Амазонки космоса: магическая сфера
Шрифт:
– Да прям уж так и нельзя, - уязвлено хмыкнул Андрей, все же нехотя признаваясь себе, что поединок с Лангом дался ему тяжеленько.
– Ну, по правде сказать, Ланг был слегка... слаб. Он еще полностью не отошел после последнего ранения, - скрипя сердцем, признался он.
– Ланг? А, тогда понятно, - усмехнулся дракон, и довольная улыбка расплылась на его серой морде.
Андрей домыл руки и бесцеремонно уселся на хвост лежащего рядом дракона. Тот то ли просто не обратил на это внимания, то ли проигнорировал такое фамильярное и пренебрежительное отношения к собственной персоне. Они молчали несколько минут. Андрей тупо разглядывал свои порванные кроссовки, не решаясь нарушить странную тишину вокруг. Кроме своего дыхания, он ничего не слышал. Дракон застыл, словно каменное изваяние, и со стороны казалось, что он даже не дышит. Ничто не нарушало покой и тишину этого необычного места.
– Почему ты не помог мне?
– вопрос сам собой сорвался с губ Андрея.
– Что? Ты о чем?
– Когда я тебя звал там в лесу... ты не помог мне. Почему?
– Я... я не мог, - дракон уставился куда-то вдаль, не обращая внимания на сидящего рядом человека.
– Не мог? Или не хотел?
– в голосе мужчины проскользнуло едва сдерживаемое раздражение.
– Не мог. Лес - это...
– дракон перевел взгляд на Андрея.
– Его создал не я, поэтому у меня нет над ним власти. А поскольку ты уже преодолевал его раньше - я был за тебя спокоен.
– Если честно, я не помню, как в прошлый раз прошел его. Но сегодня было... трудно, - Андрей опустил голову и стал еще с большим интересом разглядывать кроссовки. Дракон смотрел на человека и молчал, давая ему время собраться с мыслями.
– Знаешь, в какой-то момент я понял, что больше не могу сопротивляться, просто не хочу. Мне стало всё равно, даже не так... никаких чувств и ощущений не осталось внутри меня. Была пустота. Тёмная, бездушная, и в то же время нежная, желанная. Она манила и дарила покой. Мне захотелось этого покоя. Вдруг захотелось. Я всегда боялся, когда в жизни переставало хоть что-то происходить, когда всё шло, словно по накатанной дороге и я напоминал себе осла, которых ходит по кругу с веревкой на шее и крутит никому не нужное колесо. Каждый день только одно и то же, ничего нового.
– Андрей задрал голову и уставился в безоблачное синее небо.
– Всё одно и то же, и в такие минуты я понимаю, что перестаю жить, и начинаю просто существовать в мире, где всё идет своим чередом, а я ... я словно наблюдаю за всем со стороны и ничего не могу сделать. Жизнь кипит вокруг меня, а я стою в её эпицентре, где ничего не происходит. Раньше в такие моменты я всегда уезжал, бросая всё и всех, никому не говоря ни слова, просто сбегал от такой жизни. И сегодня в лесу, я вдруг почувствовал, что жизнь остановилась и самое страшное, что я сам захотел этого. Я сам захотел её остановить. И именно это так сильно напугало меня, что я пришел в себя. Достаточно было одной доли секунды, чтобы скинуть это тупое оцепенение. Я захотел жить. Тогда я и позвал тебя, надеясь на помощь, но ты...
– Я разозлил тебя, и ты смог выбраться сам, - хмыкнул дракон.
– Черт, и чего это я разоткровенничался перед тобой, - бросил Андрей.
– Скажи, ты так и не вспомнил, почему в прошлый раз оказался здесь?
– Не-а, - Андрей покачал головой.
– Ничего не помню. Ни что произошло, ни кто меня усыпил. Ничего. Словно этого и не было.
– Жаль, конечно. Хотя я думаю, что именно благодаря своей амнезии ты всё еще жив.
– Что?
– завопил Андрей.
– Не может быть! Скорее всего, тот, кто усыпил меня, не хотел, чтобы я слонялся по этому миру, и всё. Зачем кому-то убивать меня?
– Чтобы погрузить тебя в сон, нужно было время. Это во-первых. А во-вторых, нужно было отвлечь тебя, усыпить твою бдительность, так сказать. Ведь ты сам говорил, что на тебя магия не действует. Кстати, с чего ты это взял?
– Ну, мне Серил сказала, - растерялся Андрей. А действительно с чего он вот так просто поверил ей на слово? Ну, плохо на него действует вода с фонтана, так почему сразу такие выводы? Или случилось что-то еще, о чем он снова забыл?
– Скорее всего, тебя отвлекали каким-то интересным разговором. Возможно, даже достаточно правдивым. Потому что на такой гипноз нужны не только большие силы, но и концентрация.
– А одновременно придумывать ложь и держать всё под контролем...
– Да, довольно трудно. Но возможно.
– Значит, ты хочешь сказать, что тот разговор может быть важным для меня?
– спросил Андрей, нахмурившись. Именно так считал и вампир.
– Может быть, может быть, - как-то отстраненно произнес дракон.
– Черт, ты ведь что-то знаешь, как и вампир. Вы оба что-то знаете, но не говорите. Только глупые намеки. Неужели нельзя четко сказать!
Андрей вскочил с хвоста дракона и быстро зашагал вдоль берега, бубня себе под нос ругательства и пиная ни в чем не повинный песок. Дракон тем временем скрутился, словно кот на печи, уложив морду на лапы и наблюдая за человеком.
Как быстро Андрей разбушевался, так же быстро он и успокоился. Мужчина снова уселся на хвост дракона и, глядя на обескураженную морду магического существа, с улыбкой сказал:
– Но как бы там ни было - мне здесь нравится. Я принимаю правила этого мира и даже готов играть по ним.
– А ты знаешь эти самые правила, по которым собрался играть?
– язвительно произнес дракон, а в узких щелочках век засверкало золото глаз.
– Ты так наивен и совсем ничего не понимаешь.
– И пусть. Со временем я всё смогу понять и расставить по своим местам. У меня уже появились друзья и знакомые, которые не откажут в помощи...
– Друзья? Кого ты считаешь друзьями? Эту горстку отщепенцев, с которыми ты успел познакомиться? Тоже мне нашел друзей, - ехидно хмыкнул дракон.
– Один его презирает и ни во что не ставит, другой просто спит и видит, как бы получше использовать в своих целях, третий, ищет защиты и покровительства, и, не моргнув глазом, тут же постарается использовать, четвертый, изучает, словно подопытное существо, а пятый, так и ждет момента вонзить тебе в спину клинок. И этих жалких созданий ты называешь друзьями? Как же ты доверчив!
Андрей смотрел на дракона и просто не мог на него злиться. Он понимал, что в чем-то тот прав, и его первое мнение о новых знакомых может быть совершенно ошибочным. Но он всегда доверял людям. Хотя и много раз обжигался, но по-другому не мог. Каждый раз, когда близкий человек наносил ему рану, осознано или неосознанно, он искал оправдание его поступку, он пытался для самого себя найти причину, по которой тот так поступил, чтобы потом иметь возможность простить. И он находил эту самую причину, и всегда прощал. Но были определенные принципы, которыми он не мог поступиться, и пока действия других не шли с ними в разрез, он мог многое стерпеть и почти всё простить. Правда, на это у него иногда уходило слишком много времени.