Америка глазами русского ковбоя
Шрифт:
Пытаются обитатели долины приучить к земледелию гавайцев, которые давно уже покинули свои земли и переехали в города. Взрослые вряд ли вернутся к занятию предков, но их дети приезжают сюда группами. Они учатся у этих европейцев утерянным секретам гавайского земледелия и охоты. В долину можно попасть только вертолетом или катером. На пляже островитяне установили знак: «Посторонним вход воспрещен», и хотя установка этого предупреждения незаконна, но знак выполняет свою функцию. Залетные туристы обходят эти места стороной.
Весной обаятельная Трэйси призвала Мангового Джима на помощь в перестройке дома, и он надеялся, что справится за шесть недель. Прошло четыре месяца, а конца работам не видно. Трэйси принадлежала к типу женщин-звезд, которые не могут жить без планет-людей, их окружающих. Все должны были вертеться около нее и своим несовершенством подчеркивать ее исключительную красу. Важно еще, чтобы люди около нее были чем-то заняты, будь то переноска мусора с места на место или ремонт дома. Помощники должны постоянно двигаться, и не столь важен результат, как процесс движения.
В поселке Пойнт-Робертс она владела магазином модной одежды, рядом с которым было здание бывшего кинотеатра. Трэйси использовала его в качестве склада ненужных вещей. Вывозка мусора здесь черезвычайно дорога, и жители годами накапливают такие вещи, не зная, куда их девать, и она не была исключением.
Утром она призвала меня и Джима на этот склад ненужностей рассортировать вещи и выбросить лишние. Мероприятие длилось пять часов и состояло в том, что мы перетаскивали барахло из одной части здания в другую и освобождали пространство сцены. Трэйси пришла в голову блестящая идея, что после завершения ремонта дома она поставит пьесу для одного актера. Не нужно было ломать голову, кто будет этим актером. Я был на постановке подобной пьесы в Рэдмонде и заранее жалел аудиторию Пойнт-Робертса.
Уже два месяца Джим клялся себе, что назавтра собирает вещички и сломя голову летит к себе на Гавайи. Но «простушка» Трэйси умела манипулировать людьми, Манговый Джим не был исключением. Известно, что сила женщины в ее слабости, и в этом плане с Трэйси мало кто мог сравниться.
Она и мне предложила остаться пожить на пару недель, но, насмотревшись на Джима, я с поспешной благодарностью отказался. Если бы остался, то этой книги не было бы, а я бы так и переставлял ненужности.
Я позвонил в столицу Британской Колумбии Викторию, и мне назначили встречу с исполнительным директором провинции Роном Викстромом. Он ждал меня в два часа после полудня. Об этом звонке от Трэйси узнали в иммиграционном офисе. Чиновник «номер 1875» позвонил Трэйси и предупредил, что, во-первых, срок моей визы истек, а во-вторых, мне не разрешат на пароме перевозить лошадь с телегой в Викторию.
Утром я приехал на пограничный пункт в надежде прорваться к пристани парома, поплыть на встречу с директором Викстромом и рассказать ему, как грубо со мной обращались его подчиненные. Ан фигушки – Система поджидала меня на границе. Иммиграционный чиновник протянул мне бумагу, где было указано, что срок моего пребывания истек, и я должен без отклонений следовать на пограничный пункт Блэйн, через который несколько дней назад въехал в Канаду.
Джим и Трэйси приехали меня проводить и решили оставить заметки в дневнике. Джим написал: «Анатолий, иди вперед, и все последует. Наилучших тебе времен. Алоха нуи лоа. Манговый Джим». Он пригласил приезжать в гости в любое время года – на острове Молокаи всегда тепло.
Трэйси оставила Джима на границе, решила проехать со мной на телеге пару километров и написала в дневнике: «Анатолий, ты необыкновенный человек, и я действительно получила удовольствие от общения с тобой. Желаю тебе безопасности в дороге и жизни. Пусть жизнь будет как то кленовое дерево, которое с возрастом становится красивее. Твой друг Трэйси».
Алоха, мои друзья!
Обратно
в благословенную Америку
11 октября
Лора Куроедова встретила меня в городке Дельта с распахнутыми от удивления глазами и нашей, русской улыбкой.
– Ой, да откуда же вы взялись? Я русских уж полгода не видела!» – пропела она московским говорком.
Была она замужем за канадцем, но не порывала связей с родиной, занимаясь восстановлением бойскаутского движения в России.
Я несколько этому удивился, так как до революции бойскаутское движение в России было в зародышевом состоянии и не пользовалось особой популярностью. Сменившее его пионерство переняло идеи скаутского движения, придав ему идеологический красный оттенок. Теперешние властители России, запретив компартию и комсомол, заодно расправились и с пионерской организацией, в которой не так уж много было коммунистической идеологии, а в названии ее имелось даже что-то американское. Этот идеологический вакуум наши идеологи решили заполнить импортом бойскаутизма. Ребята из Москвы должны были приехать сюда за опытом.
Обаятельная Лора была счастлива играть в этом активную роль, а я был бы счастлив отвлечь ее и забрать к себе в телегу. Вероятно, она почувствовала мое любвеобилие, написав: «Желаю много любви и успехов», а в порядке компромисса попросила навестить подругу в Москве. Я был вынужден пообещать ей навестить эту вотчину боярина Лужкова, хотя знал, что Москва любви и слезам не верит.
Надеюсь, что констебли Майк Лири и Джон Пулин просто так подъехали познакомиться, а не были посланы иммиграционными властями, чтобы проверить, в правильном ли направлении я двигаюсь. Во всяком случае, они были дружелюбны, подарили нашивку своего департамента с королевской короной и посоветовали кратчайшую и наилучшую дорогу по дамбе вдоль залива. Они даже позвонили в полицейский участок около дамбы и попросили тамошних констеблей открыть ворота и показать направление.
Дорога вдоль дамбы действительно оказалась великолепной и без единой машины, поскольку была закрыта для транспорта. Даже смотрители парка ездили здесь на велосипедах. На границе парка горделиво красовался дом-замок, окруженный забором. Его обитателем оказался личный доктор свергнутого аятоллой Хомейни шаха Ирана, здесь он спасался от мести исламских религиозных фанатиков, чувствуя себя более безопасно, чем в США.
Вскоре я свернул не на ту дорогу, которая мне нужна, и был вознагражден за ошибку тем, что встретил Кристину, соседку Трэйси и яростную ее ненавистницу. Вот уж отвела она душу, рассказав все, что думает об этой… и т. д. Я должен признаться, что правда – это единственная женщина, которую мужчина не хочет видеть голой. Поэтому срочно постарался забыть все плохое о Трэйси, и в памяти она всегда будет моей эксцентричной, но прекрасной спасительницей.