Алые века
Шрифт:
Осмотрев своего ученика, мужчина нахмурился.
– А где мой меч?
– У графа…
– М-да… Тебя стоит взять в ученики, хотя бы для того, чтобы в следующее посещение этого замка, ты вернул мне мою вещь.
Охотник ожидал, что Филипп улыбнется шутке, но молодой человек, казалось, вовсе не услышал его слов. Впрочем, Филиппа винить в этом не стоило. Усвоив первый урок, он действительно осознал, что надежда угасла – что Агнесс больше нет. Боль и отчаяние захлестнули его, отбирая разом все силы и желание сражаться дальше.
Филипп осел на пыльную землю и заплакал. Охотник
* * *
В то же время святой отец и Нора, оказавшись в деревне, стали очевидцами весьма странной картины. На главной площади догорал костер. Людей вокруг него не было, только местный священник молился, опустившись на колени. Возле священника сидел Рыжик. Зеленые глаза кота внимательно наблюдали за палачом его хозяйки, кончики клыков недвусмысленно торчали из-под мохнатых губ.
Заметив коллегу, священник вскрикнул, ползком приблизился к отцу Эстебану и взмолился:
– Грехи! Отпусти мне грехи, брат!
Нора и святой отец удивленно переглянулись.
– Что произошло? Вы сожгли ведьму? – осторожно поинтересовался отец Эстебан.
Услышав упоминание о ведьме, священник взвыл подобно волку лунной ночью. И вытянуть из него хоть одно осмысленное слово ни Норе, ни отцу Эстебану в этот вечер не удалось.
Проснувшись на другое утро в крохотной комнатке постоялого двора, экономка первым делом решила привести в порядок скромные пожитки, бывшие в ее ведение. За работой женщина надеялась отвлечься от грустных мыслей, чтобы в ближайшее время снова стать надежной опорой отцу Эстебану.
После этого Нора решила позаботиться о завтраке. Спустившись к хозяину постоялого двора за водой и хлебом, экономка также получила письмо от Филиппа. На помятом листке местами просаленной бумаги молодой человек изложил причины, по которым не может вернуться под опеку святого отца, а также…
– Попрощался? – удивленно воскликнул отец Эстебан, вынуждая Нору прекратить чтение.
Отвернувшись к глухой стене, святой отец некоторое время молчал, потом едва слышно произнес:
– Все нас покинули, Нора. Мы остались одни.
В ответ женщина ободряюще улыбнулась:
– Рыжик еще с нами.
На ее ласку кот ответил довольным урчанием.
Часть 1:
Агнесс
Пробуждение было долгим и мучительным. Тело горело, всякое движение, будь то шевеление пальцем или обычный вздох, отзывалось чудовищной болью. Во рту пересохло, словно последний раз капли живительной влаги попадали в него не один месяц назад.
Агнесс открыла глаза. Она лежала на кровати, на пышной перине, накрытая тонкой шелковой простыней. Ткань едва ощутимо холодила пылающую кожу, но заметного облегчения не доставляла.
До крови закусив губу от усилившейся боли, девушка приподнялась на локте и огляделась по сторонам. Кровать, крепкий комод и тяжелый стол возле единственного окна. На столе лежали сухие бинты, приготовленные для перевязки. Из узкого окна открывался вид на прилегающий к замку лес. Стены и потолок были покрыты деревянными панелями с искусной резьбой. Вечерело, и в комнате потихоньку воцарялся полумрак.
Агнесс тяжело вздохнула. Обстановка комнаты мало интересовала ее. Гораздо важнее было то, что в комнате не было ни единой капли воды. Облизав сухим языком сухие растрескавшиеся губы, девушка позволила на миг страху завладеть своим сердцем: кем бы ни был ее спаситель, он, несомненно, знал ее тайну и по какой-то причине не желал скорейшего выздоровления повелителя воды.
Агнесс медленно опустилась на подушку. Перед глазами вновь полыхнул огонь, языки пламени потянулись к беззащитному телу. Ведьма попыталась прогнать воспоминания, но они отказались отступать. Едкий дым защипал глаза, по щекам потекли слезы.
Применив магию, девушка обратила слезы в защитный бальзам, должный не позволить языкам пламени причинить вред ее телу. Увидев лазурное сияние, охватившее ведьму, люди бросились врассыпную. Они, должно быть, посчитали, что божественный огонь охватил душу ведьмы. И страх перед чудом перевесил желание это чудо лицезреть.
А потом случилось то, чего не было в плане Агнесс: настил охваченного пламенем помоста проломился под ее весом. Ведьма утратила контроль над созданной защитой, и ее одежда вспыхнула. Но боль не остановила девушку.
Ей удалось выбраться из-под горящих обломков. К тому моменту жителей села вокруг уже не было. Лишь священник неистово молился, призывая высшие силы помочь ему справиться с испытанием. Агнесс незамеченной покинула деревню.
В лесу на дне неглубокого оврага ей повстречался ручеек, и девушка решила излечить свои раны. Она набрала воды, но, вероятно, в чем-то ошиблась, превращая ее в целебный бальзам. Едва жидкость попала на кожу, все тело пронзила настолько сильная боль, что Агнесс потеряла сознание.
Что произошло потом, она не знала. Как не знала и того, кто и зачем принес ее в комнату этого замка.
Поначалу Агнесс решила, что находится в замке графа Лаврского. Однако густота обступавшего тот замок леса оставляла желать лучшего. К тому же ни сам граф, ни его предки никогда не питали любви к деревянным панелям на стенах.
Часов в комнате не было. Свет солнца или луны, который мог проникать в окно, останавливался нависавшим снаружи над рамой каменным карнизом. И Агнесс оставалось только догадываться, сколько часов она пролежала, изнемогая от жажды и охватившего тело жара, прежде чем дверь открылась, и в комнату осторожно заглянул молодой человек. Он принес с собой свечу, от яркого света которой Агнесс поморщилась. Когда глаза привыкли, девушка смогла рассмотреть незнакомца.
Сомневаться в том, что посетитель принадлежал к высшим слоям общества, не приходилось. Одет он был в аккуратный, расшитый золотом камзол, волосы – завиты, дорогие сапоги начищены до блеска. На левой руке был хорошо заметен перстень с крупным драгоценным камнем. Однако неуверенность и нерешительность, с которой молодой человек ступал по комнате, выдавала то обстоятельство, что он не был хозяином замка.
– Добрый день, – негромко проговорил гость. На его по-юношески наивном лице расцвела улыбка, взгляд карих глаз заботливо обратился к девушке. – Я очень рад, что вы пришли в сознание. Вы проспали почти четверо суток.