Альвиана: по зову сердца и луны
Шрифт:
Хоть и выпила настойку мадам — проснулась ночью в своей постели в слезах, подавленная, с гнетущим ощущением одиночества. А все из-за того, что опять снился Ловчий.
Во сне он уходил от меня, а я бежала следом и, как мучимый жаждой странник мечтает о глотке воды, мечтала, чтобы обернулся, заметил меня, но Дельрен оставался холодным, как камень.
Всего-то сон, а плачу наяву. Ужас.
После я долго лежала, глядя в черный потолок, и не могла заснуть. И даже утром все еще находилась под глубоким впечатлением и чувствовала себя разбитой. Неужели
— Что с тобой? — забеспокоилась Нэгнет, увидев меня в коридоре после подъема. — Неужели из-за Маглеба прорыдала всю ночь?
— Вот еще! — фыркнула.
Днем мы с Маглебом сталкивались два раза. При встрече он мило улыбался, кивал головой и, пеняя на спешку, убегал. Наверно, по его расчетам, я должна была испугаться, расстроиться, осознать, что совершила ошибку, но не дождется. И вообще, не желая давать ему повода думать, что ищу возможности примириться, после обеда отказалась идти с Нэгнет в сад, поэтому сейчас коротала время, прохаживалась по главной аллее в гордом одиночестве.
Элитники и слушательницы сновали по ней к воротам и обратно, и случайная встреча с Сарнаром была вполне возможной, и все же я удивилась, когда увидела его идущим по дороге.
— Как рисунок? — спросил еще издалека, а сам ухмыляется и поглядывает выжидающе: вдруг впаду в истерику или заплачу, но не на ту нарвался.
— Замечательный! — отвечаю с вызовом. — И цветы тоже. Неужели сам собирал?
— Делать мне больше нечего.
— Жаль, — я склонила голову и скривила такое же самодовольное лицо, как у него. Пусть хорохорится, но скандал и вправду для него не прошел бесследно. Он похудел и выглядел не так холено, как в первую нашу встречу.
— Кокетничаешь? — прищурил глаза, испытывающе разглядывая меня.
— Делать мне нечего!
Брови Сарнара взметнулись на середину высокого лба.
— Да неужели?
— Ты действительно хорошо рисуешь.
— Неожиданно слышать от тебя похвалу! — он задумчиво склонил голову, вздохнул и громко, чтобы проходившие мимо слышали его, добавил: — Что ж, если девушка просит — так и быть, нарисую еще! — ехидно осклабился и зашагал дальше.
— Говнюк! — прошипела я тихо и, развернувшись, бодро зашагала в класс.
После занятий мы с Нэгнет прогулялись, купили сладких орешков, прошлись по лавкам, а когда вернулись, в моей комнате появилась новая разноцветная охапка полевых цветов и большой конверт.
Полюбоваться очередным шедевром не терпелось. Открывая письмо, я знала примерно чего стоит ожидать, и все же Сарнар удивил.
На плотном листе с большим мастерством он изобразил меня, по-прежнему высокомерную, в бедном платье, но на этот раз с преогромной грудью. Я сидела на ажурной скамейке под розовым кустом (полагаю с желтыми цветами), а надо мной нависал гордо пыжившийся Маглеб и пускал слюни, пялясь на мои «арбузы». Весь рисунок сквозил насмешкой и презрением, но это как надо меня ненавидеть, чтобы потратить столько сил и времени на такую кропотливую работу?
Рисунок черно-белый,
«Налюбовавшись» рисунком, я перешла к букету. Не знаю названия цветов, но красивые и пахнут так сладко, как все полевые. Поворачивая корзину, я рассматривала яркие соцветия и искала знакомые с детства, и вдруг заметила маленькую записочку, скрытую среди стеблей.
«В восторге?» — прочитала два слова и догадалась: он издевается! Ничего, Сарнар оригинал, но до меня ему далеко.
Утром мне захотелось надеть что-то красивое. Поэтому я принарядилась, уложила волосы и в боевом настроении отправилась на занятия. По дороге придумала с десяток разных ответов, остроумных и не очень, но они не пригодились.
Лишь в обед удалось увидеть Сарнара. Он стоял у раскрытого окна, ветер трепал его темные волосы, скрывая черты, но я уверена: он смотрит на меня.
— Да! — крикнула ему и широко улыбнулась. — В полном!
Надо было видеть, как у него вытянулось лицо. Но скоро он отмер, склонил голову к плечу, а затем покрутил пальцем у виска. В ответ я задрала выше нос и пошла в сад. Все как в его карикатуре, разве только что в аккуратном платье и без луж.
«Хрен вам всем, а не мои слезы! Не дождетесь! Я вам не по зубам!» — напевала под нос, прогуливаясь по дорожкам, пока меня не окликнул Маглеб:
— Альвиана! Чудесно выглядишь! — он широко улыбался, решив, что я нарядилась для него и пришла мириться. Но я любезно улыбнулась, произнесла вежливое:
— Благодарю, — и пошла дальше любоваться академическим садом. Перед осенью некоторые листья стали золотыми, другие покрылись багрянцем, и было на что посмотреть.
— Альвиана! Ты куда?! — не ожидая от меня холодности, Маглеб растерялся и не заметил, как увязался следом.
— Гулять.
— Хочешь, пообедаем вместе…
— Я уже обедала.
— А сладкое хочешь? Ты же любишь сладкое!
— Люблю, но как-нибудь потом. У меня зачет на носу, — я залюбовалась разноцветной клумбой в противоположной от него стороне. Пусть знает, что не к нему пришла.
Маглеб растерянно захлопал светлыми ресницами. Привык, что перед ним девушки заискивают, а тут такой сюрприз.
— И когда он?
— Скоро, — ответила расплывчато.
— Помочь подготовиться? У меня есть конспекты лекций. Нам историю читали более углубленно. Правда, почерк у меня сложный.
— Ты очень мил, но попытаюсь справиться сама, — и ускорила шаг.
— Альвиана! Я тебя не узнаю! — он встал на дороге, преграждая путь. Пришлось обойти его. Это раньше я старалась, рассказала что-то увлекательное, чтобы Маглеб оценил, какая я умная и интересная собеседница. А теперь иду и даже не смотрю в его сторону.