Алжирские тайны
Шрифт:
— Вы не можете быть «Тугрилом». Ячейкой руководит Нунурс.
— Ячейкой руководит Нунурс, а я руковожу Нунурсом, как, впрочем, и всеми ячейками в городе Алжире. К счастью, не все ячейки возглавляют такие люди, как Нунурс, иначе у меня было бы слишком много хлопот.
Жаллу очень молод. Не знаю, верить ему или нет. Полагаю, придется действовать так, словно он и вправду тот, за кого себя выдает. Это никак не проверишь. Однако Жаллу утверждает, что читал все мои донесения и счел их весьма полезными.
— А знаете, Нунурс действительно хотел вашей смерти, — говорит Жаллу. — Мы с ним гуляли и разговаривали, а сейчас я велел ему еще немного прогуляться и поостыть.
Я решаю рискнуть:
— Таким людям, бывшим мелким преступникам…
— Преступления Нунурса мелкими не назовешь.
— …бывшим преступникам нельзя доверять,
Жаллу учтиво улыбается:
— Я смотрю, вы с ним явно что-то не поделили. А теперь послушайте вы: Энгельс не руководит столичной вилайей. Здесь распоряжаюсь я, а не Энгельс с Марксом. Мусульманин не убивает мусульманина. Так социальной справедливости не добьешься. Я указал Нунурсу на все ваши достоинства и велел ему относиться к вам по-дружески. Теперь то же самое я приказываю вам. Нунурс славный малый.
— Да этот тип просто клоун! Фигляр! В лучшем случае — цирковой силач!
Жаллу радостно смеется:
— И то правда! Трепач, каких мало! По этому поводу могу рассказать одну историю. Это произошло два года назад, когда я еще был не полковником, а всего лишь майором. Нунурс был членом одной из ячеек, во главе группы которых поставили меня. Мне приказали сформировать из них десантно-диверсионный отряд и с помощью этого отряда хорошенько напугать французов. Согласно плану, мы должны были взорвать большой газовый завод неподалеку от доков. Взрыв был бы и вправду страшный — если бы все получилось. Наверно, вы помните этот случай? Завод был слишком явной мишенью, а французы не настолько глупы, чтобы этого не понимать. Газгольдер постоянно находился под усиленной охраной вооруженных жандармов. Я планировал направить туда отряд с бомбой замедленного действия, оснащенной коротким запалом. Отряд должен был с боем пробиться к стальному корпусу газгольдера, установить бомбу и рассыпаться, но не удаляться при этом настолько, чтобы не суметь с помощью снайперского огня держать поодаль жандармов и пожарных. Затем моим людям следовало постараться поодиночке вернуться в штаб. Однако, инструктируя своих бойцов, я не пытался утаить от них вероятность того, что они являются членами команды смертников. Они выслушали меня очень внимательно. Потом, когда я закончил, поднялся Нунурс и потребовал поручить ему командование именно тем подразделением, которое должно было установить бомбу. Нунурс сказал, что будет стоять над устройством со своим «стеном», пока оно не взорвется, а если взрыва не произойдет, приведет бомбу в действие зубами. Он колотил себя в грудь, как Тарзан. Честное слово! (Тут не обошлось без влияния Сафии. Она прямо помешалась на Тарзане. Постоянно читает комиксы.) Короче, Нунурс бил себя в грудь, во все горло хвастался, что он самый крутой бандит в городе Алжире, обещал поубивать кучу жандармов и все такое прочее. Все почтительно уставились на него. Но я присматривался к другому члену группы, не такому неугомонному, как Нунурс. Это был красильщик с кожевенного завода. Красильщик негромко сказал, что он, конечно, боится идти на задание, но собирается просто выполнить свой долг. Опыт у него небольшой, но свой долг он выполнит. Дальше рассказывать, в общем-то, почти нечего. В назначенный день я поставил Нунурса во главе того подразделения отряда, которое должно было установить бомбу. Не сделай я этого, он расколол бы мне голову, как кокос, но в ту же команду я включил и скромного молодого красильщика, который боялся признаться в том, что боится. Когда стемнело, товарищи направились к докам. Прощаясь с ними, я не мог сдержать слез. У них ничего не вышло. Подробности совершенно неинтересны. Добравшись до доков, товарищи заблудились, свернули с дороги, ведущей к газовому заводу, и оказались в тупике. Их заметил жандарм. К тому же в нашей системе безопасности, вероятно, произошла утечка информации, поскольку в ту ночь доки кишели и жандармами, и кадровыми военными. В этом коротком глухом переулке товарищи угодили в западню. И что же происходит? Нунурс подкладывает бомбу под стену в конце переулка и поджигает запал, а все ведут непрерывный огонь по солдатам и полицейским. Бомба взрывается. При взрыве двое товарищей получают ранения, а один погибает.
Жаллу скребет подбородок и испытующе смотрит мне прямо в глаза.
— Все это я рассказываю для того, чтобы вы поняли, что вещи не всегда таковы, какими кажутся. Вернее сказать, они именно таковы. Это парадокс.
И вновь я сомневаюсь, стоит ли верить Жаллу, но говорить об этом нет смысла.
— Наверно, лучше сделать вам еще один укол до прихода Нунурса. Он не любит, когда у него дома принимают наркотики.
Занимаясь приготовлением раствора и инъекцией, Жаллу не перестает говорить:
— Нунурсу можно доверять. Вот увидите. Он мне подчиняется. Все они подчиняются мне. Бьюсь об заклад, по-вашему, я слишком молод, чтобы руководить целой вилайей. Это не так. Несколько месяцев назад, летом, мне и некоторым товарищам пришлось поехать в Арзев на встречу с одним болгарином, по словам которого, там мы могли получить оружие из России. Вы бывали в Арзеве? Встреча состоялась на скалах у моря, где можно было убедиться в том, что за нами не следят. Мы повсюду расставили наблюдательные посты. Болгарин — возможно, как и вы, — не поверил, что я действительно возглавляю группу. Тогда я велел ему быть свидетелем того, что должно произойти, подал сигнал одному из своих наблюдателей, стоявшему на краю отвесной скалы, он бросился вниз и насмерть разбился о камни — вот таким образом. После этого сомнения болгарина рассеялись. Это правда. Нунурс тоже там был.
Жаллу тяжело вздыхает:
— Ну, а теперь я и мои люди в вашем распоряжении. Можете их ни в грош не ставить, как я. Каков ваш план?
Ни в коем случае нельзя проявлять нерешительность.
— До демонстрации и путча остается больше двух недель. У меня есть кое-какие мысли по этому поводу, но сначала я предлагаю вставить им палки в колеса, устранив Шанталь. Эта женщина опасна.
— Убить Шанталь? Почему бы и нет? — равнодушно говорит Жаллу. Похоже, мои предложения ему вовсе не интересны. — Почему бы и нет? Но как? И где?
— Как раз сегодня утром я заметил, что в оперном театре ставят цикл «Кольцо нибелунга». Послезавтра премьера «Золота Рейна» и…
— И Шанталь будет в театре.
— Там будет весь бывший петеновский сброд, они придут превозносить арийского художника — сверхчеловека. Во всяком случае, это гвоздь сезона. На премьеру де Серкисяны забронируют ложу. Это не вызывает сомнений.
— Опера… — Жаллу колеблется. — Это будет нелегко. Возможно, в театр вам, да и некоторым из нас, удастся пойти. Но как быть с оружием? Разве у входа нас не будут обыскивать? Что мы выберем — пистолет или бомбу? И как будем потом уходить? Никто из нас оперного театра не знает. Так ли уж обязательно это делать в опере?
— Опера — лучший вариант. И вилла де Серкисянов, и здание ОИДК, где работает Шанталь, усиленно охраняются. Кроме того, действию, как и выступлению оратора, присуща своя риторика. Акт насилия в опере произведет определенный эффект — и докажет всему миру, что эти люди нигде не могут чувствовать себя в безопасности.
Жаллу раздумывает.
— Ну хорошо. Это понятно, однако вся трудность в деталях. Необходимо получше ознакомиться с планировкой здания и расположением ложи де Серкисянов. Это важно. Возможно, понадобится время, чтобы «склонить» к сотрудничеству рабочих сцены или других работников театра. Это, наверное, можно сделать… но действовать нахрапом нельзя.
— Правильно. Я об этом подумал. «Золото Рейна» дают в понедельник. Три дня спустя — премьера «Валькирии». Затем идут «Зигфрид» и «Gotterdammerung». Поэтому я пойду на «Золото Рейна», произведу рекогносцировку и о результатах доложу. После чего, на одной из следующих премьер, мы совершим покушение.
Жаллу надолго задумывается. Кажется, он постепенно начинает верить в возможность удачи.
— Ну что ж, хорошо. Лучше всего убить эту женщину во время «Gotterdammerung». Это ведь значит «Гибель богов», да? Как вы выражаетесь, это произведет должный эффект.