Альвиана: по зову сердца и луны
Шрифт:
Оборотень выглядел ужасно, а Ловчий жутко: перекошенное злобой красное лицо, слипшиеся от пота волосы, сжатые в нитку губы, складка на переносице и тяжелый, звериный взгляд. Оглядев меня, сидящую на коленях на земле, подошел, потянул за хламиду. И как только я встала, грубо развернул лицом к дереву.
Горячее дыхание опалило мою шею — и кровь оглушительно застучала в висках. После спасения я Дельрена почти любила, и когда мужские ладони, задрав подол платья, жадно заскользили по моим бедрам — всхлипнула от предвкушения и прогнулась,
Глава 19
Уже после, успокоившись, Дельрен вновь стал прежним снобом.
С надменным видом оценил меня, испачканную грязью, с растрепанными волосами, пренебрежительно хмыкнул. Проверил лежащего без чувств двуликого и, кивнув, повел к логу, с которого я скатилась при нападении. Однако карабкаясь по крутому склону, любезно протянул руку.
Когда я увидела перед собой пятерню — недоверчиво уставилась на нее, на Дельрена, снова на руку и осторожно взялась.
Ощущать его теплую, широкую ладонь удивительно непривычно. Наверно, ему тоже, вон как странно поглядывает. Но стоило подняться на равнину, он разжал пальцы и опять скривил на лице противное высокомерное выражение, что так бесит меня.
Миновав разросшийся орешник, мы наткнулись на полусгнивший суховей. Дельрен прошел нему, вытаптывая сапогами дорожку в травяной заросли. Когда сел, знаком подозвал к себе. Подчиняться ему я не хотела из вредности, но у меня до сих пор дрожат ноги, кружится голова, поэтому медленно подошла и присела от него на расстоянии.
Демонстрация гордости Дельрену не понравилась. Он недовольно скривился, нагнулся и пятерней за затылок притянул меня к себе.
— И где твои защитники? — ехидно поинтересовался, сверля взглядом.
Сама знаю, что одна одинешенька, нет рядом со мной надежного человека, так еще и он корит, раня самолюбие. Зато спохватилась, что надо бы поблагодарить за спасение. Но открыла рот — и не смогла вымолвить ни звука: спазм тисками сжал горло, из груди вырвался всхлип, и слезы потекли по щекам.
Торопливо смахнула их с лица — тогда-то и увидела грязные разводы, оставшиеся на руках.
Я же, наверно, безобразно, просто жалко выгляжу! Опустила глаза на ученическую тунику — она тоже вся вымарана. То-то Ловчий так косится. Смутилась и отвела взгляд.
Правда и для него драка не прошла бесследно. Если присмотреться — видно, как дрожат руки Дельрена, стучат зубы. Заметив, как я украдкой рассматриваю его, он отвернулся. Я тоже. И некоторое время мы сидели в тишине, если не считать мои редкие тихие всхлипы.
— Как погляжу — ты нарасхват. Один поклонник лучше другого, — съехидничал Дельрен, нарушив молчание. Чтобы побороть вспыхнувшее желание вцепиться в его вьющуюся шевелюру и выдрать клок, крепче стиснула зубы и отвернулась.
Не дождавшись от меня ни слова, он завозился, ища что-то в кармане.
«Никак еще гадость задумал», — насторожилась. Да и подозрительно, с чего это Ловчий оказался рядом? Под меня копает?
— Ты…
— За ним, — небрежно перебил Дельрен и уничижительно сплюнул в траву.
Не знаю, стоит ли верить? Это прежде я чувствовала его присутствие за версту, а начала пить зелье — перестала.
— Он… сошел с ума? — спросила.
— Сошел бы — сразу оторвал бы тебе голову, а не слюнявил ухо.
Чувствую, сейчас я кому-то ухо отгрызу.
— Спасибо! — поблагодарила сухо еще раз и встала.
— Сядь! — раздраженно приказал Дельрен, косым взглядом суля за непослушание проблемы.
Шумно выдохнув, я плюхнулась обратно на трухлявое бревно, по которому сновали муравьи и какие-то жуки с блестящими спинками. Лучше на козявок смотреть, чем на него. Бесит!
Он тоже выдохнул шумно и произнес строго:
— Впредь одна не ходи. Не любят тебя местные. Раздерут, а мне потом бегай и ищи, кто первым до тебя добрался.
То, как он сказал, просто, коротко и издевательски цинично, произвело на меня неизгладимое впечатление, до озноба. Я даже забыла, как дышать. И не успела прийти в себя — он протянул ладонь, на которой лежали ключи, перевязанные алой тесьмой.
М?! Ничего не понимаю. Посмотрела на него, и он хрипло выдохнул:
— От моего дома — соседний дом слева. Иди.
— 3-зачем?! — от неожиданного поворота я даже заикаться начала. Не могу поверить! Про соседний с его жильем дом — это он всерьез?!
Он взглянул на меня, как на дуру.
— Если уж привязалась ко мне — выгляди прилично, а не как песка после случки.
Набрала в грудь воздуха, чтобы просветить Ловчего, что он скотина и хам, но после его прищуренного, недоброго взгляда, захлопнула рот, решив оставить свое мнение при себе. Все равно у меня глаза выразительные — правильно он прочитал.
Я не спешила принимать ключи.
— Тебе не все равно, что обо мне подумают? Говорила же, больше не приду.
— Придешь. Привязку не поборешь.
— Ты знал?! — я вздрогнула, ошарашенная тем, что он догадался о моем секрете.
— Вашу братию, как облупленных, знаю. Если повадилась шастать — так и будешь, — он положил ключи мне на юбку.
— Не приду! — твердо отчеканила.
— Зверюге своей скажи. Или дурманишь ее? — посмотрел с насмешкой — Зря. Характер у тебя пакостный, и у твари тоже. Аукнется.
— Чем? — я даже гадость пропустила мимо ушей.
— Потеряешь контроль. Нрав станет нестерпимым. Только не с твоим телосложением ввязываться в драки.
Я затихла, прикидывая: говорит он правду или хитрит.
— Почему должна тебе верить?
— Не настаиваю, — он вперился холодными, синими глазами в мои и припечатал: — Надумаешь с Маглебом перебить привязку — твое дело. Но ко мне даже не суйся, — брезгливо сплюнул. — Чего расселась? Пошли!
Выбравшись из орешника, он достал из кармана удивительно чистый белый платок, всучил мне и махнул в направлении низины.