Америка глазами заблудшего туриста
Шрифт:
Я передал всё это Олегу. Тот воздержался от конкретных замечаний по этому поводу. Не обрадовался.
Когда мы все встретились, то я сразу отметил, что парень злоупотребляет алкоголем; это было очевидно по его испитой физиономии.
При знакомстве, он суетился и заискивал перед нами, как перед людьми, от которых зависит его временное благополучие. Кевин почувствовал назревающую неприязнь и как мог, заглаживал ситуацию. Он дружески пригласил всех присесть и обсудить неожиданно возникший вопрос. Кевину было неловко, я его понимал и мысленно уже согласился помочь не столько его приятелю, сколько самому Кевину.
За пивом мы договорились, что пока наш гость устроится на работу и найдет себе жильё, он остановится в нашем доме, и будет ночевать в гостиной на диване.
То, что этот парень на полной мели было очевидно даже для нас, туристов. Про себя я подумал, что он может застрять на нашем диване как минимум на месяц, так как для переезда ему потребуется сначала найти работу и заработать деньги на аренду жилья.
А тем временем, мои подозрения коварно усыпляли радужными планами на сегодняшний вечер. Кевин и его приятель просили быть дома к такому-то часу и обещали организовать на ужин вкусное спагетти. Всё, за исключением спагетти, мне не нравилось. Я чувствовал, что к нашему тихому комфорту что-то подкралось.
Ужин они приготовили действительно вкусный. Мы прикупили пива, к которому наш новый сосед проявил заметный интерес. Я намекнул Олегу, что мы снова оказались в большой семье, где зевать не следует, если хочешь попробовать своё пиво.
Этому парню было около 50, по мере употребления пива, он становился всё более уверенным в себе.
Согласие на его проживание мы дали, и теперь надо было как-то уживаться. Разговора о распределении рентной платы на четверых, как-то не последовало, и я понял, что этот ужин и был его вступительным взносом в нашу коммуну.
Всё это меня беспокоило. Появилось желание пойти в санузел и забрать оттуда свои туалетные причиндалы. С полотенцем, для начала, я так и сделал. Судя по его автомобилю и одежде, он производил впечатление грязнули.
Так мы стали поживать втроём.
Но были и приятные неожиданности. Компании BMG и Columbia House стали заваливать нас бандеролями с компактами и предложениями заказывать ещё и ещё, а также, вовлекать в эту потребительскую игру всех, кого мы знаем.
Условия игры предполагали поощрительные подарки и скидки.
Кроме музыкальных бандеролей, в нашем почтовом ящике я нашёл телеграмму с родины. Содержание этого послания в сжатой форме отражало экономическое и социальное положение украинского народа. Телеграмма сообщала; «Визу получил. Владимир».
Кто этот Владимир, я догадывался, для чего он извещал меня, — начинал понимать. Но почему именно я?
Между многочасовой суетой на работе, посещением почтового отделения и супермаркета, душем и ужином, я думал: чего же следует ожидать от этого Владимира?
За последние семь месяцев я не слышал о нём ничего, хотя ещё из Бруклина посылал ему письмецо. Я гнал от себя мысль о том, на наши головы свалится ещё один гость, претендующий на второй диван в гостиной.
Однажды вечером к нам заехали знакомые московские барышни со своим польским ухажёром. Они ничего не знали о нашем новом соседе, но его присутствие нам не помешало. Мы наспех организовали пиццу, красное сухое вино и пиво… Поговорить было о чем. Вечер складывался хорошо. Наш сосед дал понять нам, что мы ему не мешаем, обращать внимания на него не надо, он, мол, тихонько посидит на своём диване.
Мы пригласили и его. Он охотно присоединился. Усугубил пива и вина, и стал проявлять внимание к женскому полу. Так как женщины были не очень-то разговорчивы на его языке, то мне пришлось какое-то время посредничать в передаче его избитых комплиментов.
Такое внимание к неожиданно возникшему американскому ухажёру не понравилось поляку. Они с Олегом стали хохмить над джентльменскими потугами подвыпившего Ромео и оттеснили его обратно на диван.
Остаток вечера наш американский гость, хотя и не навязывался в кавалеры, зато проявлял пристальное внимание к пиву и всему происходящему в гостиной. По этому поводу Олег справедливо заметил, что он и на курсы английского языка ходил, и по телефону заезжал, а ему, по каким-то непонятным причинам, отказывали. А этот бедный родственник, два дня как получил наше согласие на пользование диваном, а тоже пытается пристроиться к подругам.
Поляк, заметив обострившуюся конкуренцию, пожалел, что приехал к нам в гости, и пожелал в будущем встречаться на их территории. На том и порешили: Новый год отпразднуем в их доме в Kи Ларго.
Этой ночью, казалось бы, уже ничего не могло помешать нашему сну и мы спали. Но за окном, где-то во дворе происходили какие-то странные действа. Сквозь сон, до моего сознания доходило, что к нам во двор приехали и остановились какие-то автомобили. Хлопки дверей, возбужденные мужские голоса, служебные переговоры по рации. Я так и не осознал, что это было: сон, либо ночной полицейский телесериал. Как долго продолжалась эта ночная возня, определить я не мог, ибо так и не проснулся.
Утром мне об этом напомнил Кевин. Он спросил: не слышал ли я чего-нибудь этой ночью. И охотно рассказал о случившемся.
Оказалось, полиция таки действительно приезжала сюда. И вызывал их Кевин. На мой вопрос: для чего? — тот рассказал мне живой, свежий анекдот.
Среди ночи его разбудил шум. Через приоткрытое окно спальни, которое выходило в сторону дома нашей знакомой соседки, он отчетливо услышал крики. Прислушавшись, определил, что крики доносятся из соседнего дома, и по голосу узнал соседку. Жуткий вой не прекращался, уснуть, слыша такое, он не мог. Зная её склонность к выпивке и непредсказуемость поведения, он посетить её не решался, но сделал попытку связаться по телефону. Но на его звонки никто не ответил. Шум борьбы и страданий продолжался. Тогда он решил позвонить в полицию и доложить о своих подозрениях и беспокойстве.
Спустя несколько минут, одна за другой, подъехали три патрульные машины, блокировали выход из дома, и на всякий случай, окружили соседский дом, да ещё и с оружием наизготове.
На полицейское требование открыть дверь, в доме стихло, и приказ исполнила сама предполагаемая жертва. Она была немного пьяна и очень счастлива. Увидев вокруг своего дома вооруженных полицейских, она искренне удивилась этому. На расспросы: всё ли с ней в порядке? — она честно ответила, что ей хорошо, как никогда!.. Теперь удивились полицейские: