Америка глазами заблудшего туриста
Шрифт:
Из беседы, по пути к нужному месту, я узнал, что наш случайный ирландский приятель сам зарабатывает на жизнь работой на рыболовных судах. Я старался узнать как можно больше об условиях работы. Из его ответов можно было сделать вывод, что на всяком отдельном судне — свои условия. И они зависят от того, как работник договорился с работодателем. При этом, последний будет учитывать и опыт работника, и результаты улова. В конечном счёте, оплата труда — в прямой зависимости от размеров улова и участия в этом конкретного работника.
Прибыв к причалам, мы обнаружили, что на обоих суднах — ни души. Встреча не состоялась. Зато нас поводили по рыболовецким траулерам. Мы не смогли заглянуть в каюты, так как отсеки были закрыты. Мне показалось, что конструкции суден едва предполагали
Я представил себя членом бригады. И меня по волнам и ветрам унесут далеко от берега в открытый океан, где будут забрасывать и вытягивать сети. И если пойдет улов, то все набрасываются на рыбу, обрабатывают её и пакуют в емкости…
Пока ловится рыба и есть куда её складировать, все работают, не взирая ни на время, ни на погоду. О такой ерунде, как морская болезнь, я вообще молчу. Главное — улов! Будет улов — будут деньги. Ветер, дождь, снег, качка… Смыло волной за борт какого-то недотепу, который сам напросился на работу… Вытащили — повезло. Канул в бездну вод… Что ж тут поделаешь? Не бросать же из-за этого работу, особенно, если рыба пошла. Ему уже ничем не поможешь.
Кто знает, где может быть заблудший турист, кочующий, с места на место. О его выходе в море — где, когда и с кем — никто не знает. Отношения с работодателем нигде не отражены. Вернулись не в полном составе — меньше расходы на оплату труда. Что ни случается — всё к лучшему.
Экскурсия на эти мрачные траулеры дала мне живое представление о рыбном промысле. Мне оказалось достаточным побывать на борту ржавого монстра. Остальные детали: огонь, вода и медные трубы, кровь, пот, слёзы и блевотина — восполнили моё воображение. Я не очень-то сожалел о том, что мы не встретили здесь нашего возможного работодателя, какого-нибудь морского волчину. Вопросов к проводнику у меня больше не было. Саша тоже сник и даже отказался от предложения подвезти нас обратно к автомобилю. Я дал изрезанному пролетарию рыбного труда два доллара на пиво, распрощался с ирландским подданным и мы, наконец, остались одни на причале. Вопрос о нашем возможном участии в этой отрасли, как мне казалось, решился на стадии предварительных консультаций. Обошлось без морской болезни.
Мы прогулялись по городу. Посетили какую-то столярную мастерскую, где встретили двоих, занятых своим делом работников. Один из них живо отреагировал на наше появление и поинтересовался целями нашего визита.
Я объяснил, что мы здесь проездом, интересуемся работой, и вообще…
Последовал вопрос о том, какая работа нас интересует. Я коротко изложил суть нашего интереса к сезонной работе в рыбном промысле. Собеседник оказался человеком достаточно наблюдательным, чтобы верно определить, с кем он разговаривает. Первое, что он спросил: приходилось ли нам когда-нибудь работать на рыболовных судах? Убедившись, что имеет дело с туристами, он искренне и вполне серьёзно советовал быть крайне осмотрительными в своих поисках. Пояснил нам, что подобные поиски обычно заканчиваются тем, что люди попадают в цепкие объятия какого-нибудь предприимчивого, недобросовестного пройдохи, который смекнув, с кем имеет дело, заманчиво сулит большие и быстрые заработки. И вы оказываетесь у него на борту, далеко от берега и в абсолютной зависимости! Образно говоря, обещанные заработки, могут оказаться сыром в мышеловке. Я был склонен верить ему.
Затем, он заговорил о своей мастерской. Рассказал нам, что небольшая столярная мастерская досталась ему в наследство от отца. Специализируются они на отделке интерьеров судов и достаточно стабильно обеспечены заказами. Но, как он заметил, чтобы сохранить скромный бизнес рентабельным, приходится быть крайне аккуратным в организации производства и отношениях с постоянными заказчиками. Я поинтересовался, как много работников занято в его производстве? И он удивил нас, ответом: постоянно работает лишь один человек, за пять долларов в час.
Мы отметили столь низкую оплату труда. Но он
Заговорили о том, откуда мы приехали сюда и каковы наши впечатления. Наш случайный собеседник согласился с моими наблюдениями о том, что Новая Англия заметно отличается от штатов Н-Йорк и Н-Джерси, чем он явно гордился.
Вернувшись к своему автомобилю, мы уже окончательно решили возвращаться домой. С рыбной американской мечтой всё выяснили для себя. Последнюю остановку сделали у стандартного супермаркета, где прикупили продукты. Больше не останавливались. Всё той же 95-й дорогой, только теперь в южном направлении. Скоро начало темнеть, накрапывал дождик. Нам было о чём поговорить, поэтому обратный путь показался нам короче.
Проезжая уже на территории штата Нью-Йорк, мы попали в сильный ливень. К тому времени стемнело, дождь лил так плотно, что стеклоочистители не справлялись с водяным потоком. Видимость была крайне ограничена, и мы, перестроившись в крайний правый ряд, снизили скорость. Чтобы хоть что-то разглядеть перед собой, уткнулись носами в лобовое стекло и с напряжением всматривались вперед. Другие водители не страдали ограниченной видимостью, и с обычной скоростью объезжали нас как тяжелобольных. Вдруг, я заметил автомобиль, движущийся по соседней полосе, который обгонять нас не стал, а сопровождал бок о бок. Едва мы заметили, что освещение рядом идущего автомобиля расширяет нам обзор, как на сопровождавшем автомобиле вспыхнули сигнальные огни дорожного патруля. Несомненно, сигнал относился к нам. Нас объехали, продолжая сигналить, а, убедившись в нашем послушании, патрульная машина остановилась в нескольких метрах перед нами. Мигалка продолжала работать, выхватывая из темноты дождь и участок дороги. Накинув на себя плащ с капюшоном, из патрульной машины выскочил полицейский, и поспешил к нам. Саша в недоумении опустил боковое стекло. Служивый торопливо спросил: всё ли с нами в порядке? Мы с удивлением ответили, что мы в полном порядке. Возникла пауза, он присмотрелся к нам.
— Тогда почему так медленно движетесь? — спросил он.
— Очень ограничена видимость, — ответил я и кивнул на уставшие стеклоочистители.
Тот взглянул на судорожно дергающиеся дворники на лобовом стекле и понимающе кивнул.
— А я не мог понять, что это с вами!? Едут медленно и как-то странно сидят, уткнувшись лицами в лобовое стекло. Будьте осторожны!
Мы обещали быть. Полицейский быстро впрыгнул в свой автомобиль и растворился в общем движении.
Домой приехали поздно вечером. Уже по дороге домой, мы составили себе план на ближайшее будущее. Решили заканчивать работу на стройке. По настроению Кайзера было очевидным: он намерен оклеить ещё не один такой дом. И наступающая зима его не остановит. Продолжать же заниматься этим и в холод означало — медленное самоубийство. За два месяца проживания в Трэнтоне всякий интерес к самому городу уже иссяк. Работа, которую мы здесь имели, обеспечила нам кое-какие сбережения, достаточные для переездов и поисков чего-то нового. Штат Флориду мы наметили, как следующий пункт в пространстве, где всегда тепло и где мы ещё не бывали.
Этой же ночью я позвонил своему земляку на остров и поинтересовался о погоде. Он утешил меня теплыми прогнозами и возможным трудоустройством в том же пансионате, где работал сам.
Поделившись с Сашей новостями с острова, я получил его окончательное согласие ехать вместе. Таким образом, решился и вопрос о способе передвижения. Постановили, что эта рабочая неделя будет последней. А 31 октября, в воскресенье, в День Всех Святых, съехать из Трэнтона.
На следующий день, во время работы мы сообщили Кайзеру о своих намерениях, покинуть бригаду по окончанию недели. Наше заявление его не удивило. Обещал вовремя рассчитаться с нами, чтобы мы вынужденно не занимали комнату, которую должны оплатить с первого числа, или освободить. Хозяин дома, у которого мы снимали комнату, не скрывал своего огорчения. Напомнил об оплате телефонных звонков по счетам, которые пришлют позднее. Мы обещали.