Амбиции Такеды Харуны
Шрифт:
— Я понял, мастер. Никогда больше не позволю себе сомневаться в вас. — Косака смотрел на Канске такими преданными глазами, что тот смутился.
— Ну, в крайности ударяться тоже не стоит, — не смотря на свои слова, Канске был рад, что парень понял смысл, который тот хотел донести ему.
— А еще какие-нибудь истории знаешь? — спросила Юме.
— Давайте потом расскажу.
И снова Канске не раскрыл свои тайны. За разговорами мы не заметили, как быстро пролетело время. Крестьяне еще до заката вернулись с поля. Когда
— Канске, одевай доспехи, у нас гости.
Пока Косака помогал ему с доспехами, я решила узнать, кто пожаловал.
Староста ушёл к соседям, попросить немного еды для стола. Так что обратиться с вопросами я могла лишь к малышке:
— А кто должен придти?
— Сендзиро.
— Он очень важный гость?
— Нет, он сын старосты.
Не знаю почему, но я не могла находить общий язык с детьми. Юме не была исключением — она тоже меня боялась.
— Сендзиро наверняка будет с человеком от лорда. Я ведь тебе об этом говорил.
В доспехах Канске выглядел иначе. Шлем закрывал половину лица, оставив глаза открытыми.
— Ну как я выгляжу?
— Неплохо.
Когда староста вернулся, Юме и Косака начали накрывать на стол. Канске ходил вокруг да около, видимо он нервничал от предстоящей встречи. Вскоре, Сендзиро пришел с гостем.
— Господин, прошу войдите.
— Так вот каков ваш самурай?
Голос гостя был знаком, даже очень. Я стояла позади остальных, а Сендзиро вышел на улицу. Поэтому никто не видел, как я подала Итагаки сигнал не выдавать меня. Этот участок числился за ним. Его вассалы отвечали за соблюдением закона в этой части провинций. Итагаки обладал добрым нравом. Он часто помогал простым крестьянам, так что его присутствие не было из ряда вон выходящим. Пока Итагаки сидел за столом, я вместе с остальными стояла на ногах. В знак уважения он принял еду — ведь его имении слуги подавали совсем другие блюда.
Канске, коротко рассказав о себе, задал вопрос:
— Так вы берете меня на службу?
— Не так быстро. Всё что ты рассказал — невероятно. Ронин, у которого хорошие доспехи и оружие. Было бы глупо терять такой ценный кадр, заставляя тебя служить здесь.
— Ну, я как бы не против…
— Похвально, что ты не просишь о многом. Нынешняя молодежь только и знает слова «дай то, дай это».
— А что, если вы сыграете в сёги? — Оба самурая уставились на меня.
Канске показался мне отнюдь не дураком. Я хотела, чтобы он понравился Итагаки.
Сёги — игра в которой побеждают благодаря уму. Именно ей в первую очередь научил меня мой приёмный отец. По нему можно было определить, насколько хорошо человек разбирается в стратегии. Мне очень редко удавалась побеждать Итагаки. Он был опытным игроком и всегда таскал с собой доску сёги, вместе с фишками.
— Но позвольте, я не умею в нее играть.
— Ничего,
Немного подумав, Канске всё же решился на игру.
Они играли почти три часа, но победитель так и не был определен.
— Весьма неплохо, если учитывать, что это твоя первая партия.
Итагаки редко хвалил соперников в сёги.
— Так что вы скажете?
— Боюсь я должен отказать. Видишь ли, у меня и так полно вассалов… — слова Итагаки огорчили старосту и остальных.
Всё-таки своим подчинённым он платил из собственного кармана, который был не бездонным. Это также означало, что пока деревня будет обходиться без самурая.
— А что, если я буду просто жить здесь и служить вам.
— Ты имеешь ввиду, что готов служить за еду, которую будут давать тебе крестьяне?
Получив в ответ кивок, Итагаки продолжил:
— Только из-за того, что ты пока ещё ронин, я закрываю на это глаза. Запомни — самурай умрет, но не будет простым сторожевым псом. Это оскорбляет как тебя, так и меня. Что будут говорить обо мне люди, если подумают, что это я так обошелся с тобой?
— А если я приму его на службу? — никто в доме не ожидал услышать от меня такого.
— Ты точно в этом уверена? — спросил Итагаки.
— Да.
— Что-то я не совсем понимаю происходящее.
— Видишь ли, Канске, я — Такеда Харуна.
— Очень смешно, Кацучи. Прямо умираю со смеху. — с иронией отреагировал Канске.
Остальные же бурно выразили своё удивление:
— Ээ?! Ты это серьезно?
— Я не врала вам. Когда-то меня звали Кацути.
— С именами разобрались, так что вернёмся к теме. Позволь уточнить — ты не со зла берешь меня на службу? — внезапно спросил Канске.
— Что ты имеешь ввиду?
— Ну, ты ведь приняла меня за вора там, в храме? И я признаю, что тогда недостойно себя вел.
— Если ты думаешь, что я возьму тебя на службу из-за мести, то глубоко ошибаешься. Даже мысль об этом оскорбительна.
Канске извинился, убедившись в искренности моих слов.
— Извините, что встреваю со своим вопросом. Вы встретились в храме Хатимана? — спросил нас староста.
— Да.
— Возможно, эта встреча не случайна… — от слов старика, даже Итагаки задумался.
— Эммм… И что теперь? Поклониться и торжественно произнести клятву?
Я и Итагаки переглянулись.
— Занятно, что ты помнишь Сунь-Цзы, но забыл о бусидо. Верность доказывается делом, а не словами, которые красотой скрывают пустоту. Следи за речью — молчание лучше лжи. Думай, прежде чем что-то обещать — если откажешься от своих слов, то навлечёшь на себя бесчестье. Когда лишь сэппуку будет единственным способом смыть позор, а ты сбежишь — я тебя самолично из-под земли достану. И самое главное — твоя верность будет принадлежать мне и только мне. Помни об этом, Канске!