Амамутя. Путь огненного бога
Шрифт:
Делла глянула на него с заговорщицким блеском в зрачках, отражающих дальний берег.
– Посмотри, как красиво, – сказала она, указав ладонью на огни.
Город на другой стороне реки с каждой минутой погружался в темно-багровый сумрак,
Впрочем, ничего этого нет, вся эта красота – лишь плод коллективного творчества сознаний. И все же, оно существует. Как существует, скажем, картина художника.
– Пусть наш мир и не таков, каким кажется, какое до этого нам с тобой дело? – сказал Иван, нащупав в темноте ее руку. – Вот я, вот ты, вот наши пальцы. Мы такие есть и будем такими до самой смерти. Вместе.
Делла молчала.
– Вместе? – повторил Иван, уже не утверждая, а спрашивая, и через несколько секунд ожидания, которые показались ему вечностью, полной света и огня, услышал короткий, едва слышный выдох:
– Да!
Делла высвободила руку, села на топчане, обхватив колени. Она смотрела на гирлянды городских огней, огни отражались в ее глазах.
– Вместе, – сказала она. – Как два злодея, повязанные общей тайной.
По легкому дрожанию ресниц, взгляду,
Все встало на свои места, все было решено, пророчество Амамути разгадано, и только где-то на самом краю его сознания шевельнулась смутная мысль… Дерек. Картины создал он. Предания угрешей собрал он. Книгу написал тоже он. Что, если пьяная выдумка Деллы и на самом деле была истиной? Не есть ли всё, что они искали этими летними днями – и тайна народа угреш, и конец света – лишь причудливая, больная фантазия одного человека?
Дерек платил за жилье и еду своими картинами. Он как никто другой понимал их ценность и понимал, что им не место в деревенских домах на берегу реки. Эти холсты принадлежат всему человечеству, мировой культуре. Каким-то образом они должны были попасть в музеи, стать общественным достоянием. Вот он и придумал столь витиеватый способ водворить свое искусство на надлежащее место. Создал шифр и даже целый язык, спрятал книгу. Сотворил целую систему легенд, которую люди приняли за религию, а самих себя – за избранный Богом народ… Впрочем, это всего лишь одна из версий реальности, которых может быть великое множество, – думал Иван, глядя на озаренный вечерними огнями профиль своей невесты.