Альвадийские хроники. Некромантка
Шрифт:
Я не понимала, для чего мне сохранили жизнь. Не питала никаких иллюзий по поводу возвращения в отчий дом. Уверена, они бы стали сторониться меня. И все потому, что никогда не изжили бы чувства вины. Слишком часто наблюдала, как преображались безутешные родственники, когда поднятый Париусом покойник выбалтывал сокровенные тайны.
А сама? Прощу ли когда-нибудь? Не знаю. Горькая обида и боль навсегда отучили доверять людям. Если уж предали самые близкие, не стоит ожидать хорошего от посторонних. Исключением стал лишь мой второй отец. Ему верила безоговорочно и полюбила всем сердцем.
Его смерть стала настоящим ударом. Сильный, уверенный, всезнающий, недостижимый. Но и его дни оборвались так же, как и у большинства
Неужели меня тоже ждет подобный финал? Париус закончил Ортанскую академию, долгие годы практиковал, самостоятельно развивал свой дар. И что? Лишь мое появление и невероятная удача помогли справиться с личем. Иначе на пограничных землях появилось бы страшное зло. Возможно, столичные марги нашли бы способ расправиться с ним. Но сколько невинных погибло бы за это время?
Как бы ни были некроманты близки к смерти, более всего они ценили жизнь. Поэтому проводили долгие ночи в экспериментах. Поэтому в любую погоду тащились на кладбище, чтобы упокоить расшалившуюся нежить. Поэтому рисковали собой, вытаскивая несчастных из Серой долины. А вот тех маргов, что находили исключительное удовольствие в мучениях жертвы или без зазрения совести клали на алтарь младенцев, по праву называли черными некромантами. Именно они создали всем остальным дурную репутацию. Оттого и сторонились мастеров Смерти простые люди, заставляя селиться как можно дальше от их жилищ. Некромантов уничтожали, сжигая в собственных домах, или отворачивались, когда требовалась помощь.
Получив посмертный дар Париуса, я невольно ступила на скользкий путь, который рано или поздно сведет в могилу. И у меня просто не оставалось выбора, как научиться управлять новой силой. А для этого следовало поступить в академию. Тяга к знаниям, проснувшаяся в то утро, когда некромант вернул меня к жизни, только усилилась. Но и страхов стало больше.
Как справиться с тем, что придется долго жить в замкнутом пространстве академии? Слишком большое количество живых существ на каждые лиес площади. А как справиться с пробивающейся наружу животной натурой? Ридлит учил контролю. Регулярно заряжал блокирующий амулет. Помогал сбрасывать напряжение, заставляя тренироваться до изнеможения или учить нудный древнеальвадийский. Но рано или поздно зверь вырвется на свободу. Кто поможет обуздать его? Кто подскажет, как сохранить разум и не поддаться бешенству, что затаилось в моей крови?
Я могла бы уйти высоко в горы и жить отшельницей. Благо, холодов не боялась, а полученных от учителя знаний и опыта вполне хватило, чтобы никого не опасаться. Но одиночество только подстегнуло бы помешательство. Примеров этому великое множество. Вот и получалось, что кроме академии, идти-то мне некуда.
Ранним утром шестого дня отправилась в путь. Собираться долго не пришлось. Всего лишь умылась в горном ручье, да напилась травяного чаю, который заварила из листиков горной мяты и вездесущей ромашки. В котомку сложила смену белья, незаменимый в дороге котелок, да пару засоленных тушек цедарок, что прихватила с собой еще из дома. Поразмыслив, не стала надевать юбку. Просторные штаны с рубахой вполне скрывали фигуру. А волосы заплела на эльфийский манер, собрав у висков и перехватив кожаными ремешками. На лицо еще с вечера нанесла особую смесь, которая осветляла кожу. От частого пребывания на свежем воздухе она обветрилась и загорела. Худоба и цвет волос делали меня похожей на эльфа. Нечистокровного, конечно. У тех и уши другой формы, и глаза сплошь голубые да зеленые. С моими, цвета жженой корицы, не сравнить. А вот для полукровки в самый раз. Этим же можно объяснить и тот факт, что путешествую в одиночку. Париус не раз рассказывал, как несладко приходилось таким вот простакам, решившим сбежать из дома. Благо эльфы отличались особой мстительностью к тем, кто причинил вред их детям. Никто в здравом уме не решится напасть на эльфийского дитя.
Уж лучше полуэльф, чем полуоборотень, – я тяжело вздохнула. С тоской оглядела жилище, ставшее временным приютом. После забросала камнями очаг, да закидала ветками узкий вход, – даст Некрон, еще много времени никто не узнает об этом убежище.
К Загору добиралась лесными тропами, сделав всего две остановки. Один раз, чтобы справить естественные потребности, а второй – чтобы перекусить. Лишь перед воротами вынырнула из близлежащих кустов на тракт, пристроившись в хвост входящему в город обозу.
Разомлевший на солнцепеке стражник вяло посмотрел в мою сторону. С ходу определив принадлежность к уважаемой расе, содрал с меня целый серебряный хард.
Скрипя зубами, рассталась с монеткой. Несмотря на то, что в кошеле, оставленном мне Париусом, водилось много райсов, разбрасываться деньгами не привыкла. А на хард можно было снять комнатку в гостинице и плотно поужинать.
Именно поиском ночлега и занялась сразу, как ступила за стены Загора. Таверны на окраине отмела сразу. Слишком уж подозрительный люд там отирался. А мне нужно было непросто устроиться, но и приглядеться к тем, кто собирался в столицу. По рассказам Париуса, проще всего путешествовать, прибившись к обозу, или оплатить место в дорожном дилижансе. Первый вариант был предпочтительней. В обозе всегда можно найти неприметное место и ни с кем не общаться в дороге. А вот ограниченное пространство дилижанса подразумевало тесный контакт с совершенно посторонними людьми в течение целой седмицы.
Пришлось обойти десяток гостиниц и постоялых дворов, прежде чем улыбнулась удача. Подходящий обоз с грузом пушнины отправлялся через два дня. Только путь его лежал через Кендар, что увеличивало время в дороге на несколько суток.
Тщательно взвесив все за и против, решила ехать с этим обозом. Тем более что хозяин Армир был рад прихватить такого полезного попутчика. Чтобы убедить торговца в своей полезности, призналась, что неплохо разбираюсь в травах и могу помогать с готовкой.
Время до отправки провела с пользой. Наведалась на рынок и, в который раз испытав выдержку на прочность, прикупила там летние сапожки эльфийской работы. Еще болотного цвета брюки, рубашку и длинную безрукавку. Лавочник всучил и новый заплечный мешок. В него поместилась вся моя поклажа, да и для старой одежды место нашлось. Не пожалела райса на зарядку сдерживающего амулета у марга.
Дорого, ну и пусть. Зато в пути не придется переживать, что от малейшего волнения засверкают глаза или полезут наружу когти. Для полуэльфа, за которого себя выдавала, это немыслимо.
Выдвинулись из Загора, как это и принято, с рассветом. Полусонный стражник распахнул перед нами западные ворота и вернулся в каморку досыпать. Дневную выручку, считай, уже сделал.
Я с комфортом устроилась на груженой шкурами повозке. То, что она была в моем единоличном пользовании, радовало. А присутствие возницы на козлах можно и потерпеть. Как я убедилась, ему не было до меня никакого дела.
В целом путь до Кендара прошел спокойно. Мою стряпню оценили, и даже заочно причислили к своим, оставляя место у очага на вечерних посиделках. Может, этому поспособствовал факт, что я помогла расправиться со схейнами, повадившимися по ночам таскать продукты? Пакостные создания. Очень мелкие и оттого совершенно не уловимые. В приграничных лесах, мимо которых тянулся тракт, явление частое. Зверьки пробирались в обоз, прятались и портили все, до чего могли дотянуться их острые зубки.
Поначалу Армир решил, что это мстит кто-то из конкурентов, тайком подсылая наемников. Но потом согласился с доводами, что те не стали бы грызть бочки с топленым салом или делать прорехи в ценных шкурах. А уж когда я предъявила десяток мертвых тушек, проникся несказанной благодарностью, поклявшись, что я могу в любой момент рассчитывать на его помощь.