Алые ночи
Шрифт:
— Прекрасно. — Сара охотно согласилась сменить тему, лишь бы избежать упоминаний о Греге. — Зачем он накупил столько продуктов? Хочет открыть конкурирующий магазин?
— Майк будет сам готовить еду. — Выражение лица Элли стало мечтательным. — Впервые встречаю человека, который никак не связан с нашим бизнесом, но при этом так прекрасно разбирается в экологически чистых продуктах! Пользу льняного семени мы обсуждали не меньше десяти минут!
— Даже не верится.
Элли пропустила ехидное замечание мимо ушей.
— Майк дал мне рецепт супа с пастернаком, который я сегодня
— Кто «они»?
— Майк и твой отец.
— Папа согласился сыграть в гольф с человеком чуть ли не вдвое моложе и вдобавок незнакомым? С каким-то полицейским?
— Я попрошу Майка оставить оружие дома, а Генри — надеть пуленепробиваемый жилет. Но ты не ответила на мой вопрос: что ты имеешь против человека, который, кстати, не так уж молод? Ему тридцать шесть, меньше чем через три года он выходит в отставку. Интересно, где он намерен поселиться?
— Мама, если ты считаешь, что этот человек и я…
— Боже меня упаси вмешиваться в жизнь моих дорогих дочерей! Вообще-то я думала о Майке и Ариэль — прелестная получится пара, верно?
— Ариэль? — ужаснувшись, переспросила Сара. — Ариэль Фразьер? А она-то что здесь делает?
— Сара, милая, ты забыла, что Ариэль в этом городе живет?
— Она не живет здесь с тех пор, как окончила школу и объявила во всеуслышание, что ни дня не задержится в нашем захолустье и больше видеть нас не желает.
— И она сдержала слово. Она закончила учебу в школе медицины и теперь хочет отдохнуть, прежде чем у нее начнется изнурительная резидентура. Когда она наконец станет врачом, то откроет собственную клинику здесь, в Эдилине.
Саре показалось, что мать смотрит на нее так, словно ждет хоть какой-нибудь реакции, но какой — непонятно. Ариэль была годом старше Сары, семьи обеих жили в Эдилине чуть ли не со дня основания города. Фразьеры предпочитали продавать все, что имело колеса и могло передвигаться, будь то велосипеды, фургоны, тракторы или «ламборгини». Говорили — правда, не приводя никаких доказательств, — что первый из эдилинских Фразьеров был лучшим другом самого Ангуса Мактерна Харкорта, легендарного основателя Эдилина. Поговаривали также, опять-таки ничем не подкрепляя свои слова, что первый эдилинский Фразьер привез в город полный фургон золота, тем самым заложив фундамент благосостояния Эдилина. Учась в первом классе, Сара однажды услышала от второклассницы Ариэль, что, по словам ее дедушки, и Эдилин-Мэнор, и весь город по праву должны принадлежать Фразьерам. Так между Сарой и Ариэль вспыхнула первая и далеко не последняя ссора.
— Что же ты молчишь? — напомнила о себе Элли. — Думаешь, Ариэль и Майк не подойдут друг другу?
— Откуда мне знать? С ним я едва знакома, а ее не видела несколько лет.
— О, Ариэль так похорошела! Длинные рыжие волосы, темно-синие глаза… Не только красива, но и умна — впрочем, умницей она была с малолетства. И Майк хорош собой.
— Для тех, кому нравится полицейская выправка.
Элли широко раскрыла глаза, глядя на дочь.
— По-моему, ты испортила себе зрение всем этим шитьем, которым заставляет тебя заниматься Грег.
— Сделай одолжение, скажи еще какую-нибудь
Элли направилась к двери, не дожидаясь продолжения.
— В прошлый раз, когда разговор зашел о нем, я пообещала тебе не лезть не в свое дело. Каждый должен учиться на собственных ошибках. Извини, если это прозвучало грубо, зато честно. Я уже ухожу. Но, Сара, детка, будь помягче с Майком. Все его вещи сгорели, сестра — его единственная родственница. И…
— И что?
— Мама часто рассказывала мне про бабушку Майка и Тесс. После смерти их родителей бабушка вырастила их, а мама уверяла, что такой вспыльчивой особы, как Пруденс Фарлейн, в жизни не встречала: казалось, у нее внутри извергается вулкан ненависти. Если Майк так рано выходит в отставку, значит, в полиции он начал служить совсем юным. Почти подростком. Сара, постарайся проявить хоть каплю сочувствия к нему.
Выдержав минутную паузу, Сара ответила:
— Ловкий ход, мама, но замуж я выйду все-таки за Грега.
Элли рассмеялась.
— Я старалась, как могла. Расскажешь мне потом, как он приготовит тосканскую капусту — хочу повесить рецепт на доске объявлений в магазине. — У дверей она помедлила. — Значит, по-твоему, он вовсе не симпатичный?
— Мне кажется, он гей, — соврала Сара.
Элли снова рассмеялась.
— Неужели я когда-то была такой же юной, как ты? Держи меня в курсе, не забывай сообщать, что у тебя нового. Ну, пока! — И она покинула квартиру, а Сара с облегчением прислонилась к закрытой двери.
Глава 4
К концу дня Саре каким-то чудом удалось успокоиться.
Она знала, что нервничает в основном потому, что от Грега уже несколько дней нет никаких вестей. И от попыток убедить жителей Эдилина изменить отношение к ее любимому. Если бы Грег разрешил ей рассказать близким правду о том, как тяжело ему жилось, его постарались бы понять — в этом Сара даже не сомневалась. В детстве он был таким несчастным, что в присутствии людей на него до сих пор временами накатывала робость. Он даже признался, что завидует любви чуть ли не всех жителей Эдилина к Саре.
— Я старался, — объяснял он, смаргивая слезы, при виде которых сердце Сары облилось кровью. — Изо всех сил старался понравиться им. Что произошло в магазине, я до сих пор не понимаю. Я думал, если он принадлежит твоей матери, она просто обязана делиться с тобой.
Сара не знала, что сказать. Да, сама Сара имела право на бесплатные продукты из магазинов своей матери, а Грег — нет.
— Все дело в учете, — уклончиво объяснила она, — в учете и контроле. Но я поговорю с мамой, и она наверняка…
— Ни в коем случае! — перебил Грег. — Я ничего от нее не приму. Если твоя мать не желает, чтобы я ел ее хлеб, — ладно, пусть так и будет. Станем покупать провизию в Уильямсберге.
— Если бы ты только разрешил мне рассказать ей, как ты жил раньше… — начала Сара, но Грег, как обычно, строго запретил ей рассказывать о его прошлом. Она понимала почему. Он хотел, чтобы в Эдилине о нем судили по его собственным заслугам, как за пределами города. Иногда он повторял: «Потом мы с тобой уедем отсюда».