Алый король
Шрифт:
Чарли вернулся на лестницу. Он держал ушки на макушке, чтобы сразу услышать любой странный или просто необычный для ночи звук. Но прежде чем уснуть, еще нужно перекинуться словечком с Билли, Фиделио и Габриэлем.
— Если что-нибудь случится, Душка даст нам знать, — прошептал Билли и закрыл глаза.
Но Чарли не слишком полагался на Душку. Начать с того, что пес глуховат. Но раз уж ему приходится играть роль сторожевого, оставалось только надеяться, что пес не подведет.
Патон Юбим поглощал холодный ужин. В каждом углу кухни стояло по горящей свече, и еще четыре расположились на столе. Патон
Патон решил, что это какие-то соглядатаи. Наверное, их нанял граф. Или заставил. Или загипнотизировал. И теперь они принадлежат ему. Что с нами со всеми делается?
Патон передернул плечами и опрокинул в себя бокал белого вина. Опять передернул плечами и откусил от бутерброда с лососиной.
В дверь постучали, но открывать Патон не торопился. Он решил, что это один из тех, кого он видел из окна. Ну что ж, его они так просто не возьмут.
Но в дверь продолжали стучать. Ему даже показалось, что нервно. Он все-таки поднялся и вышел в прихожую:
— Кто там?
— Ох, мистер Юбим, мне очень нужно, я обязательно должна поговорить с вами!
Знакомый голос. Патон открыл дверь, и миссис Браун буквально ввалилась в прихожую.
— Мне нужно с вами поговорить. Очень нужно, — взмолилась она. — Я не знаю, к кому обратиться. Я не понимаю, что делать.
— Пожалуйста, успокойтесь, миссис Браун. Хотите бутербродов с лососиной?
— Ой, нет-нет. Впрочем, если… кажется, хочу. Дело в том, что мой муж не захочет со мной говорить об этом.
— Простите за недостаток освещения. — Патон шел впереди нее в кухню. — Вы, очевидно, знаете о моей маленькой слабости.
— Ах, я бы не называла это слабостью, мистер Юбим, — сказала миссис Браун и села на предложенный стул.
— Патон. Называйте меня Патоном, — предложил он.
— Спасибо. А вы меня — Триш. — Миссис Браун выглядела очень напуганной.
— Триш. Прекрасно. — Патон налил ей бокал вина. — Ну, так в чем дело?
— Да-да. Не знаю, рассказывал ли вам Чарли, надеюсь, рассказал. Так или иначе, но я работаю на Иезекииля Блура. Мы оба работаем, мистер Браун и я. — Миссис Браун перевела дыхание. — Он пообещал нам хорошие деньги за то, чтобы мы кое-что выяснили о детях, обучающихся в академии.
— Шпионили за ними, миссис Браун? — В тоне Патона мелькнула обвинительная нотка.
— Мм… да. — И миссис Браун вдруг разразилась слезами.
Патон подал ей носовой платок, а потом пошел к разделочному столику, уложил кусок копченого лосося между двумя ломтиками хлеба, разрезал бутерброд пополам и на тарелке принес к столу.
— С-спасибо. — Продолжая всхлипывать, миссис Браун утерла нос его платком. — Это много.
— Ничего-ничего. Продолжайте.
— Что? Ах да. — Она даже смутилась. — Я кое-что узнала об одном ребенке. Об Оливии Карусел, если уж начистоту. Но я не могу… не могу выдать ее. Мой муж понял, что я что-то накопала, но я ему не говорю. Не хочу
— Патрисия! — Патон не любил уменьшительных имен.
Миссис Браун встрепенулась:
— Да?
— Как вы можете даже сомневаться?! — сурово спросил Патон. — Вы ни в коем случае не должны даже словечком обмолвиться кому бы то ни было о том, что узнали. Подумайте только, что ваше предательство принесет Бенджамину. Чарли никогда больше не станет с ним разговаривать, никогда не навестит его, не войдет в ваш дом, никогда не будет ухаживать за его собакой. Даже если дойдет до развода, я запрещаю вам что-либо сообщать мужу. У него с принципами дело обстоит явно хуже, чем у вас.
— Не думаю, чтобы действительно дошло до развода, — робко возразила миссис Браун. — Просто нам нужны деньги. Понимаете, мы только что купили машину…
— Если вам нужны деньги, то ведь для таких квалифицированных детективов, как вы с мужем, полно работы, — возразил Патон. — В городе волна грабежей, не говоря уж о подозрительных пожарах, сомнительных авариях и нераскрытых убийствах. Скажите мужу, что работа у Блуров вам не подходит. Что вы абсолютно ничего не узнали, а если тотчас не отдохнете, то у вас будет нервный срыв.
Миссис Браун заулыбалась.
— Да, — вздохнула она. — Я так и сделаю. Спасибо вам, мистер Юбим. Мне уже гораздо лучше.
ЗЕРКАЛО АМОРЕТ
Хорошо, что никто особо и не рассчитывал на Душку как на сторожа. Потому что он преспокойно храпел себе в погребе у кухарки. Никто не вытащил Оливию среди ночи из постели, и Чарли спал необычно долго и спокойно. А вот его дядя переживал тяжелые времена. Очень тяжелые.
Вскоре после того, как его покинула миссис Браун, явились все четыре сестрицы Патона. Он сидел в своей комнате и услышал, как хлопнула входная дверь и тотчас в прихожей невнятно забубнили голоса. Он долго размышлял, стоит ли спуститься и встретиться лицом к лицу с сестрами. В итоге он решил: идти надо. Он должен заставить их выслушать себя. Хотя бы ради Чарли.
Войдя в кухню, Патон обнаружил, что сестры сидят за столом и едят какой-то непонятный суп. На первый взгляд, из осьминога. Они говорили все разом, и никто из них не заметил появления брата. Первым делом Патон выключил свет.
— Ой, не надо! Включи свет! — заверещали сестры.
— Если я включу свет, все ваши плошки с супом разобьются, — резонно возразил Патон.
— Тогда убирайся, — заявила бабушка Бон.
— Нет. — Патон подошел к полке и зажег две свечи.
— Я не вижу, что ем, — пожаловалась Венеция.
— Если хочешь знать мое мнение, то я скажу, что это и к лучшему! Уж очень неаппетитно оно выглядит, — ответил Патон и поставил свечи на кухонный стол.
Все четыре сестры раздраженно фыркнули.
— Я хочу поговорить с вами. — Патон сел на другом конце стола.
— О чем еще? — обеспокоилась бабушка Бон.
— О вашей невестке.
— А что? — Она продолжала хлебать суп.
— Ради всего святого, Гризелда, уж ты-то должна знать, что случилось! Появление этого графа-колдуна не застало вас врасплох. Вы, конечно, одобряете все, что он делает: переворачивает вверх тормашками город, смущает и совращает людей, уводит у Чарли мать…