Америка — как есть
Шрифт:
Заговоры против Линкольна зреют, их много, и Бут примыкает (возможно) к нескольким сразу. Из всех этих заговоров (наличествующие в США тайные общества, которых было, напомним, множество — масоны, Рыцари Золотого Круга, Рыцари Колумба, иезуиты, и прочие, заговоры не поддерживают, по разным причинам) действительно вызревает только один. И Бут — в центре его. Линкольна решено похитить после спектакля в вашингтонском Театре Форда, перевезти через речку, запереть в тайном месте, и потребовать, чтобы отпустили пленных южан, и еще чего-то (требования в таких случаях почти всегда не очень вразумительны). Накануне, ночью, Бут, будучи в дружеских отношениях с дирекцией Театра Форда, множество раз там игравший (Линкольн присутствовал на нескольких его спектаклях), пользуясь ключами, данными ему дирекцией, чтобы он мог приходить когда
Вернувшись в окраинный отель (собственно, постоялый двор), Бут обнаруживает, что участники заговора решение свое отменили. Его любовница (имя варьируется от хроники к хронике, но, очевидно, это не Люси Хейл) пытается его утешить, но Бут в шоке.
Наступает вечер следующего дня. В Театре Форда идет пьеса модного британского драматурга под названием «Наша Американская Кузина». Пьеса как пьеса. С ужимками, водевильного типа. Бут знает ее наизусть.
Оставшиеся участники распавшегося заговора — Пауэлл, Херолд, Атцеродт — уведомлены Бутом о его намерениях. Более того, Бут приказывает им (!) действовать заодно и сообща. По задумке Бута, Пауэлл должен застрелить Госсекретаря Сюарда (или Соарда), а Атцеродт — вице-президента Андрю Джонсона. Таким образом, по плану Бута, правительство северян лишится верхушки, будет паника, и в этот момент правительство конфедератов сумеет перегруппироваться и продолжить войну.
Бута не удерживают, но приказам его не подчиняются.
Бут является в театр, где его все знают. Он беспрепятственно во время представления поднимается к ложе Линкольна, вооруженный старомодным однозарядным пистолетом сорок четвертого калибра. В ложе находятся, помимо Линкольна, его жена Мэри, некий полковник, и еще какие-то приближенные. Линкольн приглашал также генерала Гранта, но тот отказался, поскольку его жена, Джулия Грант, ненавидела жену Линкольна. Также Линкольн приглашал своего старшего сына Роберта, и тот тоже отказался. Также не присутствовал телохранитель Линкольна Уорд Хилл Лэймон (!) которому Линкольн ранее рассказал, как видел во сне, что его убивают (!!).
Зная текст наизусть, Бут ждет смешной реплики. Реплику произносят на сцене, зал взрывается хохотом. Воспользовавшись этим шумом, Бут распахивает дверь в ложу, делает шаг к Линкольну, и стреляет ему в затылок.
На него пытаются броситься, но мешают обитые бархатом тяжелые стулья. Бут прыгает на перила ложи и с них — вниз, на сцену, в газовый свет рампы, с восьмиметровой высоты. При приземлении он ломает ногу (так он пишет в сохранившемся (!!) до наших дней дневнике), но, пользуясь замешательством, умудряется выскользнуть из театра, вскочить на коня (!!!) и уйти от преследования. Он скрывается в доме доктора Самюэля Мадда, который чего-то там делает с его, Бута, ногой. Впоследствии Мадд будет арестован и приговорен к пожизненному заключению во флоридской тюрьме за измену, но через три года выйдет на свободу за то, что содействовал ликвидации эпидемии желтой лихорадки в этом регионе (возможно, по системе Батлера…).
Двадцать шестого апреля преследователи догнали Бута в Вирджинии. Бут спрятался в амбаре, содержащем вирджинский табак, и отказался выходить. Амбар подожгли. Бут сунулся в двери с пистолетом, и сержант по имени Бостон Корбетт выстрелил в него несмотря на приказ брать живым, и попал в горло.
По некоторым теориям, Буту удалось бежать, а вместо него преследователи убили кого-то другого.
Раненного Линкольна перенесли в дом напротив, известный сегодня как Дом Петерсена. В сознание он не пришел, и смерть установили в семь утра следующего дня. Похоронили его в Спрингфилде, штат Иллиной, провезя в траурном поезде через несколько штатов.
Ростом шестнадцатый президент США был шести футов и четырех дюймов, то есть сто девяносто два сантиметра — самый высокий из всех президентов на сегодняшний день.
В 1862-м году Линкольн подписал указ о налоговом обложении в размере трех процентов любого нанятого, чей доход составляет от восьмисот до тысячи долларов в год. Это превышало обычный доход представителя среднего класса приблизительно
На этом заканчивается часть первая этих художественных заметок об истории Америки.
Окончание Гражданской Войны привело к беспрецедентному взлету активности и мысли во всех областях человеческой деятельности на территории Соединенных Штатов. Люди творческие хлынули с оккупированного Юга на индустриальный Север, миграция продолжалась много лет, и начался расцвет американской культуры. Солдаты-ветераны, сохранившие в целости тела свои и здоровье, оказались не у дел, а к повседневности были совершенно не готовы — как любые другие ветераны. Поэтому многие из них, и северяне, и южане, устремились в необжитые территории на Западе, в пограничье, стали там как-то устраиваться, перестреливаясь между собой и с индейцами, дав начало легендам о Диком Западе. На Севере как из рога изобилия сыпались одно за другим изобретения. И повсюду шло строительство. Наметились первые пики золотодобычи и нефтедобычи. Прельстившись на активность, из Европы хлынула новая, небывалая волна эмигрантов. Многим из них удавалось быстро разбогатеть. А потом наступила в мире эра, известная историкам, как Бель-Эпокь. Но все это — темы второй части этих заметок.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ГЛАВА ПЕРВАЯ. БУРНЫЕ СЕМИДЕСЯТЫЕ
Семидесятые годы девятнадцатого столетия переполнены событиями настолько, что очень трудно выделить главное и проигнорировать остальное.
В одном и том же году родились два интересных персонажа — Владимир Ульянов-Ленин и Франц Легар.
Легар доставил человечеству чрезвычайно много радости. Из сегодняшнего далека кажется совершенно логичным и единственно правильным, что именно пуччинист должен был возродить оперетту, поскольку парижский и венский варианты этого жанра всем надоели (появилось много бюрократов от музыки, писавших в парижском и венском стиле, и они обесценили жанр начисто). Возродил. И открыл дорогу другому пуччинисту — Эммериху Кальману. Благодаря последнему, жанр оперетты пережил в начале двадцатого века головокружительный взлет.
Опять же из сегодняшнего далека кажется, что появление Ульянова-Ленина на исторической сцене совершенно неизбежно. Обрадовавшись нефти и Дарвину, человечество просто напросилось. Типа, доигрались. Но это — дальше. А пока что:
Войска Наполеона Третьего разгромлены Пруссией. Во Франции в связи с этим уходит в прошлое Вторая Империя и возникает Третья Республика. В это же время (и в том же году) заканчивается эпопея с объединением Италии (далеко не мирная эпопея), столицей объявляется Рим. После чего всем на радость изобретаются лампочка (в современном виде, Томасом Эдисоном, использующим постоянный ток, правда), телефон (Алекзандером Беллом), звуковоспроизводящее устройство (Эдисоном), а в городе Нью-Йорке делается попытка изобрести и внедрить пневматическое метро. Попытка (и последующие) проваливается. С тех пор под Нью-Йорком наличествует несколько забытых тоннелей. Их постоянно обнаруживают, удивляются, а потом опять забывают.
В штатах бывшей Конфедерации продолжается Реконструкция, и штаты один за другим принимают обратно в Союз с правом голоса и обычным распределением представителей — по два сенатора, количество конгрессменов в зависимости от штата.
В семидесятом году принимается Пятнадцатая Поправка к Конституции Соединенных Штатов, запрещающая препятствовать праву на голосование людям по расовому признаку. Дабы с этой поправкой бороться, некоторые южные штаты вводят интересные законы, вроде письменных тестов. Все бы ничего, начинание хорошее, неплохо бы и сегодня его ввести во всех странах — но беда в том, что могущие доказать, что один из двух их дедов голосовал на выборах, от теста освобождаются. То бишь, под тест попадают все негры (на этом историки делают ударение), а также все поголовно иммигранты в первом, втором, иногда третьем поколении. Те же ирландцы и немцы, те же поляки и евреи из Европы, и так далее. Тесты везде разные, и кто ж теперь, издалека, разберет, все ли было несправедливо или не все. Историки приводят случай, когда негр, желавший пройти тест (и являвшийся профессором университета, какого именно — не уточняется, хотя данные все есть и любой может проверить, какого именно университета), должен был написать без ошибок по памяти весь текст Конституции.