America Latina, или повесть о первой любви
Шрифт:
— Вы что, на войну собрались? — сурово спросил нас пограничник.
— Хуже! — весело ответили мы, протянув ему загранпаспорта — жеваный мой и новенький Юлькин.
А потом — Шеннон — Гавана — Панама-сити — Манагуа. Над Бермудским треугольником у Юльки вдруг загадочно заболели ушки, и я здорово за нее беспокоился — ведь сразу после двадцатичасового перелета нам предстояло взойти на действующий вулкан. Слегка шатаясь, мы вышли из самолета и окунулись в горячий свет темпераментного тропического солнца.
Изобрел человек кока-колу,
Душегубку, иприт, пулемет,
А потом, после стольких проколов,
Все же сделал себе самолет.
Человек распахал пол-планеты,
Отравил океан, свел леса,
Но зато есть на свете билеты
И посадочная полоса.
Так пускай мы плодимся, как крысы,
И все вместе подохнем вот-вот —
Ждут нас неба бескрайние выси,
Нам доступен свободный полет !
Глава первая. Разминка
Дорогой друг, турист-гринго! Мы необычайно рады, что вы нашли время удостоить наш парк своим посещением! Искренне надеемся, что пребывание здесь доставит вам большое удовольствие и послужит укреплению братской дружбы между народами! Цена билета для костариканцев 5 центов, для иностранцев 20 долларов.
Выйдя из здания аэропорта, мы оказались на узенькой, усыпанной апельсинами и лепестками цветущих деревьев улице, которая была ни чем иным, как знаменитым Панамериканским шоссе. Эта трасса связывает Ном на Аляске с Ушуайей на Огненной Земле, а ответвления заходят в столицы большинства стран Нового Света. К сожалению, в районе Панамско-Колумбийской границы шоссе прерывается (так называемый Darien Gap, Дарьенский Разрыв, шириной около 200 км). Когда-то дорогу там не смогли проложить из-за желтой лихорадки, а сейчас ее не достраивают из страха перед контрабандой наркотиков и южноамериканскими болезнями скота.
Впрочем, через густые леса Дарьена можно примерно за неделю пройти пешком.
В результате долгих лет гражданской войны Манагуа выглядит как после сильного землетрясения. Большинство жителей обитает в лачугах из мусора или просто под навесами. Как известно, после прихода к власти сандинистов США объявили Никарагуа бойкот, и даже массированная помощь СССР не смогла спасти экономику страны от краха. В конце концов народ, не выдержав, проголосовал за оппозицию, купив тем самым признание со стороны Штатов. Но уровень жизни растет очень медленно, а бесплатные образование и медицина исчезли вместе с «социалистической ориентацией». Боюсь, на следующих выборах многие вновь отдадут голоса левым.
Пока что непримиримые сторонники сандинистов ушли в джунгли (их называют compas или neocompas) и воюют с оставшимися там ультраправыми (contras или neocontras), причем и те, и другие питаются за счет местного населения, которое, по-моему, все больше путается в названиях. В целом же, несмотря на бедность, никарагуанцы остаются веселыми, доброжелательными и искренними, что вообще свойственно людям, не обремененным лишним имуществом.
Первым делом мы зашли в посольство Коста-Рики. В Москве костариканскую визу выдают за большие деньги и только при наличии 15 разных документов, в том числе приглашения, кредитной карточки, страховки и т. д. Поэтому мы не на шутку волновались — ведь хотя эта страна и маленькая, объехать ее очень трудно. Но сотрудники посольства, привыкшие к потоку катающихся туда-сюда гринго, просто не заметили, что паспорта не совсем обычные — визы шлепнули за 20 $ в течение минуты.
В прекрасном настроении мы доехали до расположенного неподалеку национального парка Масайя и начали восхождение на одноименный вулкан. Только пройдя пару километров, мы сообразили, что 10 $, которые мы обменяли на местные cordobas в аэропорту, уже кончились, а вся остальная наличка у нас в стодолларовых купюрах.
И, конечно, на радостях мы забыли купить еду. Но делать было нечего, и мы поплелись дальше, благо красота пейзажа позволяла забыть о бытовых сложностях.
На большей части Центральной Америки атлантическая сторона отличается влажным климатом, а тихоокеанская — сухим. Мы были на западной стороне, поэтому вокруг рос сухой тропический лес. Был разгар жаркого сезона, многие деревья стояли без листьев, толстый слой сухой листвы покрывал землю, а ветви сгибались под тяжестью лиан, которых в сухих джунглях почему-то еще больше, чем во влажных. Но первые дожди уже прошли, кое-где появилась нежная дымка молодой листвы, и повсюду распускались цветы. Тут и там белыми облачками маячили кроны Plumeria, цветки которой удивительно похожи на пластмассовые детские вертушки. Выше по склону росли алые плюмерии, а вдоль застывших лавовых потоков — усыпанные желтыми цветами кактусы. Ярко-голубые длиннохвостые сойки (Cyanolica) перекликались в ветвях, и большие черные колибри с деловитым гудением носились сквозь чащу.
Сильная жара даже в это время года бывает только 6-7 часов в день, так что вскоре мы смогли продолжить путь. Вулкан всего 680 м высотой, и наверх мы поднялись еще до заката. Бросив рюкзаки за полкилометра до вершины, мы взобрались на край кратера — глубокого колодца диаметром около пятисот метров, над которым поднимался огромный столб едкого темно-рыжего дыма. К моему удивлению, в стенах кратера гнездилась многотысячная колония длиннохвостых попугаев-аратинг. Стаи ярко-зеленых птиц, проносящиеся над багровыми, кирпично-красными и черными скалами, выглядели совершенно фантастически. В старых норах попугаев жили маленькие стрижи. Каким образом птицы, обычно крайне чувствительные к загрязнению воздуха, могут выводить птенцов в насыщенной сернистым газом воронке кратера, для меня загадка.
Еще недавно на дне кратера было большое лавовое озеро, одно из пяти в мире.
Индейцы приносили здесь человеческие жертвы богу огня, а испанцы считали это место входом в ад. Увы, шесть лет назад озеро, благополучно существовавшее много веков, застыло, а потом образовавшееся дно кратера провалилось, и теперь грозно светящуюся жидкую лаву видно только на дне узкого отверстия.
У самого обрыва мы обнаружили бочку с водой и приняли душ, мысленно благодаря сотрудников парка. Потом спустились к рюкзакам, оставленным у ветхой беседки без крыши, и уже в темноте поставили палатку, с опаской глядя на подкравшиеся с востока мрачные тучи.
Наша палатка была результатом многомесячного творческого процесса. Стремясь сделать ее как можно легче, мы сшили крышу из зеленой курточной ткани, а боковинки из черного шифона. Весила она всего 400 г, и закрывалась абсолютно надежно — ни один москит или муравей так и не смог пробраться внутрь. В ней было прохладно даже в самую жаркую ночь, но у нас оставались сомнения по поводу ее водостойкости. К счастью, она с честью выдержала испытание тропической грозой — наутро мы были сухими и довольными, а палатка высохла за несколько минут.
Утром мы взобрались на самую вершину, увенчанную деревянным крестом, посмотрели на восход солнца сквозь густую пелену дыма, потом успешно спустились к шоссе до наступления жары и поймали попутку до городка Масайя. Сменяв на базаре деньги, мы принялись закупать фрукты. Нам пришлось потратить всего доллар, чтобы стать тяжелыми, круглыми и липкими, а еще за пять долларов такая же судьба постигла наши рюкзаки. Манго, ананасы, папайя и всевозможные бананы стоили издевательски дешево, так что остановиться было нелегко.