Аляска золотая
Шрифт:
— Что произошло, господин командор? — обеспокоено спросил подполковник.
Егор, болезненно держась за ногу, сплёвывая во все стороны и не стесняя себя в выражениях, коротко и доходчиво рассказал о сути произошедшего инцидента.
Фрол перевёл (естественно, не дословно) его слова представителям славного семейства Гонсалесов. Исидора тут же оживилась и принялась чтото горячо втолковывать своему русскому ухажёру, нестерпимо блестя чёрными — как облачная тропическая ночь — глазами. Через некоторое время и её братья приняли самое заинтересованное участие в разговоре.
Вскоре Иванов сообщил:
— Исида говорит, что эти воры принадлежат к банде подлых гаучо, которая базируется на противоположном берегу реки РиоРохо. [15] Того, что украл саквояж, зовут Джо Мартышка, он очень ловкий, как самая настоящая обезьяна, ему залезть в открытое окошко — раз плюнуть. Выходит, что следили они за нами, командир, с самого прихода кораблей…
— Гаучо? — переспросил Егор. — Я чтото такое читал про них. Кажется…
— Нет времени на разговоры, командир! — нетерпеливо прервал его Фролка. — Исида говорит, что в погоню надо выезжать прямо сейчас. Если, конечно же, мы хотим вернуть украденное добро. Хороших лошадей они нам выделят, без вопросов. Эта конюшня как раз Гонсалесам и принадлежит. А местные владельцы асьенд [16] с гаучо давно уже на ножах, так что подвернулся прекрасный повод — покончить с этими наглецами….
15
— РиоРохо — в переводе с испанского языка — розовая река.
16
— Асьенда — южноамериканская плантация, ферма.
Через полчаса сводный отряд отправился в погоню. В его состав вошли: братья и сестра Гонсалесы, пятеро сопровождающих их кабальеро, Иван Ухов, Фрол Иванов, сержант Дмитрий Васильев и шестеро шведских драгун во главе со своим длинноусым капитаном.
— Они обязательно догонят этих воров! — уверяла Санька, старательно обмазывая больную ногу Егора целебной мазью. — Честное слово, Саша, обещаю! А я исправлюсь! И теперь, уходя, обязательно буду закрывать окна…. А, хочешь, я тебе расскажу про гаучо? Я про них читала в стокгольмской королевской библиотеке, пока вы занимались погрузкой. Вот, слушай! Эти благословенные края называются — «Аргентина». Ну, в том смысле, что здесь — по идее — должно быть очень много серебра. Правда, при этом не уточняется, кому конкретно пришла в голову эта смелая идея. Потому как серебра здесь почти нет, только сплошные крохи и слёзы…. Может, цвет вод реки ЛаПлаты тому виной? Ну, в плане названия? Короче говоря, во всём это серебро, которого и нет, и виновато…. Лет так сто тому назад в эти места съехалось, в том смысле — что приплыло, очень много народа. Целая куча. В первую очередь, конечно, испанцы. Но хватало и португальцев, да и голландцев с англичанами….. Заложили они здесь крепкие фермы, навезли из Европы породистых коров, лошадей, коз, баранов…. Идея была проста — как русская полушка. Для того чтобы решительно продвигаться вглубь континента, необходимо иметь за своими плечами крепкие базы. Продовольственные, в том числе…. Опять же, успешные золотодобытчики (и серебродобытчики) люди очень щедрые, и всё необходимое покупают, совсем не торгуясь, просто по бешеным ценам…. Но случился всеобщий и грандиозный облом! Ну, не обнаружилось в Аргентине стоящих рудников и россыпей, богатых серебром и золотом…. Зато всё это отыскалось — в немалом избытке — в чилийских и перуанских горах и предгорьях. Многие европейские переселенцы стали перебираться на постоянное место жительства в эти страны. А что было делать с коровами, баранами и прочим скотом? Не с собой же брать? Понятное дело, что выносливые лошади в долгом походе просто необходимы, да и свежая говядина пригодится. Но большую часть своих стад переселенцы просто бросали, разгоняя по пампе. Одичавший рогатый скот и лошади очень быстро размножались и чувствовали здесь, на аргентинских равнинах, просто превосходно…. И тогда в пампу пришли бродяги — самых разных национальностей — бедные, как худые церковные крысы. Чтобы не умереть от голода, они отлавливали всех этих диких лошадей, буйволов и коров, загоняли их на наспех огороженные территории. Так в Аргентине появились гаучо — вольная и свободолюбивая разновидность людей, упрямо не признающая общепринятых устоев. Мораль у гаучо проста: «Мы были никому не нужны. Когда наши дети пухли от голода, то никто не помог, не протянул даже куска хлеба, все презрительно отвернулись в сторону. Мы всего добились сами, только собственными руками, безо всякой помощи со стороны. Поэтому теперь мы ничего никому не должны! Мы живём, как хотим, и никто не имеет права вмешиваться в нашу жизнь!». Но ведь далеко не все крупные плантаторы и скотопромышленники перебрались в Чили и Перу. Примерно только половина. Остальные, естественно, остались здесь. Пока, по крайней мере. А гаучо уже привыкли, что любой скот, пасущийся в пампе, можно безнаказанно присваивать. Вот изза этого и начались всякие разногласия. Ну, не хотят гаучо подчиняться общепринятым законам и всё тут! Владельцы больших асьенд, время от времени, объединяются и устраивают этим наглым воришкам хорошие взбучки. Да пампато, она бескрайняя, попробуй, отлови всех…
Экспедиционный отряд вернулся только через сутки. В мансарду к Егору, которому был прописан постельный режим, поднялись Ухов и Иванов. Голова у Ваньки была плотно перемотана холщовой тряпицей, правая рука, тоже обвязанная какойто тканью, была вдета в наплечную перевязь, но он был весел и беспечен. Фрол же — внешне — был цел и невредим, но мрачнее грозовой тучи.
Иванов поставил кожаный саквояж на пол — возле кровати Егора — и хмуро промолвил:
— Вот, Александр Данилович, ваша пропажа. В целости и сохранности. А я, извините, пойду. Устал чтото, да и голова разболелась, — козырнул, развернулся, и, сгорбившись, вышел за дверь.
Егор непонимающе уставился на Ухова:
— Давай, бродяга, докладывай, что там у вас произошло! Почему на подполковнике Иванове лица нет? Да ты присаживайся, не стой столбом.
Ванька осторожно присел на край хлипкого стула, откашлялся в кулак и приступил к рассказу:
— Дык, Александр Данилович, ничего особенного. Вечером переправились через эту РиоРохо, на рассвете атаковали гаучо. На нашей стороне была внезапность, да и численное превосходство, чего уж там…. Но эти гаучо дрались — как натуральные черти! Пуля вот мне руку оцарапала…. А один ухарь мне даже половину левого уха отрубил широким ножом, зараза! Ну, надо же случиться такому! Теперь придётся менять фамилию. Был, понимаешь, Ухов, теперь стал — Безухов…
— Иван, кончай трепаться! — прикрикнул Егор. — По делу говори!
— Вот я и говорю…. На рассвете налетели мы на лагерь этих гаучо, покрошили всех в труху, отыскали ваш саквояж. Двух человек при этом, правда, потеряли. Одного кабальеро, и драгуна шведского…. Ну, думаю, надо похоронить покойников почеловечески, могилы выкопать. А эта черноволосая Исидора говорит — через Фрола, ясен пень, — мол, не надо ничего копать, давайте тела кинем в реку. Там их похоронят. «Кто похоронит?» — спрашиваю. Она отвечает, мол, сам увидишь…. Сбросили в РиоРохо первое тело. Тут же в речных водах «закипел» самый натуральный котёл, во все стороны полетели яркокрасные брызги. Оказывается, в этой реке живут зубастые рыбки под названием «пираньи». Они сами не свои — до запаха крови. Когда мимо них просто так проплываешь — на боевом коне, то они никакого внимания на тебя не обращают. Но, если у тебя, допустим, на руке имеется свежая рана, то набрасываются и рвут в клочья — вместе с конём. Вот мы все трупы гаучо в реку и бросили. Пираньям угощенье понравилось, гадом буду! А двух своих мы похоронили — как полагается: могилки выкопали, сверху холмики насыпали…
— Да, интересно рассказываешь! — одобрил Егор. — Жалко, что не удалось самому поучаствовать в этом деле…. А с Фроломто — что случилось?
— Дык, стрела Амура. Только — кривая, мать её! — печально ухмыльнулся Ванька. — Фрол влюбился в эту черноволосую Исидору. На обратном пути сделал ей предложение — по всей форме. И тут — полный облом: оказывается, эта девица давно уже помолвлена — с местным героем — и через два месяца выходит замуж…. Не везёт подполковнику! Сперва Матильда — Снежная Королева, теперь вот — красотка Исидора. Не позавидуешь…. Фролка, наверное, в трактир пошёл. Будет — по старинной русской традиции — горе хмельным заливать…
На следующий день, сразу после завтрака, к Егору подошла Гертруда Лаудруп — женщина решительная и прямолинейная.
— Сэр командор, я считаю, что вам необходимо вмешаться в сложившуюся ситуацию! — твёрдо заявила Герда. — Этот ваш подполковник Иванов, он до сих пор не может успокоиться. За ночь участвовал в двух дуэлях. В таверне «Портеньо» разбил все зеркала, перебил кучу посуды. А уж, сколько хмельного он выпил за это время — легенды уже слагают…. Ну, и много чего другого успел совершить. Мне гостиничная горничная такого рассказала, волосы — во всех местах — встают дыбом…
Через час Егор заглянул в «Портеньо». Да, картинка была ещё та.
Фрол, рядом с которым на скатерти было выложено два солидных пистолета, вольготно восседал в старинном широком кресле. Рядом с креслом располагался необъятный стол, весь заставленный разнокалиберными бутылками и тарелками с недоеденной снедью. Около барной стойки два неприметных субъекта чтото уныло пиликали на скрипках. В центре зала неуверенно танцевала, вернее — испуганно изображала «танец живота», какаято девица, облачённая в псевдовосточные одежды.
— О, командор! — оживился Иванов. — Сейчас мы погуляем, блюда переменим, напитки…
Егор спорить не стал, присел за стол, не чинясь, чокнулся с Фролкой, выпил налитое вино. Через полминуты сам наполнил бокалы ямайским ромом — до самых краёв, выдал заковыристый тост…
Этот двойной удар оказался для Фрола роковым: он откровенно «поплыл», взгляд сделался мутным и неподвижным, язык стал неверно заплетаться…. Два скрипача и танцовщица, сразу сообразив, что к чему, мгновенно испарились.