Америка глазами русского ковбоя
Шрифт:
Я смысл этого стиха и сам не очень понимаю – говорят, прелесть поэзии в ее недосказанности. А Ким прочел свой стих, посвященный другу, которого ушли на пенсию. Смысл был в том, что и на пенсии жизнь продолжается. Написан он был в стиле «Если» Редьярда Киплинга и заканчивался примерно так:
Выдь из болота, грязь отряхнув. На зеленых полях твоего ранчо можно Не только пастись, но и размножаться.Я позвонил от Кима в столицу штата, Бойзи, в надежде остановиться там на конюшне конной полиции, однако никто из полицейских не захотел взять ответственность за такое разрешение. Пришлось позвонить
На следующий день Ким загрузил меня сеном, зерном и канистрой с водой, а его дочь подарила свой рисунок Ване. Ванечка споро зашагал по утреннему холодку на запад по старой 30-й дороге, где машины не ходили, не говоря уж о пешеходах. В США пешком ходят только босяки.
Даже в этой пустыне вскакивают, как прыщи, новые поселки людей, которые не могут позволить себе купить дом в более обжитых местах. На перекрестке Скво-Роуд теснилось несколько домов, и хозяйка одного, Келли Родж ерс, пригласила меня внутрь. Ее сестра и мать сидели полусонно в креслах, глядя остекленелыми глазами в экран телевизора, и с неохотой ответили на мое приветствие. Видимо, они были чем-то больны – одуряющий запах лекарств наполнял этот объем человеческого обитания. Отец Келли сидел за кухонным столом и вяло жевал, тупо уставившись во что-то за окном, где ничего, кроме пустыни, не было. Жизнь бурлила только на экране телевизора, здесь же люди умирали, так и не пожив.
Окатив лошадь несколько раз холодной водой, я покатил дальше в пустыню, где человек еще не успел наследить цивилизацией. Да не так уж и трудно было эту пустыню преодолевать. Ветерок с ближайших холмов иногда обдувал нас, я регулярно поливал лошадь водичкой из канистры, поил каждые два часа. В этой пустыне не было безжалостно жалящих насекомых, а гремучие змеи прятались в тени, ожидая вечерней прохлады.
Нам удалось сделать тридцать километров за восемь часов и прибыть на берег Индиан Крик (индейского ручья) в приемлемой форме. А уж там воды и травы зеленой – как в лошадином раю, да еще ограда была, чтобы Ваня из рая этого не сбежал. Оставив лошадь наслаждаться жизнью, я отправился за два километра к стоянке шоферов-дальнобойщиков на 84-м хайвэе.
Многие водители огромных трейлеров считают себя ковбоями, живущими на открытых пространствах бесконечных дорог Америки, ну и одеваются соответственно. Я завидовал их ковбойским сапогам и десятигаллоновым шляпам, имея в наличии рваные кроссовки да веревочные сандалии. Ну, а кто в этой толпе больше ковбой – ведь большинство из них даже лошадь запрячь не могут! Мысленно утвердившись хотя бы в каком-то превосходстве, я отправился к точильщику ножей.
Мой знатный нож вороненой стали нуждался в заточке, а здесь был магазин по продаже оружия. Хозяин его почел за честь заточить мой нож, зная, что это оружие морских пехотинцев. Когда я присмотрелся, как он это делает, оказалось, что всю жизнь точу ножи неправильно, а по правилам заточка должна производиться от края лезвия к его середине. Вернувшись на стоянку, я умудрился побриться ножом, не пользуясь надоевшей своей безопасностью бритвой.
На берегу пруда при свете миллиардов звезд сел заполнять дневник. Как известно, созерцание звезд способствует философическому мышлению. В этом направлении я и покатился, рассуждая, кто был в мире первым – человек или Бог? Бог ли создал человека или человек создал в себе Бога? Подобные философствования не отличаются от вечной дилеммы, что было первым – яйцо или курица. Если наша Вселенная бесконечна в пространстве и времени, то так же бесконечно чередование богов и людей, их гибель и возрождение. Бессмыслен и вопрос, что первично – материя или сознание, они взаимопроникающие. И если Бог нас создал, то и мы создаем ежедневно Бога в себе, но и дьявола не забываем – без него не существовал бы Бог. Взаимоотношения Бога и дьявола, добра и зла в нашей душе, аналогичны балансу положительной и отрицательной энергии, материи и антиматерии, инь и янь китайской философии.
Ночью температура упала до 8 градусов по Цельсию, но в спальном мешке было тепло и уютно, да и Ванечка спал на боку. Известное дело, не каждый день мы проезжали пустыни.
Старая 30-я дорога здесь закончилась и влилась в 84-й хайвэй, ведущий в Бойзи, крупнейший город этого региона. Французские трапперы назвали его так из-за обилия лесов. Бойзи на русский переводится – лесной. А вот название штата Айдахо происходит от индейского слова и означает «жемчужина гор».
Знаменитый картофель этого штата был выведен американским Мичуриным Лютером Бербанком. Имя нашего Мичурина так замордовали, что осталось оно только в словосочетаниях типа «юный мичуринец». А ведь был он когда-то гордостью советской науки и, как сообщали наши пропагандисты, отказался ехать работать в США. Наверное, не раз после пожалел, ведь подло-подкожной, научно-шпионской стипендии Сороса тогда еще не было.
Я сошел с хайвэя на 53-м выходе и свернул на Колумбийскую дорогу, приведшую к «конюшням Орегонской тропы», где меня ждал хозяин Скотт Соузвик. Отвел он Ваню на пастбище, а меня в свой просторный дом. Его жена управляла конюшней и домом, но сейчас была с детьми в отъезде – навещала родителей в штате Юта. Скотт сообщил по секрету, что если бы она была дома, мне бы не позволили даже зайти внутрь. Такое признание явно не пришлось мне по душе, означало это, что хозяин принимает меня в доме через силу.
Скотт получил диплом в престижном Стэндфордском университете и работал старшим инженером в гигантской компьютерной компании «Майкрон технолоджи». Несколько лет назад он приобрел этот участок в восемь гектаров по 5000 долларов за гектар, сейчас бы за гектар он платил по 25 000 долларов. Он явно знает, как зарабатывать и выгодно вкладывать деньги.
Скотт решил познакомить меня с коллегами, строившими дачу в окрестностях Бойзи. Вдоль каньона реки Морес мы проехали в живописную долину, где спрятался от посторонних глаз поселок Айдахо-сити. Здесь могли позволить себе жить только люди с хорошим заработком – профессионалы новейших технологий, умевшие учиться и учить. Тот самый средний класс Америки, моральные ценности которого другие, чем у его предшественников.
Коллеги Скотта строили помост за домом, где предполагалось установить жаровню, джакузи и кресла для отдыха, скрытые от посторонних глаз. В прежние времена дома строились с верандой, выходившей на улицу, и хозяева, сидя на кресле-качалке, могли общаться с соседями.
Нельзя сказать, что американцы были чрезвычайно общительными и в прежние времена. Потомки англосаксонских, немецких и скандинавских протестантов всегда значительно больше времени проводили в кругу семьи, чем в контактах с соседями. Большие расстояния между фермами не способствовали ежедневному общению фермеров. Только раз в неделю собирались они в церкви, будучи братьями во Христе, но не в жизни. Никогда не было в здешних деревнях чего-либо подобного нашей общине, и не собирались они «на миру». Америка и сегодня еще больше страна индивидуальностей, чем коллективов. В этом сила и слабость этой страны.
Мы приехали как раз вовремя, когда работа была почти закончена, и можно побеседовать «за жизнь». Хозяин дома, Джон Скрован, увлекался китайским искусством борьбы и недавно вернулся из поездки по Китаю – хотел найти Учителя. Там он узнал, что Учитель давно переехал в Калифорнию, где открыл свою школу. Ну, совсем как с нашим искусством балета: все Барышниковы, Нуриевы, Федичевы и Чернышевы давно уже перебрались на Запад, и даже успели там частично умереть.
Не могу сказать, что мне легко было общаться с этой компьютерной молодежью, потребляющей здоровую пищу, ведущей здоровый образ жизни и думающей политически правильно. Похоже, они знали, куда идут, а я до сих пор сомнениями мучаюсь и чаще не прав, чем прав. Но и мой путь в ад хорошо умощен благими намерениями – «курить не брошу, но пить я буду!».