
— Не помню точно, — тяжело вздохнула Альв, которой было неприятно признаваться самой себе, не то что Йепу, что и этого она тоже не помнит. — По-моему, я заговоренная от стрел, или что-то в этом роде. Какое-то колдовство, но не мое. Это кто-то другой меня заговорил.
— Похоже, ты вспоминаешь все больше и больше, — У Йепа замечательный голос. Сильный, глубокий. По-настоящему мужской. Так бы и слушала весь день, не убирая головы с его колен. С ним ей было хорошо и покойно, и не важно насколько она сильна сама по себе, как виверна или как колдунья. Какой бы силой ни обладала Альв, его надежная мужская сила нужна ей не меньше, чем любой другой женщине, ищущей в мужчине опору и защитника.
— Скажи, Йеп, — мысль оказалась неожиданной, но в следующее мгновение Альв подумала, что это уместная и правильная мысль, — от кого ведут свой род Ицштеды?
— Отец говорил, от самого Тюра [67] , - усмехнулся Йеп. — Сказка, конечно, но звучит складно и весьма героически. Для Скулнскорха в самый раз.
— Зря ты так думаешь, — Альв была приятно удивлена, но, если подумать, чего-то в этом роде ей и следовало ожидать. Очень уж непростой мужчина ее Йеп. — Ты мне просто поверь, Йеп! Я знаю!
67
Тюр — бог войны, который олицетворяет переменчивость воинской удачи и дарует победу самым бесстрашным.
— Ну, если знаешь… — Разумеется, он ей не поверил, а зря, к слову. Сейчас она была гораздо "умнее", чем вчера или позавчера.
— Знаю! — подтвердила она. — Значит, от Тюра и великанши Ангрбоды?
— Нет, милая, — покачал головой Йеп. — От Тюра и его первой жены Зисы.
— Славный род!
— Не знаю, что и сказать, — покачал он головой. — Кажется, я ни разу об этом не задумывался.
— А сейчас задумался? — Альв смотрела на своего мужчину и видела в нем все больше черт, которые попросту не могли быть случайными.
— Сейчас задумался, — кивнул он. — Вот смотрю на тебя и думаю, что хорошо, наверное, что я потомок бога и богини. Есть шанс, что и ты меня полюбишь.
— То есть, то, что ты меня любишь, я должна принять, как само собой разумеющееся? — уточнила Альв, не без удовольствия погружаясь "в мир грез".
— У тебя есть сомнения?
— А ты меня действительно любишь?
— А что можно любить не действительно? — улыбка сегодня буквально не сходила с его губ, и это было чудо, как хорошо.
— Можно притворяться, — но уже произнося эти глупые слова, Альв поняла, о чем, на самом деле, она должна спросить. — Каково это любить виверну?
— Каково это любить виверну? — спросила Альв.
И в самом деле, можно ли полюбить оборотня? Еще недавно такой вопрос показался бы Якову Свеву более чем странным. Разве можно всерьез полюбить виверну, даже если представить, что женщины-драконы так же реальны, как, скажем, женщины-офицеры Флота? И тем не менее, здесь и сейчас, вопрос прозвучал иначе, да и контекст изменился. Яков не видел ни одной причины, почему бы ему не любить виверну, особенно такую красивую и отважную, как Альв. Но ведь и она его любила, прорываясь этим своим невероятно человеческим чувством даже через холодный звериный эгоизм дракона. Так что, да — можно! Впрочем, дурацкий вопрос. Если любишь, то неважно за что. Да и кого, тоже не суть важно: злую колдунью, княгиню Горецкую или оборотня-виверну.
"Боже мой, — подумал он мимолетно, — кого только не любят мужчины!"
Мужчины в этом смысле мало чем отличаются от женщин, способных полюбить, как кажется, любого козла. Мужчины тоже зачастую любят не "за", а вопреки. Любят и замужних дам, и юных нимфеток, красавиц и уродин, скверных баб и возвышенных барышень, вздорных скандалисток, офицеров флота, воровок и каторжниц, профурсеток и шлюх, наконец. Шлюх, как ни странно, мужчины любят даже чаще, чем "монашек". Ну, а Яков, глядишь ты, полюбил "злую колдунью". И что с того? Любит, любим, и это все, на самом деле! Ни добавить, ни прибавить.
— Каково это любить виверну?
— Даже не знаю, что тебе сказать, — улыбнулся Яков. — Разве такое объяснишь словами? Впрочем, мне это нравится. Где-то так.
Помолчали. Ему нечего было добавить, но и она не захотела продолжать этот обреченный на бессмыслицу разговор. Прошла минута. Две.
— Где мы? — вдруг всполошилась Альв.
— На дороге.
— А?..
— Я сбросил тела в реку, а кучер и слуга удрали еще в самом начале боя.
— Что же мы станем делать? — беспокойство исчезло из ее голоса, но вопрос Альв задала по существу.
— Переоденем тебя мальчиком и поедем верхом, — усмехнулся Яков, успевший обдумать сложившуюся ситуацию и составить план. — Я придержал пару подходящих лошадок, а остальных прогнал.
— Хочешь исчезнуть с дороги? — Альв соображает быстро, даже едва успев очнуться от обморока, и вопросы задает исключительно правильные.
— Да, — кивнул Яков. — Хватит уже подставляться. Пора бы нам "раствориться в нетях" и перестать представляться своими подлинными именами. Ты кстати случайно не вспомнила, куда нам ехать?