Алые птицы

Самохина Анна

Охранники на входе приветливо кивнули Павлу, а с Георгием поздоровались за руку.

На танцполе уже вовсю веселились люди в алой одежде. От обилия всех оттенков красного в глазах рябило, а от басов внутри все дрожало.

На сцене в расстёгнутой рубашке с нарисованными на зелёном фоне алыми листьями конопли подпрыгивал в такт музыке мужчина. Он держал в руках микрофон, а левой рукой поправлял сползающие на нос тёмные солнцезащитные очки. В нем было и не узнать того человека, которого Павел частенько видел сначала в мэрии, а затем в церкви. Антон Зуев, больше известный как Антоний, долгое время был членом банды

Мстислава, но в последнее время значительно отдалился от прежних обязанностей. Он был лет на десять старше своего приятеля и во многом помог ему до сих пор занимать пост мэра, вероятно, только поэтому тот отпустил его из банды намного спокойнее, чем Семёна. И хотя Павел сомневался, что Антон больше не промышляет ничем криминальным, он не попадал на глаза полиции и следственному комитету. Его религиозные представления были весьма странными и иногда противоречивыми, однако Антон уже давно работал в церкви, чередуя это занятие с проведением шумных вечеринок вроде этой. Стоит отдать должное, ведущим он оказался действительно хорошим, поэтому не так давно даже взял себе сценический псевдоним.

– А У НАС НАМЕЧАЕТСЯ СО-О-ОЧНЫЙ ДВИЖ! – крикнул в микрофон Антоний, и от его возгласа у Павла заложило уши.

Георгий нагнал Павла уже возле танцпола. Тот осматривался в поисках знакомых лиц; он заприметил в углу парочку из свиты Мстислава, с которыми ещё не разговаривал.

Музыка не позволяла это сделать, да и танцевать под неё было сложно: Павел был ещё не настолько пьян. Георгий сунул в руку друга коктейль, и тот с благодарностью кивнул. Запрокинув голову, он парой глотков выпил две трети содержимого.

Бармен работал на совесть. В коктейлях было достаточно алкоголя, чтобы вновь почувствовать себя живым только к завтрашнему вечеру.

Павел шагнул к двум молодым людям и поднял свой полупустой бокал в знак приветствия.

– Павел, – представился он.

– Максим, – назвался юноша и указал на свою спутницу. – Вера.

Павел кивнул и повернулся на Антония. Тот что-то настраивал в микрофоне, и музыка ненадолго сделалась тише.

– Редко вижу вас в городе, – сказал Павел. – Даже по именам не знаю. А в лицо помню.

– Ты в полиции работаешь? – крикнул Максим.

– В следственном комитете.

Вера улыбнулась и запрокинула бутылку пива, которую держала в руках.

– А я слышала, что следаки обижаются, когда их мусорами называют.

– Даже мусора будут обижаться, если их мусорами назвать, – резонно возразил Максим и повернулся к Павлу. Тот внезапно обнаружил, что его собеседник довольно пьян. – А ты уже убийцу нашёл?

– В процессе, – сдержанно ответил Павел.

Вера тем временем бросила на него насмешливый взгляд. Не верила, что он сможет найти убийцу? Ему не привыкать к подобному отношению. Но в итоге Павел всё равно выигрывал, и даже если ошибался, то делал это себе на благо. Так и сейчас… Он ошибётся.

– Есть подозреваемые?

– Немного.

– Многих уже опросил?

– Прекрати надоедать, – перебил свою подругу Максим и обратился к Павлу. – Ты её извини. Она обожает всякие эти… штуки, но не понимает, что даже следаки хотят отдохнуть.

– Нет, ничего страшного. Я как раз хотел кое-что…

Судя по всему, Антоний починил микрофон, потому что музыка грянула с новой силой.

– НЕ РАССЛАБЛЯТЬСЯ, ПТИЦЫ-Ы-Ы! – взревел он, и верные фанаты заулюлюкали под сценой.

Максим жестами показал на дверь, и Павел кивнул, отчаянно надеясь, что понял его правильно. Он пошел следом за Максимом на улицу, а Вера осталась допивать своё пиво.

Юноша остановился на пороге, прикрыв за собой дверь, и закурил. В темноте был виден только прыгающий туда-сюда красноватый огонёк на кончике сигареты.

– О чём хотел поговорить?

– Сколько проблем принесла Мстиславу смерть Семёна?

– Думаешь, он его убил?

– Необязательно. Может, кто-то хотел подставить Мстислава?

– Ой, да что ты говоришь? – Максим скривился, будто на расстоянии почувствовал ложь Павла.

– И он мог убить. Я хочу составить картину произошедшего. Если Мстислав не виноват, то можешь честно мне все рассказать. Я не осуждаю невинных. А если у тебя есть подозрения на этот счёт, то ты просто обязан мне всё рассказать.

– А если не расскажу?

Павел достал последнюю сигарету и поджёг её зажигалкой.

– Тогда всё равно расскажешь, только в участке и при свидетелях. Я даю тебе шанс сказать мне правду без последствий.

Максим обернулся на дверь, из-за которой ещё не показывалась Вера. Потом обернулся на следователя, и на мгновение в его взгляде промелькнул страх. Павел подумал, что собеседник не так уж и пьян, каким хочет казаться.

– Я не думаю, что это Мстислав, хотя он и мог бы… – пробормотал Максим. – Просто у Семёна был компромат, а Мстислав не придурок. Они мирно жили много лет бок о бок, и жили бы так дальше. Но теперь у нас весь отдел на ушах стоит, мы ищем информацию.

– Кто начальник в отделе?

Максим снова обернулся.

– Я. Мстислав очень помог мне с работой. И возлагает на меня большие надежды.

Павел проследил за взглядом Максима и понимающе вздохнул.

– Ты боишься, что Вера скажет что-то не то или что-то не то услышит?

– Не в этом дело. Вера очень… Привязана к Мстиславу. Она может неправильно меня понять.

– И всё же.

– Говорю, вряд ли это он. Гарантировать я не могу, но так чувствую.

Дверь открылась, и на пороге показалась Вера с новой бутылкой пива. Максим с обожанием взглянул на свою девушку и помог ей спуститься с крутых порожков, будто боялся, что она упадёт.

Но Павел ещё не задал все свои вопросы. Он хотел узнать ещё кое-что, поскольку чувствовал, что подбирается к правде всё ближе и ближе. Интуиция подсказывала, что не стоит искать проблему дальше близкого круга знакомых Семёна.

– А если… Если предположить, что убийца Семёна и тот, кто выложил вокруг его тела цветы – это разные люди, то кто это может быть?

Максим с Верой недоумённо переглянулись. Юноша открыл рот, намереваясь что-то ответить, но Вера перебила его.

– А зачем кому-то это делать?

– Не знаю. Может, хотелось что-то сказать городу?

– А что думаешь ты?

– Мне пока думать рано.

На секунду Вера задумалась.

– Убить Семёна хотел каждый второй. Каждый третий имел возможность. Его смерть была вопросом времени. Что насчёт цветов… Ведь аконит – символ Птицына. Его вывели тут и тут же выращивают, кроме того, вокруг его целые заросли. По-моему гораздо больше смысла несёт молитвенный жест.

Павел заинтересованно склонил голову к плечу и заглянул в тёмные глаза Веры.