Алые крылья огня (Охота на страх)
Шрифт:
Кай переключил обзор на видеосферу. Сжав в ладонях невидимый штурвал, он легко оторвался от земного гравитационного поля, модифицировал маневр выхода так, чтобы не попасть под влияние Луны, и направил истребитель прочь от голубоватой планеты, которая осталась за его спиной.
Могучие двигатели разогнали его «Дельту» до невообразимой скорости – в принципе, она могла бы пересечь всю Солнечную систему менее чем за час. Заняв позицию на орбите Венеры, Кай принялся ждать. Туманный инстинкт подсказывал ему, что готовящаяся к смерти матка должна находиться где-нибудь поближе к животворной
…Едва хрупкое тело бомбардировщика отделилось от носителя, Больт изо всех сил стиснул ручку управления: отрыв произошел на огромной для него скорости, и машину начало немилосердно бросать из сторону в сторону. Гауптман опустил закрылки и воздушные тормоза и отдал ручку от себя.
«Штука» довольно послушно нырнула вниз, проваливаясь сквозь сверкающую в рассветных лучах сахарную пену облаков. Перед лобовым сегментом фонаря заклубился серебристо-белый кисель. Больт посмотрел на альтиметр, но стрелка все еще показывала черт знает что: прибор не был рассчитан на такие высоты.
– Лок, ты там еще жив? – произнес Больт, чтобы хоть как-то унять начавшееся сердцебиение.
– Конечно, – бодро ответил ему напарник. – Красиво было, да?
– Да уж…
Он хотел добавить: «Только очень уж страшно», но не стал.
Ему было действительно страшно. На земле, в разговорах, все представлялось совершенно иначе: ну, сбросят, ну, спланирую… Сейчас, едва удерживая норовящую свалиться в штопор машину, Больт проклинал свою самоуверенность. Ему казалось, что Кай мог бы сбросить его и на меньшей высоте. Разумеется, тогда был бы потерян фактор внезапности, бомбардировщик, отделившийся на своем нормальном «потолке», был бы хорошо заметен с земли, но Больт был согласен и на это.
Тормоза кое-как держали машину, не давая ей разогнаться до фатальной скорости; когда «штука» выпала довольно низкого киселя облаков, на приборном щитке вдруг проснулся высотомер. Стрелки показывать двести. Больт чертыхнулся – он не думал, что облачность окажется такой низкой, и запустил двигатель.
На его удивление, мотор заработал с первого же чиха. Перед глазами появился привычный диск винта и машина легко перешла в горизонтальный полет. Больт убрал тормоза, зачем-то проверил короткой очередью пушки и, прерывисто вздохнув, двинулся на юг.
Следующие несколько минут он шел, то и дело посматривая за борт, но ничего похожего на цель разглядеть не мог. Между тем он прекрасно понимал, что двадцать пять километров, отделявших его от комплекса, «Юнкерс» давно уже прошел.
– Неужели я потерял направление в облаках? – с ужасом прошептал он.
Больт убрал газ и отдал ручку от себя.
«Будь что будет, – решил он, – но с такой высоты я точно ни черта не увижу. Нужно снизиться хотя бы до трех тысяч».
Он осторожно, «блинчиком», развернулся на сто восемьдесят градусов и продолжил снижение.
– Гюнтер, – тревожно сказал Лок, – слева от нас самолет.
– Где?! – поразился Больт, не веря своим ушам.
– Слева, чуть ниже.
Гауптман вывернул голову и увидел неторопливо плывущий двухмоторный силуэт.
– Гос-споди, – шепнул он, чувствуя, как лоб покрывается испариной, – «Ме-110»! Откуда он тут взялся?
Действуя почти инстинктивно, он дал газ, качнул ручку, слегка накренив самолет, и выжал педаль, разворачивая его направо.
«Хоть бы он нас не заметил, – подумал он. – Пока есть высота…»
В следующую секунду Больт увидел, как за кромкой правого крыла поворачивается аккуратная, словно игрушечная, площадка с ангарами и врезавшимся ему в память странным круглым строением из железобетона. Дальше он уже не думал ни о чем, кроме одного.
Положив самолет на правое крыло, Больт скользнул вниз, убрал шаг винта и выпустил закрылки. Белая стрелка альтиметра завертелась на циферблате как сумасшедшая.
– Он разворачивается на нас! – закричал Лок.
– Это твоя работа, – ответил сквозь зубы Больт. – Только, бога ради, не отстрели мне хвост.
Он свалил машину с переворотом через правое крыло, но тут же понял, что промахивается. Пикировать под углом более пятидесяти градусов было невозможно, а в любом другом случае цель оставалась за хвостом. Бросать с горизонтали Больт побаивался, опять-таки из-за неуверенности в попадании. Отсюда, с высоты в четыре тысячи метров, искусственное плато казалось ему неправдоподобно миниатюрным, ощущение было такое, что предстоит попасть камешком по мелкой монете. Коротко выругавшись, Больт сыграл педалями и вывел «штуку» из пике.
Пилот немецкого истребителя точно распознал его намерения и скользнул следом за неповоротливым «Юнкерсом», норовя пристроиться ему в хвост. Обернувшись, Больт увидел, что Лок вцепился в рукоятки пулеметов и ведет прицелы вслед за плывущим по небу самолетом. Открыть огонь пока не позволяло расстояние.
Больту вдруг стало все равно. Натужно ревущий двигатель вытащил его почти на пять тысяч, когда за спиной гулко загремели пулеметные очереди. Тело пикировщика затряслось от отдачи. Больт поглядел вниз, прищурился и резко дал ручку, сваливая машину – на сей раз уже не через правое, а через левое крыло.
По хвосту резанула волна короткой дрожи.
– У нас несколько дырок в левом стабилизаторе, – хладнокровно доложил Лок.
– Плевать, – пробурчал Больт. – Сейчас я открою тебе его справа, готовься.
«Юнкерс» скольжением провалился на несколько сотен метров, и за спиной пилота вновь загремели пулеметные очереди.
– Попал! – торжествуя, выкрикнул Лок.
Больт увидел, как левее крыла промчались две дымные струи вражеских залпов. Не обращая на них внимания, он уложил машину точно в пятидесятиградусное пике и теперь, уже четко видя цель, почувствовал, как дрожит палец, лежащий на кнопке бомбосбрасывателя. «Штука», преследуемая «Мессершмиттом», неслась точно на цель. Это были страшные секунды. Ни отвернуть, ни качнуться Больт не мог, и ему оставалось надеяться только на то, что яростная стрельба Лока, который возвел за хвостом пикировщика настоящую стену огня, собьет пилота «стодесятки» с толку и не позволит ему взять верный прицел. Меж тем дымные трассы продолжали полосовать небо совсем рядом с «Юнкерсом». Грызя от ярости губы, Больт нажал на гашетку спрятанных в крыльях пушек, и к земле понеслись белесые нити очередей, кромсая крыши жилых бараков.