Альянс бунта
Шрифт:
Оцепенев, находясь вне своего тела, я готовлюсь ко сну.
Умываю лицо.
Чищу зубы.
Заплетаю волосы в косы.
Я еще не успела переодеться в пижаму, когда раздается стук в дверь, за что я очень благодарна, когда открываю ее и обнаруживаю Рэна по другую сторону. Он выглядит немного огорченным, неловко потирая затылок.
— Привет, Пресли. Э-э…
Он протягивает мне книгу. Черная обложка. Золотое фольгированное теснение. Я оставила ее на диване. Я не хотела устраивать сцену, выбрасывая ее в мусорное ведро; это выглядело бы мелодраматично, и я не смогла бы сохранять хладнокровие, пока делала
— Мне нужно извиниться, — вздохнув, говорит Рэн. — Элоди не знает, что я подменил подарок твоего отца на этот. Она бы никогда не позволила мне это сделать.
— Ты подменил его? Зачем?
Рэн был зол на Пакса больше, чем кто-либо другой, когда тот только уехал. Если бы мне сказали, что именно он так бурно отреагирует на бегство Пакса в Японию, я бы ни за что не поверила. Однако парень Элоди вел себя очень тихо по отношению к Паксу, с тех пор как мы все приехали в Лондон. Я не задумывалась об этом. До сих пор.
— Откуда она у тебя? Он прислал тебе? — Мой голос дрожит. Я пытаюсь держать себя в руках, но это почти невозможно.
— Он дал её мне, чтобы я передал тебе, — говорит он.
Боже мой. Я плачу на глазах у Рэна Джейкоби.
— Ты виделся с ним? Когда?
Он вздыхает.
— Сегодня. Когда Кэрри отправила нас за продуктами на ужин.
— Значит, вы не были в пабе? — Мой голос становится все выше и выше с каждым разом, когда я говорю. Очень скоро только собаки смогут меня услышать.
— О, мы были в пабе, поверь мне. Не думаю, что кто-то из нас смог бы это пережить без алкоголя.
— Значит, он был здесь. В Лондоне. И держался подальше.
Больно. Чертовски больно. Наступит день, когда нам с Паксом придется находиться в одной комнате. Дэш и Кэрри поженятся, или Рэн и Элоди. Это лишь вопрос времени. Когда этот день наступит, Паксу придется встретиться со мной лицом к лицу. А пока, судя по всему, он намерен избегать меня как чумы.
Я отказываюсь узнавать у Рэна, спрашивал ли он обо мне.
Совершенно не хочу спрашивать, как он выглядит.
И ни в коем случае не буду спрашивать находится ли он еще в этом городе и где остановился.
— Хорошо, что он приехал навестить вас на Рождество. — Если я вложу в свой голос достаточно энтузиазма, то, возможно, действительно начну его чувствовать. — Я рада, что вы трое помирились. Это к лучшему. Скоро все это будет в прошлом. В конце концов, я встречу кого-нибудь нового. А Пакс… — Черт, просто произнеси слова, Пресли. Просто скажи их вслух. Все будет хорошо. — Пакс начнет встречаться с кем-то еще, и…
— Ха! — Рэн качает головой. Он пытается сдержать очередной взрыв смеха, но тот все равно прорывается. — ХА! Извини. Прости, прости. Я не хотел смеяться.
— Что-нибудь еще, Рэн? Как я уже сказала, я рада, что он пришел повидаться с вами. У него больше никого нет. Вы с Дэшем — его семья, а сейчас Рождество. Но я не хочу эту книгу, и…
— Вы оба такие глупые, — говорит Рэн, протягивая мне книгу. — Пакс не собирается «встречаться с кем-то еще». — Он говорит это таким тоном, что явно считает это самой идиотской вещью, которую когда-либо слышал. — И ты тоже.
— Рэн…
— Просто пролистай книгу как следует, хорошо? Мне сказали, что в ней есть дополнительные материалы. Думаю, ты найдешь
Я долго сижу и тупо смотрю на книгу. Так долго, что глаза пересыхают и слезятся, когда я вспоминаю, что нужно моргать. Наступает полночь. А потом и час ночи. В час пятнадцать я открываю книгу и начинаю листать страницы, ища что-то необычное. Что он изменил? Пакс убил моего персонажа или что-то в этом роде? Я бы не стала исключать…
Сложенный листок бумаги выпархивает из-под страниц и падает мне на колени.
Я сразу же вижу, что весь он исписан размашистым почерком Пакса.
В панике я хватаю письмо, засовываю его обратно в книгу и захлопываю ее.
Бум. Бум. Бум.
Пульс бьется повсюду: в руках, в ногах, в висках, в ушах. В голове нарастает такое давление, что кажется, будто я вот-вот потеряю сознание. Я считаю до тридцати, глубоко вдыхаю через нос и выдыхаю через рот, ожидая, что тревога пройдет, но этого не происходит, поэтому я снова открываю книгу и достаю записку. Слегка дрожа, разворачиваю бумагу и начинаю читать.
О чем я забыл сказать в своей выпускной речи, Файер, так это о том, что путь наименьшего сопротивления иногда оказывается тяжелой битвой. На пути к месту, которое мы называем домом, есть вершины, на которые нужно взобраться. Подъем в горы никогда не бывает легким. Есть много моментов, когда вершина кажется такой далекой, расстояние слишком большим, чтобы его преодолеть, и люди хотят сдаться. Они забывают о том, как далеко они уже зашли, опускают рюкзаки и говорят себе, что больше не смогут сделать ни шагу. Но именно так и покоряются горы. Не одним невозможным прыжком, а сделав еще один шаг. А потом еще один. И еще один.
Гора, под которой мы недавно стояли, казалась выше Эвереста. Мы уже прошли базовый лагерь и преодолели высотную болезнь, но когда начали восхождение на эту устрашающую скалу… мы оба опустили рюкзаки. Ты поняла, как поднять свой. Как сделать еще один шаг. Я же решил, что единственный способ уберечь тебя от падения — это спуститься обратно.
Я ошибался.
В течение последнего месяца мы с Калланом фотографировали вулканы. На прошлой неделе мы поднялись на гору Фудзи с самого основания. Мы снимали группу восьмидесятилетних монахов, которые каждый день, если позволяет погода, поднимаются к кратеру вулкана в качестве паломничества. Подъем для них — священный долг. Даже в середине зимы они не носят ничего, кроме тонких одеяний и сандалий. Подъем на гору был не очень сложным, но, признаюсь, мне было тяжело. Я задыхался и потел. Мимо меня то и дело проходили старики. Они хлопали меня по плечу, махали руками и смеялись, оставляя меня в пыли. На вершине я спросил их, как им удается так легко подниматься, и один из стариков ответил мне: «Тебе тяжело, потому что ты слишком много несешь. Тебе трудно, потому что ты отчаянно хочешь добраться до вершины. Гора — это вечное путешествие. Оно никогда не заканчивается. Сегодня мы достигли вершины, но работа еще не закончена. Завтра мы снова поднимемся на гору. Мы ищем радость в каждом шаге».