Алый Первоцвет
Шрифт:
Вскоре она осознала, что блаженное тепло октябрьского дня сменилось сырой и холодной ночью. Молодая женщина ощущала пронизывающий холод и была рада огню, весело потрескивавшему в камине. Но постепенно становилось все холоднее, и звуки волн, разбивавшихся об Адмиралтейский пирс, долетали до нее, подобно отдаленным раскатам грома.
Порывы сильного ветра сотрясали освинцованные окна и массивные двери старого дома, раскачивали деревья снаружи и отзывались воем в дымоходе. Маргерит спрашивала себя: благоприятствует ли ветер ее путешествию? Она не страшилась бури и скорее пошла бы на более серьезный риск, чем отложила бы хоть на час переезд через пролив.
Внезапный шум пробудил ее от размышлений. Очевидно, прибыл сэр Эндрю Ффаулкс, так как она услышала топот копыт по камням и сонный, но веселый голос Джеллибэнда, приветствующего гостя.
На миг Маргерит смутила двусмысленность своего положения: одна в такой час, в месте, где ее хорошо знают, устраивает свидание с также хорошо известным здесь молодым кавалером, который к тому же прибыл переодетым! Какую пищу для сплетен это может дать злым языкам!
Однако эта мысль даже позабавила Маргерит своим разительным контрастом между серьезностью ее намерений и тем, как ее поведение может быть истолковано честным Джеллибэндом. Впервые в уголках ее детского рта появилась улыбка, а когда вскоре сэр Эндрю, почти неузнаваемый в одеянии лакея, вошел в столовую, она приветствовала его веселым смехом.
— Честное слово, мсье лакей! — воскликнула Маргерит. — Я удовлетворена вашей внешностью!
Мистер Джеллибэнд следовал за сэром Эндрю с весьма озадаченным выражением на лице. Наряд молодого джентльмена подтверждал его худшие подозрения. Без тени улыбки на добродушной физиономии он откупорил бутылку вина, придвинул стулья к столу и остановился в ожидании.
— Благодарю вас, друг мой, — сказала Маргерит, все еще улыбаясь при мысли о том, что мог в этот момент думать достойный хозяин. — Больше нам ничего не нужно, а это вам за все ваши хлопоты.
Она протянула три золотых монеты Джеллибэнду, который принял их с почтением и признательностью.
— Подождите, леди Блейкни, — вмешался сэр Эндрю, когда Джеллибэнд собирался уходить. — Боюсь, что нам придется еще на некоторое время воспользоваться гостеприимством нашего друга Джелли. К сожалению, мы не сможем пересечь пролив этой ночью,
— Не сможем? — удивленно переспросила Маргерит. — Но мы должны, сэр Эндрю! Не может быть и речи о задержке! Нам нужно сейчас же найти любое судно, чего бы это ни стоило!
Но молодой человек печально покачал головой.
— Боюсь, что это не вопрос стоимости, леди Блейкни. С берега Франции надвигается шторм, ветер дует нам навстречу, и мы, по-видимому, не сможем отплыть, пока он не переменится.
Маргерит смертельно побледнела. Этого она не предвидела. Природа сыграла с ней злую шутку. Перси грозит опасность, а она не может поехать к нему, потому что ветер дует с берегов Франции!
— Но мы должны ехать — должны! — настойчиво повторяла Маргерит. — Найдите какой-нибудь выход!
— Я уже побывал на берегу, — ответил сэр Эндрю, — и имел разговор с парой шкиперов. Они заверили меня, что отплыть невозможно. Никто, — добавил он, многозначительно глядя на Маргерит, — никто не мог отплыть из Дувра этим вечером.
Маргерит сразу же поняла, что он имеет в виду. Шовлен также не мог выбраться из Дувра.
— Тогда мне придется отдохнуть, — обратилась она к Джеллибэнду. — У вас найдется комната для меня?
— О да, ваша милость. Приятная, светлая и просторная комната. Я сейчас же приготовлю ее, и еще одну для сэра Эндрю.
— Отлично, мой честный Джелли! — весело сказал сэр Эндрю, хлопая по спине достойного хозяина. — Не запирайте обе этих комнаты и оставьте нам свечи здесь, на шкафу для посуды. Ручаюсь, что вы смертельно хотите спать, а леди должна поужинать перед отдыхом. Несмотря на необычный час, визит ее милости — большая честь для вашего дома, и сэр Перси Блейкни вознаградит вас вдвойне, если вы как следует позаботитесь об удобствах его супруги.
Сэр Эндрю, несомненно, догадывался о противоречивых мыслях и опасениях, роящихся в голове честного Джеллибэнда, и, будучи галантным джентльменом, попытался этим намеком отвести подозрения хозяина. Он был удовлетворен, увидев, что это отчасти удалось. Румяная физиономия Джеллибэнда просветлела при упоминании имени сэра Перси.
— Я сейчас же все приготовлю, сэр, — сказал он, оживившись. — У ее милости есть все необходимое для ужина?
— Да, благодарю вас, друг мой, и так как я голодна и умираю от усталости, умоляю вас заняться комнатой.
Как только Джеллибэнд удалился, Маргерит быстро обернулась к сэру Эндрю.
— Теперь сообщите мне поскорее ваши новости.
— Особенно нечего рассказывать, леди Блейкни, — ответил молодой человек. — Буря делает невозможным отплытие из Дувра любого судна с этим приливом. Но то, что кажется вам катастрофой, в действительности благо. Если мы не можем отправиться этой ночью во Францию, то и Шовлен испытывает точно такие же затруднения.
— Он мог уехать до того, как разразился шторм.
— Хорошо, если так, — весело откликнулся сэр Эндрю, — потому что в таком случае он наверняка собьется с курса! Кто знает, быть может, он уже лежит на дне, ибо буря крепчает, и маленькому судну, находящемуся сейчас в море, не позавидуешь. Но боюсь, мы не можем надеяться на то, что этот коварный дьявол потерпел кораблекрушение вместе со своими смертоносными планами. Моряки, с которыми я говорил, уверяли меня, что последние несколько часов ни один корабль не выходил из Дувра. С другой стороны, я узнал, что сегодня в экипаже прибыл какой-то незнакомец, который, подобно нам справлялся о возможности отплытия во Францию.
— Значит, Шовлен все еще в Дувре?
— Несомненно. Может, мне подстеречь его и проткнуть шпагой? Это скорейший способ избавиться от всех наших трудностей.
— Нет, сэр Эндрю, не шутите так! Увы, я и сама с прошлой ночи часто желала смерти этому дьяволу! Но то, что вы предлагаете, невозможно. Законы Англии не допускают убийства. Только в нашей прекрасной Франции можно, не нарушая закона, истреблять людей массами во имя свободы и братства!
Сэр Эндрю убедил Маргерит поужинать и выпить немного вина. Вынужденный отдых продлится не менее двенадцати часов — до следующего прилива — и окажется труднопереносимым для нее, учитывая ее возбужденное состояние. Маргерит послушно, как ребенок, начала есть и пить.