Амбивалентность
Шрифт:
Тома попросила таксиста не уезжать, перебежала пустынную дорогу, скинула цепь с калитки и потянула её на себя. Парковка была пуста – машины Сержа, синей трёхдверной «тойоты», во дворе не оказалось. Тома постояла у запертой двери его дома, обошла его кругом, позаглядывала в тёмные окна, затянутые плотными шторами. Этот дом принадлежал его родителям, пару лет назад окончательно переехавшим в пригород, и теперь Серж жил тут один.
Совершенно ни на что не надеясь, Тома что есть силы забарабанила в стекло веранды, но, услышав остервенелый лай соседских собак, пришла в себя. Она поёжилась от холода, накинула на голову капюшон и почти спокойно застегнула куртку; ещё раз осмотрелась и, поняв всю безнадёжность своей затеи, вернулась в ожидавшее её такси. «Ничего, явишься! Явишься как миленький! А нужно ли мне это теперь? Мне нужно? Нужны его лживые объяснения? Его оправдания? Трус! Выжидает! Выжидает, когда я успокоюсь! – размышляла Тома, откинувшись на сиденье. – Надо мне подумать, как теперь строить свою жизнь без Сержа, очень хорошенько подумать».
Дорога домой показалась Томе в разы короче из-за желания развернуть машину, снова поехать к дому Сержа, сесть на порожек и дождаться его возвращения. Потребовать объяснений, устроить страшный скандал на всю округу. Но нет, нет! Так унижаться, превратившись в назойливую собачонку, она себе не позволит. Она поедет домой, ляжет спать и вычеркнет Сержа из своей жизни. Вычеркнет!
***
Дома, не раздеваясь, Тома села в кресло и, снова потеряв счёт времени, стала представлять сцены измены Сержа. Отвратительные картины помимо её воли одолевали сознание. «Аннушка! Проклятая стерва! У неё что, есть ребёнок?! Ребёнок, которому нужен отец?! Она, что же, возомнила себе, что из Сержа получится хороший отец? Она реально глупая! Тупица! Серж, боящийся ответственности и бегающий от неё, как чёрт от ладана? Серж, который смотрит на детей как на невиданных зверушек? Серж – и вдруг отец чужому ребёнку? А-а-аннушка, да чем же ты его к себе прицепила? Интересно, а ведь ей на слух не дашь больше двадцати пяти лет – этот её слащавый голос Тома теперь узнает, выделит из тысяч других голосов: «Лёвочка, Серж покачает тебя на качелях до небес! Позавтракаем втроём!» Фу, какая мерзость! Разве она, Тома, достойна выслушивать это? Серж – предатель! Мог бы честно всё рассказать! Да разве она его держит? Разве она держит Сержа возле своей юбки?! Нет! Она всегда доверяла ему как себе! А напрасно! Напрасно! Нужно было проверять телефоны, ставить геолокацию, а не соплями сейчас умываться! Но как же доверие!? Разве не на этом построены самые крепкие семьи?
Тома, подавив всхлип, решила сварить себе кофе. Она налила в него молока, бездумно насыпала пять ложек сахару – так любил пить кофе Серж. Забравшись на диванчик, Тома сжала в ладонях горячую чашку, сделала глоток – сахарное молоко с призрачным запахом кофе, отвратительное пойло, от которого у неё моментально скручивало живот!
Она решительно поднялась, вылила кофе в раковину и, внимательно наблюдая, как молочно-кремовое завихрение утекает в водосток, всхлипнула. Убрала чашку и решила: хватит, хватит ныть!
Тома бессмысленно ходила туда-сюда по квартире, перекладывая вещи с места на место. Обессилев, прилегла на диванчик, по-детски прижав колени к подбородку. Она не уснула, нет, – кошмарное полуобморочное состояние накрыло её, не позволяя шевелиться.
***
К утру телефон Сержа включился – пришло SMS-оповещение. Серж явно увидел миллион её попыток дозвониться, но ответной реакции не последовало. Он явно раздумывал, что именно она могла услышать, и искал себе оправдание. Интересно, какое? Тома не знала, что и думать по данному поводу. Звонить ему она себе запретила. Он мужчина, он виноват, и он должен объясниться. И Тома дождалась этого звонка – ровно в девять утра: в это время Серж отвозил её на работу в торговый центр. Плохо соображая, она провела пальцем по экрану.
– Привет! Ты мне звонила?!
Весёлый голос Сержа не привёл Тому в замешательство, нет. Она понимала: это его наспех выстроенная защита – спрятаться за напускной самоуверенностью и бравадой.
– Конечно я тебе звонила! Где ты был всю ночь?! – не сдержав эмоций, она выкрикнула: – Где ты ночевал, скотина?
– Во-первых, я не скотина, и во-вторых, я спал дома! Где мне ещё, по-твоему, ночевать, Томочка?! К себе ты меня не пускаешь! И вообще, ты поедешь сегодня на работу или нет?
Ей показалось, или в его голосе она реально услышала издёвку? Обида и непонимание происходящего, желание разобраться заставило Тому выдохнуть:
– Поеду!
– Так спускайся, милая, карета подана! – не дожидаясь ответа, он бросил трубку.
Застёгивая сапоги, Тома чуть не порвала колготки застрявшим на полпути замком. Дёргала застёжку туда-сюда и вдруг истерично выкрикнула:
– Ненавижу его! Ненавижу! – в попытке справиться с эмоциями она приложила ладони к разгорячённым щекам. Наконец кинула ключи в сумку и обернулась к большому зеркалу. Поправляя воротник тёмно-синего пальто, стряхнула несуществующую пылинку, облизнула красные, опухшие губы и сказала себе: «Я запрещаю тебе сегодня плакать, Томочка! Запрещаю! Хватит уже!»
Спускаясь по лестнице, она раздумывала: «Нужно искать рациональное объяснение его поступку, оправдывать его!» Но как?! Простить измену Тома не могла и не желала! Серж занял настолько прочное место в её сердце, что, когда они обсуждали совместное будущее, которого не могли себе позволить, Тома расстраивалась. Когда они познакомились, Серёже было всего двадцать восемь, ей – тридцать восемь. У неё за плечами был двадцатилетний брак, развод, взрослые дети, бизнес, у него – университет, аспирантура, жизнь с родителями. Что их могло связывать? Тома до сегодняшнего дня думала – любовь. Бывает же такая – настоящая! Такая с каждым в жизни должна случиться. Она ругала себя за это: «Наивная! Мне сейчас сорок три, а рассуждаю я не более здраво, чем двадцатилетняя!» Хотя разве Сереж не любил её? Разве не любил? Такой мысли Тома не могла себе позволить – это значило расписаться в собственной несостоятельности как женщины. Признать себя дурой!? Нет уж! Конечно он любил! Просто Серж молод, вокруг столько соблазнов, женщин. Аннушка! Вот откуда она взялась?! Стерва! Скорее всего, он подцепил эту девку на работе! Неудивительно! Маленький начальник – тоже начальник. А что?
Тома перевела дыхание и, нажав на кнопку, открыла дверь и вышла из подъезда. Солнце ослепило её опухшие от слёз глаза, заставив зажмуриться и пожалеть об оставленных на полочке очках.
В её жизни медленно, но верно наступал непростой период – ей не хотелось погружать Серёжу в свои денежные проблемы, которые росли как снежный ком. Зачем? Он вряд ли мог ей помочь. Вот теперь и нашёлся повод расстаться с ним после пяти лет отношений. Хотя расстаться красиво теперь не получится. Всё же не у каждой истории счастливый конец, но в каждой истории есть конец! Такая мысль вызвала у Томы кривую улыбку. Всё-таки правильно, что она позволила ему работать, – всё же Серж не игрушка в её руках, не её раб, не её собственность. Он заслуживает большего. Теперь он материально совсем не зависит от неё, а значит, задача облегчается.
Свой чёрный «шевроле», припаркованный у ворот, Тома заметила сразу. Она купила эту машину, но ездил на ней только Серёжа. Так уж повелось – иногда она, конечно, садилась за руль, но эти случаи можно было пересчитать по пальцам. Что-что, а водить ей совершенно не нравилось.
Тома распахнула дверь машины и села на переднее пассажирское сиденье. Серж с помятым лицом и несвежей причёской – явные признаки бессонной ночи – вызвал в ней новую волну ярости. Мерзавец! Она еле сдержалась, чтобы немедленно не вцепиться в его кудрявые волосы и не выцарапать глаза. Он явно не принимал душ с утра, хотя рубашка точно была свежей. Ясно – попал домой под утро, впопыхах переоделся и явился к ней. Серж смотрел на неё слегка сощурившись; наглость, с которой он смел улыбаться и заглядывать ей в глаза, заставила Тому задохнуться от праведного гнева. В попытке не опускаться до базарного бабского крика она спросила как можно спокойнее:
– Серёжа, где ты был вчера? Просто скажи мне правду!
– Дома, говорю тебе. После работы уснул, а трубка, как назло села. Ух! Смотрю, ты разъярённая! – машина мягко тронулась, Серж уверенно свернул с центральной улицы направо. – Тома, не начинай скандалить, прошу! Вот к чему сейчас эти разборки, а, Том? Я всегда только в твоём распоряжении, двадцать четыре на семь! В кои-то веки телефон разрядился, а у тебя сразу трагедия!
– Ты мне изменяешь! Это гадко и низко! Не ожидала от тебя такого скотства, хотя, видимо, просто не замечала раньше, какое ты животное! – Тома резко открыла бардачок в поисках таблетки от головы. Содержимое высыпалось ей на колени – ручка, влажные салфетки, чеки. Не обнаружив лекарства, Тома, запихнула всё обратно и истерично выкрикнула: