Америка-мать зовёт?
Шрифт:
Настал долгожданный день! Отец Роба, священник, их и повенчал, и Марину не волновало, что он не православный и не католик, а какой-то объединенный методист, лишь бы быть замужем за американцем.
Застолье, танцы, разрезание торта. В общем, как у всех. А в частности… Оказалось, что у американцев принято дарить подарки гостям на свадьбе, и Роб предложил закупить матрешек для всех своих родственников и друзей. Ему нравились эти традиционно-русские деревянные яйцевидные куколки, вкладывающиеся одна в другую. Это был подарок «не как все», и приглашенные были приятно удивлены.
Когда разошлись родственники и другие гости, новоиспеченные
Отель «Мариотт Маркитт» находился в центре Атланты. Огромное здание чуть ли не в пятьдесят этажей! Маринин туристический кругозор ограничивался поездками в некоторые города Узбекистана и СССР. Поэтому гостиница с бассейном в фойе и прозрачным лифтом взъерошила ее уставшие, не избалованные путешествиями, извилины. И огромная кровать, усыпанная лепестками роз, и шикарный вид из окна сорокового этажа, и бутылка шампанского, поданного в металлическом ведерке со льдом, перенесли новоиспеченную жену в тот самый благодатный мир из сериала «Санта-Барбара».
Марина смаковала каждый глоток, испытывая переполняющее ее головокружительное счастье, расправившее свой павлиний хвост. Цель, мечта, которую она лелеяла пару лет, достигнута – она в Америке! Обручальное кольцо из непривычного желтого золота поблескивало на безымянном пальце левой руки. У американцев даже кольца обручальные носят не так, как у русских! Марина ощущала победу, как упорный и сильный спортсмен, получивший медаль в чемпионате по бегу с препятствиями. Все происходящее было настолько неординарным, не таким, как у всех. Она была рада, ведь ей удалось сразу узнать, что ее муж, его родственники и друзья – очень трудолюбивые, скорые на помощь и поддержку люди!
Недельный отпуск, медовый месяц, Марина и Роб провели во Флориде, в городе Джексонвилл, купаясь в Атлантическом океане, наслаждаясь коктейлями и объедаясь морепродуктами. Марина забыла о своем Ангеле-Хранителе, у нее было достаточно впечатлений от мечты-Америки.
Глава девятая
Первый переезд
1998
У Марины появилось неприятное липкое чувство, что она, как бабочка, по чистой случайности застряла в ловушке для мух, которая предназначалась вовсе не для нее. И хотелось все время спать, а не вырваться куда-либо. Она одна ходила в тренажерный зал или бассейн, одна смотрела телевизор, одна пыталась что-то приготовить им на ужин. А чего она хотела? Чтобы ее развлекали день и ночь? Было трудно оттого, что первое время она не видела себе достойного и радостного применения. Слабый разговорный язык, неумение водить машину или работать делали жизнь скучной и однообразной.
Находясь в браке, можно чувствовать себя одиноким, как даосские капли-символы Инь и Ян. Белая капля не переходит в черную, хотя находится рядом. Они существуют вместе, дополняют или сменяют друг друга, как день и ночь, но никогда не растворяются и не сливаются. Именно так ощущала себя Марина в браке с американцем. Роб делал все, что от него зависело для их блага, учил ее постепенно американскому стилю жизни и независимости. Но он так любил компьютерные игры, что мог играть выходные напролет, прилипнув к стулу, без сна, пищи и прогулок, прокуривая квартиру, убивал инопланетян в виртуальном
А в один прекрасный июньский день Роб вернулся с работы и признался жене: «Супервайзер выговор сделал, и кому, МНЕ, что я на рабочем месте в игры играю, представляешь? А меня они занять не могут, я всю работу их делаю быстрее, чем они новую мне придумывают. Видимость не могу создавать, как некоторые, понимаешь? Для такого профессионала, как я, нужно что-то более интригующее и вдохновляющее. Я перерос эту компанию! Мне старый знакомый предложил другую работу, так что мы переезжаем в Аризону!»
Марине идея переезда и смена обстановки показались чудесным приключением, которое вырвет ее, полусонную скучающую бабочку, из липучки-ловушки для мух! Она стала деятельной и веселой. Несколько дней молодожены паковали вещи. Роб взял напрокат закрытый грузовик, сам с парой друзей загрузил его коробками и мебелишкой. Марина убрала квартиру, сдала ключи в офис.
Пятнадцатого июля 1998 года они покинули зеленую и душную Атланту. Ехали вечер и ночь через Флориду, Алабаму. Заночевали в штате Луизиана. Проезжали штат и реку Миссисипи, Техас и Нью-Мексико, добирались в Аризону двое суток. Марину поражало, откуда у Роба вдруг столько фонтанирующей энергии: как будто за ним гнались, день и ночь маниакально, без сна, он вел грузовик, за которым, прицепленный, тащился их подержанный грязно-голубой «плимут».
В дороге муж поделился с женой новостями. Ресторанный бизнес, о котором он мечтал, провалился в небытие. Во всем виноваты были, конечно, друзья-совладельцы, которые прохлопали ушами и не сделали то, что от них требовалось. Предположение, что его просто кинули, не озвучивалось вслух.
Марине очень понравилось ехать в ночи по «хайвеям» – дорогам без светофоров. Это казалось романтичным, несмотря на разбитых вдребезги на лобовом стекле грузовика насекомых. На бензозаправках, припарковавшись, Роб оттирал специальными щетками их разноцветные внутренности.
В Аризону прибыли утром семнадцатого июля 1998 года, остановились в гостинице и освежились. Аризона напомнила Марине родину, Узбекистан, своей сухой жарой. Правда, вдоль дорог почти не было деревьев: ни дубов, ни тополей, ни кленов, ни акаций. Аризона встретила их чистыми дорогами с растущими вдоль них удивительными кактусами сагуаро высотой три-шесть метров, пальмами и олеандрами, густо цветущими, с белыми, розовыми и бордовыми гроздьями небольших цветов. Вместо зеленых лужаек обочины дорог, клумбы около магазинов и офисов украшала галька белого или красного цвета. Пустыня, одним словом.
Дело было в пятницу. Роб хотел успеть найти съемную квартиру, чтоб въехать в нее и разгрузиться в субботу, так как надо было сдать взятый напрокат грузовик по новому месту назначения, чтоб не насчитали дополнительные дни проката. Они объездили несколько квартирных комплексов. Если Роб замечал на балконах вещи на веревках, для него это был знак – бедный район. Он разворачивал машину и ехал дальше. Большое количество детей или темнокожего населения его тоже отталкивало. Такие места он со знанием дела презрительно называл «говнистой дырой». Себя он, разумеется, относил к более высокому классу людей, которым полагается жить в комплексах подороже и поприличней.