Алый флаг Аквилонии. Спасите наши души
Шрифт:
– Да, Витальевна, ты права, – сказал Сергей Петрович. – Такое вполне вероятно, причем даже без всяких забросов из других времен. За лето наши ножики разойдутся по ближней и дальней округе, а уже осенью нам потащат вдов и сирот не только из долин Гаронны и Дордони, но и из отдаленных краев Европы. И возможность забросов тоже нельзя сбрасывать со счетов. Прилететь от Посредника может такое, что потом и на голову не налезет. Не надорваться бы нам, переоценив свои возможности к бесконечному расширению… Я имею в виду не только возможность расселить и прокормить кандидатов в новые сограждане, но и способность интегрировать их в наше общество, чтобы мы задали им свои жизненные стандарты, а не наоборот.
– Отец Бонифаций, а вы что скажете? – спросила Марина Витальевна. – Ведь интеграция – это как раз по вашей части, тем более что новоприбывшие, скорее всего, будут считать себя христианами, а не какими-нибудь язычниками.
– Я могу сказать только одно, – ответил тот, – вам еще нужны люди, которые будут такие же, как вы, чтобы их не надо было перевоспитывать, а было достаточно сплотить и повести за собой. Я имею в виду ваших соотечественников, представляющих собой определенный феномен среди других народов. Никто другой не стал бы делать того, что сделать вы, и не смог бы добиться такой результат. Я молиться Бог-Отец, чтобы он прислать нам еще русских, который не называть себя христианин, как сержант [4] Седов, но на самом деле им быть. А тот, кто христианин себя называть, но им не являться, есть лицемер и фарисей, тот нам не надо. Быть может, когда-нибудь потом, но только не сейчас.
4
В средние века словом «сержант» обозначался вооруженный слуга, пользующийся доверием своего господина и выполняющий его поручения; в более широком смысле «сержант» – это хорошо обученный профессиональный солдат, часто наемник, по боевой ценности равный «половине рыцаря».
– Я думаю, – сказала Ляля, до того молча сидевшая рядом с супругом, – что представители любого народа способны только на те поступки, которые заложены в их культурном коде, что называется, впитанном с молоком матери. Исключения очень редки, и только подтверждают правила. Всего есть три способа взаимодействия между разнородными группами людей: интеграция, колонизация и элиминация, сиречь геноцид. Мы русские, изначально образовавшиеся из восточнославянских племен со значительными примесями народов другого происхождения, лучше всего умеем производить интеграцию разноплеменных компонентов, при которой все части образовавшегося сложносоставного этноса равны между собой, и главная нация тоже. Ни колонизацию, ни элиминацию мы не приемлем. Еще такой же способностью обладают китайцы, только они стремятся превратить иноплеменное население своего государства в точную копию себя, а нам такого не надо. В Европе так не умеют. Интеграция там может идти только до границ языковой общности, а дальше начинаются проблемы. Немцы не способны интегрировать в свое государство французов, и наоборот, баски чувствуют себя чужими в Испании, а ирландцы – в Великобритании. Выходя за национальные границы, европейские государства начинают заниматься колонизацией, а иногда и элиминацией. И необязательно эти колонии размещаются на других континентах: в Африке, Азии и Южной Америке. Ирландия была колонией Британии, а Нидерланды – Испании. Европейцы угнетали своих бледнолицых братьев с тем же удовольствием, что и негритянское, азиатское и индейское население заморских территорий. Те же испанцы начисто истребили и изгнали со своей территории чужеродное мавританское население, а выселившиеся за океан англосаксы совершили геноцид североамериканских индейцев. На территории самих Британских островов имели место три последовательных волны колонизации: римская, англо-саксонская и нормандская, и только потом наступила частичная интеграция, вызванная тем, что королям из династии Плантагенетов для ведения войны во Франции понадобилось навербованное из коренного населения массовое пушечное мясо. Именно поэтому никому другому, кроме нас, не придет в голову идея создать здесь, в Каменном веке, новую единую человеческую общность, состоящую из представителей самых разных народов и племен.
Отец Бонифаций встал и воздел вверх руки.
– Леди Ляля сказал слова, вдохновенный сам Творец! – торжественно произнес он. – Они прояснил для меня суть Божий Замысел. Ученик Христа апостол Павел тоже говорил, что нет ни эллина, ни иудея, но его не захотели услышать, потому что люди думал о господстве над другим людей, а не стать друг другу братья. Только русский мог сказать женщина Лань и полуафриканка, что я есть твой учитель, а не господин, после чего строить новый народ, где есть идущий впереди, но нет последних.
– Как глава клана Рохан, я подтверждаю слова моей нареченной сестра, – сказала леди Гвендаллион. – С первого же дня здесь мы чувствовал себя часть большая фамилия, а не бесправный чужеземец. Думаю, что другой думать точно так же.
– Да, – подтвердила леди Сагари, – и думать, и говорить. Я просил Йайн Гойкоа, по-вашему, Творец весь сущий мир, чтобы у нас был больше таких людей, как господин Петрович и его товарищ. Без них мы будем бесконечно блуждать в Мрак, и только они вести нас к Свету.
– Аминь! – подвел итог отец Бонифаций. – Эти слова леди Сагари нужно писать на наших знаменах. В Мраке как лев рыкающий таится Сатана, а Свет – это и есть Бог-Отец, который любит нас как своих детей.
– На этой оптимистической ноте предлагаю завершить наш Совет вождей, – сказал верховный вождь. – И без особых обсуждений понятно, что нам в очередной раз нужно напрячь силы. У нас должно стать больше распаханных полей, чем в прошлом году, и больше строительства, а военные должны быть готовы отразить любую угрозу. При этом надо понимать, что если Аквилония пополнится нашими соотечественниками, это будет хорошо, а если нет, то нам придется справляться со своими проблемами самостоятельно, ибо Господь не совершает чудес по требованию. То, что случилось два месяца назад, и так было для нас великим чудом, которого мы никак не ждали. Просить у Высших Сил большего было бы, по моему мнению, перебором.
– Я уже говорил вам, Сергей Петрович, что Господь вас любит, – хмыкнул старший унтер Пирогов. – Так что верьте в Него – и тогда случится Предначертанное. А мы со своей стороны приложим все возможные силы для того, чтобы вас не подвести. Потому что когда вы с нами по-людски, то и мы к вам от всей души. А если сюда придет кто недобрый, то мы все как один тряхнем стариной, возьмем винтовки и пойдем воевать. Чай, враг будет не страшнее, чем германец в окопах. Вы уж простите, если что не так. Я человек простой, сказал как мог.
– На простых людях, Гавриил Никодимович, земля держится, – ответил тот, – за что вам великое спасибо. А сейчас пора заканчивать наши разговоры и начинать готовиться к празднику. Встреча весны – это тоже важный момент в нашей жизни – как в плане подготовки к полевым работам, так и вообще.
3 ноября 1941 года. 18:55 мск. Западная часть Черного моря, 32 мили (60 км) восточнее Констанцы, советская подводная лодка М-34.
Начало ноября сорок первого года было для Советского Союза тяжелым. Враг штурмовал твердыню Заполярья Мурманск, захватил Петрозаводск, взял в блокаду Ленинград и выбил советские войска из Великого Новгорода. В центре пали Старая Русса, Калинин, Клин, Брянск, Орел, отчаянными усилиями держалась Тула, и вражеские полчища подступили к самой Москве. На юге немцы заняли Курск, Белгород, Харьков, Сталино (Донецк), в Крыму советские войска удерживали только обложенный со всех сторон Севастополь и с большими потерями смогли отбить недавно захваченный Ростов-на-Дону. Шел сто тридцать пятый день войны, Красная Армия собирала силы для контрнаступления под Москвой, но далеко не каждому советскому бойцу и командиру было суждено не только дожить до первой победы, но и пережить хотя бы текущий день.
Но тяжело в это время было не только Красной Армии. Вермахт тоже дотла подъел свои ресурсы и запасы мирного времени. В Ставке Гитлера рассчитывали завоевать Советский Союз за два, максимум за три месяца, но война продолжалась уже в два раза дольше, и ей пока не было видно ни конца, ни края. Русские дрались яростно, и у самых стен своей столицы им удалось почти подчистую сточить три из четырех ударных подвижных группировок. К тому же к началу ноября на германских складах иссякли запасы запчастей и необходимых для восстановления техники агрегатов, и, самое главное, закончились накопленные перед войной и захваченные у противника при наступлении запасы топлива, которым теперь вермахт и люфтваффе снабжались с колес. Нефтеперегонные заводы Румынии обеспечивали Третьему Рейху львиную долю поставок натурального горючего, а строительство на территории самой Германии комбинатов по производству синтетического бензина только начиналось. При этом Констанца являлась главным отгрузочным терминалом, откуда румынское горючее отправлялось в оккупированные советские порты и далее – сражающейся с Советами германской армии.
Именно поэтому в этот хмурый и ветреный день подводная лодка Краснознаменного Черноморского флота М-34 (тип «Малютка») находилась на боевой позиции на траверзе этого румынского порта. Попадись ей в прицел танкер, груженый авиационным бензином – и немецкое командование испытает серьезную боль. Правда, и немцы с румынами тоже не были дураками, и охраняли свой основной источник горючего будто курицу, несущую золотые яйца. От атак с воздуха Констанцу оберегали зенитные батареи и истребительная авиация, а ближайшие подступы к порту были тщательно заминированы. Ставить мины на значительном удалении от берега, где невозможна точная навигация при помощи береговых маяков, было бы небезопасно уже для румынских и немецких кораблей. Там борьбу с советскими подводными лодками осуществляли румынские эсминцы (пять единиц разных типов, все итальянской постройки времен ПМВ), немецкие и итальянские катера-охотники, а также патрулирующие акваторию самолеты береговой противолодочной авиации и береговая служба радиоразведки, пеленгующая советские субмарины, когда те выходили на связь со своей базой. Научно обоснованный метод продления жизни для подводника – как можно реже выходить на связь и никогда не делать этого из окрестностей вражеской базы.