Амазонка
Шрифт:
Главная улица городка была темна и тиха, если не считать жужжания полчищ различных насекомых и лая бездомных собак, роющихся в кучах мусора вдоль улицы. Вдруг впереди Ник увидел полоску света, с трудом пробивающуюся сквозь завешенное окно. Подойдя поближе, он понял, что находится у хижины Колбена, и свет проникает через разбитую оконную ставню. Внутри лачуги Ник увидел такую сцену.
На табурете посреди комнатки сидел черноволосый мужчина с огромным носом; перед ним стояла полуголая индианка и прикладывала мокрую тряпку к его лицу, с той стороны,
Одним прыжком Ник очутился на ступеньках лачуги, сильным ударом ноги вышиб дверь, сорвав ее с ржавых петель. Колбен и другие удивленно повернулись. Человек с разбитым лицом подскочил на своем табурете.
…В этот удар Ник вложил всю силу своих мускулов и злость; мужчина попытался уклониться, и ему это почти удалось. Если бы по нему пришлась вся сила удара, ему наверняка раздробило бы челюсть. Как бы то ни было, удар сбил его с ног, опрокинул назад и впечатал в дальнюю стену с такой силой, что маленькая хижина вся затряслась, а одна доска с громким треском разлетелась на куски.
Ник встал в стойку, приготовившись к отражению ответной атаки со стороны Колбена и двоих других. Но здоровяк и не пошевелился, только переводя взгляд с неподвижного тела длинноносого на Ника и обратно. Наконец, его губы медленно раздвинулись в злобной ядовитой улыбке;
— Не сейчас, американец, — как-нибудь в другой раз, уже скоро.
— Я буду ждать, — съязвил Ник.
Он повернулся и вышел… Когда он засыпал, то чувствовал себя намного лучше.
III
Только Ник закончил проверку своего «Магнума-375», как в комнату, ступая неслышно, как лесная кошка, вошла Тарита, босоногая, гладко причесанная, изящная, в оранжево-зеленом саронге. Ее округлая крепкая грудь крест-накрест была обтянута тканью, оставлявшей живот открытым. Черные волосы девушки были непривычно туго стянуты узлом на затылке, и Ник едва узнал ее. В ней чувствовалось не просто желание поразить его своим видом, но и нечто другое, какое-то более глубокое потаенное стремление.
Ник ошарашенно смотрел, почти потеряв дар речи от такой красоты, знакомой и незнакомой одновременно.
— Я так шокирую? — спросила девушка, увидев его изумление.
— Извини, — Ник натянуто улыбнулся. — Не думал, что у меня все написано на лице. Но ты действительно продукт двух миров.
— Да, — ответила Тарита; ее глаза вдруг посерьезнели. — И я стану более дикой, как только войду в джунгли. Я предупреждаю тебя. Это всегда происходит со мной, когда я возвращаюсь, как сейчас, домой. Я не знаю, что это; просто это со мной происходит и все. Конечно, жить в двух мирах забавно, но и по-своему тяжело. Чувствуешь себя как бы разделенной на две половинки — два разных человека в одном теле. Подозреваю, что так оно и есть:
— И оба они чертовски красивы, — честно признался Ник.
Бездонные глаза сверкнули.
— Я отлучался, чтобы разведать обстановку, — продолжат он. —Русские уже ушли со всем своим снаряжением и всего на трех каноэ, взятых, как я подозреваю, напрокат. Скорее всего они запланировали забраться как можно дальше по воде.
— Пусть себе, — Тарита засмеялась. — Сезон дождей закончился что-то около недели назад. Все реки, даже мельчайшие протоки, настолько быстры и вздуты, что после дня плавания им понадобится еще два дня, чтобы прийти в себя.
— Я слышал, что китайцы ждут наступления ночи для отправки, продолжил Ник. Тарита снова рассмеялась:
— Они думают, что ночь — более подходящее время, нежели дневная жара. Но они только зря теряют день. Джунгли настолько густы, что солнце в них не может стать серьезной проблемой, а ночь ненамного прохладней. Но я видела, как уходил Колбен со своим человеком и двумя местными индейцами — всего их четверо.
— Тогда нам тоже надо трогаться, — произнес Ник. — Я готов.
На нем был сафари-жилет на голое тело со всем спец снаряжением, прикрепленным к поясу. Тарита указала на ружья.
— И их тоже возьмешь?
— Они специально предназначены для такого рода экспедиций, пояснил Ник. — Если мы будем жить в джунглях, у нас должно быть оружие для охоты и, если понадобится, для защиты.
— А также для того, чтобы все на много миль вокруг догадались по их звуку, где мы находимся, — подхватила Тарита, и в ее голосе прозвучали упрек и скрытое превосходство. Она вышла из комнаты и вернулась с двумя охотничьими луками, один из которых протянула Нику. Он сразу увидел, что это большие луки с прямыми концами и 65-футовой натяжкой.
— Это оружие не только эффективное, но и бесшумное, — произнесла девушка. — Если, конечно, владеешь им.
— Я могу стрелять, — сказал Ник. — Однако я стрелял только из спортивных луков.
— Они слишком чувствительны для охоты, — ответила Тарита. Малейшая ошибка — и промах. Эти же луки намного устойчивее.
Девушка вышла во дворик, выдернула из колчана, лежащего на земле, стрелу со стальным наконечником и протянула ее Нику, одновременно указав на ствол чахлого баньяна с нарисованной красной меткой.
— Мы с отцом Остином любим пострелять здесь, — пояснила девушка.
Ник вложил стрелу в тетиву, поднял лук и выстрелил — стрела вонзилась в верхний конец крошечной красной черточки. Он остался доволен выстрелом: в этом деле была необходима постоянная практика, а ее-то как раз у него и не было вот уже много лет.
Тарита подняла свой лук, и Ник поразился силе ее прекрасных тонких рук, когда она без видимого усилия оттянула тетиву назад. Ее стрела попала прямо в центр метки.
— Ненавижу хвастливых проводников, — Ник одобрительно улыбнулся, В ответ девушка засветилась одной из своих ослепительных улыбок.