Америка глазами русского ковбоя
Шрифт:
Во все времена для человека важнее было равноправие, чем свобода, и советское государство нам гарантировало его либо создавало его правдоподобную иллюзию. Даже будучи нищими по сравнению с народами капиталистических стран, мы умудрялись смотреть на них свысока, гордясь, что живем в самой справедливой и демократической стране мира. И когда у равноправных рабов отобрали еще и социальную защиту, а взамен дали свободу, то население растерялось. На практике люди оказались свободными либо влачить жалкое существование, либо грабить ближних. Общество разделилось на ограбленное большинство и грабительское меньшинство «новых русских».
Что раньше было хорошо, теперь плохо, и наоборот. Старые ценности
Императрица Елизавета Петровна тоже не могла понять, что происходит с подвластной ей державой. Вот и плакалась поэтически:
Ныне я не знаю, как на свете жить, И не понимаю, что еще творить. Ах, плоховато жить.Покинув дом престарелых, я направился в поселок Стар, часто останавливаясь и беседуя с десятками проезжих.
Джеймс Кросли направлялся с друзьями на свадьбу и пригласил меня присоединиться. Я бы с удовольствием, да прежде необходимо найти место для лошади. В беседе Джеймс упомянул о своем членстве в братстве «Держателей обещания», лозунгом которого является: «Честность и преданность Богу, жене и детям». Члены братства регулярно собираются, чтобы поддержать друг друга в этой тяжкой борьбе за честность. Что-то не совсем понятно, при венчании давали же обет верности. Наверное, этого мало для этих мужиков – силен дьявол.
На следующей остановке адвокат Сюзанна Матос посоветовала остановиться у ее знакомого, Дэвида Богарта, ж ившего в четырех километрах западнее по дороге. На прощание эта умница поделилась со мной следующей мудростью: «Три человека мои друзья: тот, кто любит меня, кто ненавидит и тот, кому я безразлична. Тот, кто любит – учит нежности, кто ненавидит – осторожности, а безразличный – уверенности в собственных силах». Вот так ехал я по дороге, умнел, по мере сил.
Вскоре остановился напротив двухэтажного дома, украшенного четырьмя фальшивыми дорическими колоннами с портиком. Над арочной дверью почему-то написано: «1905 Центральный парк». Перед домом были разбиты цветочные клумбы, фонтан окружали античные скульптуры. Фигурная чугунная решетка отделяла этот райский уголок от бесконечно унылых полей гибридной кукурузы. При виде нее мне вспоминаются хрущевские времена, когда государство решило догнать и перегнать Америку по всем параметрам, включая и выращивание на наших северных землях теплолюбивой кукурузы. Народ вскоре уразумел авантюрность и глупость этой кампании, и пошло гулять тогда такое присловье: «Догоняем штат Айова! – Ну и как? – Пока х… (плохо)».
Я нажал кнопку звонка на воротах, и на крыльцо вышел мужчина в замшевой куртке, которому можно было дать от 30 до 50. Он, не колеблясь, согласился приютить нас на ночь и распахнул ворота в свои владения.
На самом деле Дэвиду исполнилось недавно шестьдесят, но лицо и фигура отражали младость его души и контрастировали с моими поизносившимися телесными и душевными реквизитами. Когда-то содержал он здесь гостиницу, и если клиенты путешествовали с лошадьми, то могли найти отдых не только для себя, но и для животных. Разводил он раньше арабских лошадей, но прогорел, после того как покупателям государство запретило списывать налоги при продаже или покупке лошадей.
Полуобанкротившись, он смог сохранить достаточно денег
Последние годы Дэвид Богарт посвятил собиранию материалов для книги об истории семейства Богарт. Его предки прибыли в США в 1806 году из района Эльзас-Лотарингия и тяжко работали, наживая и теряя богатства так же легко, как их потомок Дэвид. Ему удалось собрать данные об одиннадцати тысячах Богартов, проживающих в США. Книжные полки и шкафы в доме забиты фотографиями, копиями документов и газетными вырезками, хранящими историю семьи. Книга почти готова к печати и будет издана за его собственный счет в количестве 300 экземпляров.
Когда я спросил о творческих планах, он счастливо рассмеялся и продемонстрировал толстенную папку с материалами о предках с материнской стороны. Его мамаше 93 года, и живет она в доме для престарелых, где он ее еженедел ьно посещает. Она дала ему жизнь, но и привила комплекс неполноценности. Дэйв рассказал мне: «Моя мать любила говорить, что у меня вид человека, так и не вылечившегося от менингита». Видимо, эта фраза запечатлелась в его подсознании и сформировала жизнь. Дэвид никогда не был женат, не было у него ни детей, ни женщин, и все оттого, что он считает себя безобразным.
Будучи затворником, он чувствует себя счастливым только в окружении животных и цветов – его хризантемы завоевали массу призов на цветочных выставках.
Я полагал, что особой эксцентричностью славятся англичане, но здесь, в глубинке Айдахо, повезло мне встретить американскую разновидность стебанашек, и я счастлив знакомством с Дэвидом – такие, как он, делают жизнь интересной.
Звуки музыки
7 августа
Репортер «Мидлтон газет» Бэкки Омера приехала рано утром и заставила Дэвида выйти на веранду, чтобы сфотографировать нас вместе на фоне дорических колонн. Для него это было подобно пытке, но Бекки удалось преодолеть его застенчивость и даже выведать о планах издать книгу об истории семьи. После интервью она пригласила меня на встречу с мэром и другими официальными лицами города Мидлтона, который был на моем пути.
Километров через пять от дома Дэвида меня остановил Майк Винсент и спросил, нуждаюсь ли я в починке сбруи. Предложение это было более чем кстати – хомут порвался и натирал шею лошади. По сотовому телефону Майк позвонил отцу, владевшему магазином упряжи для лошадей, и объяснил суть моих жалоб. Через 20 минут Джерри Винсент привез поролоновую прокладку и сам закрепил ее вокруг хомута. Мы с Ваней почти расцеловали его, расплывшись в благодарности.
Центральная площадь Мидлтона была не хуже и не лучше площади в районном городишке России. Украшал ее огромный танк, но не Т-34, а «Шерман». Бородатый мэр города Ли Свайгерт произнес приветственную речь и вручил мне ключ от города. Вероятно, он смотрел позавчера по телевизору мою встречу с губернатором и решил сделать что-то подобное в местном масштабе. В ответ я тоже произнес банальность типа того, что русские приезжают в США не на танках, а на телегах. Но, говоря серьезно, этот городишко с населением 2081 человек был самым дружелюбным из всех в США. (Надо заметить, что таблички с указанием количества населения стоят при въезде в любой маленький город. Ну, а уж как часто они подправляются, зависит от бюджета мэрии.)