Алый легион
Шрифт:
Рикус уже собрался подойти к нему и побеседовать по-свойски, но тут Умбра повернулся к полю битвы и широко раскрыл синюю пасть. Из уст его вырвался поток черноты. Словно черный туман, окутал он стоявших на склоне дюны гладиаторов. Сам Умбра при этом уменьшался в размерах, словно извергаемый им туман являлся часть его тела.
– Вниз! – крикнул Рикус, бросаясь в сторону и вниз, поближе к Маетану и подальше от зловещей, расползающейся по дюне тени.
Рикус и Ниива летели быстрее ветра, но через несколько шагов черный туман настиг их. Он струился, словно марево над раскаленным песком в жаркий день. Нестерпимая боль пронзила щиколотки Рикуса. Нечто подобное от ощущал под ледяным дождем высоко-высоко в горах, но сейчас это было во сто крат мучительнее. И страшнее. Черный холод пронизывал до костей. Мул не чувствовал ног. Суставы больше не гнулись, мышцы не слушались.
Рикус почувствовал, что падает. Рядом с ним закричала Ниива. Собрав остатки сил, мул что есть силы толкнул ее вперед. Прежде, чем повалиться на землю, Рикус успел увидеть, как Ниива упала в нескольких шагах впереди…
Мул лежал на самой границе тени. Добравшись до его пояса, ледяной мрак остановился. Странное это было ощущение: обжигающе горячий песок под грудью и ледяное бесчувствие в ногах. Оглянувшись через плечо, мул увидел, что Умбра исчез – точнее, разлил все свое тело по склону дюны. Большая часть гладиаторов исчезла. Некоторые, как и Рикус, лежали на грани тьмы. Кое-кто даже еще глубже мула. Незатронутыми остались только Ниива и Древет.
– Как ты? – Ниива встала на колени рядом с головой Рикуса.
– Я совсем не чувствую ног, – пожаловался мул, и тут в голову ему пришла совершенно ужасная мысль. – Вытащи меня! – закричал он. – Скорее! Может, у меня вовсе не осталось ног!
– Успокойся, – Ниива крепко схватила гладиатора подмышки. – Все будет хорошо.
Одним рывком она вытащила Рикуса из тени. Ноги гладиатора были белее слоновой кости, но все-таки оставались на месте.
– Что с ними?! – в страхе спросил мул, трогая холодную, как мифический снег, кожу. – Я их все равно не чувствую. Может, они теперь никогда не отогреются?!
Тем временем тень Умбры начала сжиматься. Черный великан стал ростом с обыкновенного человека и вернулся к ногам Маетана.
На склоне, там, где лежал Умбра, остался только голый, абсолютно чистый песок. Ни трупов, ни оружия, ни даже пятен крови. Ничего.
С разочарованным видом командир урикитов посмотрел на оставшихся в живых гладиаторов. Вокруг него завертелся песчаный смерч. Еще миг – и адепт скрылся из виду.
Опираясь на плечо Ниивы, Рикус поднялся. Понемногу двигаться становилось легче. В бессильной ярости он смотрел, как песчаный смерч поднялся в воздух и поплыл к отряду урикитов, удиравших от преследовавших их тирян. На мгновение Рикус подумал, что Маетан сейчас начнет новую сверхъестественную атаку, но его страхи не оправдались. Покружив немного над головами гибнущих соотечественников, потомок рода Лубар улетел прочь.
– Как это ни удивительно, – сказала Ниива, – но мы все-таки победили. – Не совсем, – мрачно ответил Рикус. – Мы не может победить, пока жив Маетан.
3. ДЕРЕВНЯ В ПЕСКАХ
Измученные жаждой тиряне стояли под желтой глыбой изъеденного ветром песчаника. Они пытались хоть как-то укрыться от испепеляющего солнца. Взгляды их были устремлены на медленно вращающиеся крылья ветряной мельницы в лежащей внизу долине. С каждым оборотом мельница выкачивала из глубокого колодца еще несколько галлонов чистой холодной воды.
К сожалению, бассейн, где собиралась вода, находился в центре небольшой деревушки. Его окружали почти круглая площадь, мощеная красным известняком. Больше всего она напоминала Рикусу огненный шар, висящий в центре желтого полуденного неба.
Домики, окружавшие площадь, своими красными известняковыми стенами, тоже наводили на мысль о солнце. Вы высоту они достигали футов пяти, не больше, и ни на одном не было ничего похожего на крышу. Со своего наблюдательного пункта на склоне гладиатор мог даже заглянуть внутрь этих немудреных жилищ. Мог разглядеть каменные столы, скамьи и кровати. На Ахасе не имело смысла укрываться от дождя, но мулу казалось глупым, что обитатели деревни не защитили себя и свои пожитки от обжигающих лучей солнца.
Вокруг домиков стоявших правильными концентрическими кругами поднималась невысокая стена из красного кирпича. Сейчас ее охраняли восемь сотен солдат из Урика. Еще две сотни заняли позиции по периметру деревенской площади. Выставив копья, они сторожили перепуганную толпу мужчин, женщин и детей.
Их пленники были низкорослы, едва по грудь урикитам. Но все как один – плечистые и крепкие. Даже Рикус рядом с ними выглядел бы слабаком. Все они, и мужчины и женщины были совершенно лысы, и на головах их красовался длинный костяной гребень, обтянутый оранжевой кожей.
Рядом с бассейном стоял Маетан из рода Лубар. И с ним – четыре дюжих телохранителя. Хотя мул и не мог разглядеть выражение лица адепта, он ясно видел, что тот пьем воду из деревянного ковшика и, не отрываясь, глядит на глыбу под которой спрятались тиряне.
С трудом оторвав взор от вожделенной воды, Рикус осмотрел местность. С той стороны, где стоял мул, плиты оранжевого известняка, поросшие пурпурным иглошипом, поднимались все выше переходя понемногу в предгорья Кольцевых Гор. С другой стороны деревни высился голый красно-желтый песчаный холм.
Воины Тира, не скрываясь, сидели на песчаном холме, и на известняковых плитах. Измученные жаждой, они не отрываясь глядели на такую близкую и такую недоступную воду. Легион Рикуса окружил деревню еще до рассвета, и вот уже несколько часов ожидал приказа начать атаку. Но мул не торопился…
– Если мы атакуем, – проворчал он, – Маетан убьет гномов. А если нет, то умрем от жажды.
Вода у армии тирян кончилась еще два дня назад. Пять дней подряд они преследовали удирающих урикитов, не давая Маетану собрать силы в один кулак. Будучи мулом, Рикус не слишком страдал от нехватки воды. Как, впрочем, и К'крик, пивший раз в десять-двенадцать дней. К сожалению, остальные тиряне переносили жажду не так легко.
Губы Ниивы растрескались и кровоточили. Глаза запали. Длинные черные волосы Джасилы стали сухими, как солома, а кончик распухшего языка торчал из полураскрытого рта. Стиан вообще уже не мог говорить. Он только хрипел, и понять его было не просто.
Но хуже всех приходилось Гаанону. Ему всегда требовалось больше воды, чем другим, да и жажда сказывалась на нем сильнее. Он с трудом делал даже несколько шагов – и потом долго отдыхал. К тому же рана на ноге воспалилась, и истекала зловонным желтым гноем. Рикус не сомневался, что если Гаанон не получит сегодня воды, он наверняка умрет.