Америка против всех. Геополитика, государственность и глобальная роль США: история и современность
Шрифт:
Для избрания президентом Т. Джефферсона потребовалось тридцать шесть туров голосования.
Американские суфражистки требуют дать женщинам право голоса.
Коллегия выборщиков в США — символ архаичности американской избирательной системы.
Т. Пендергаст и Г. Трумэн.
Р. Перо, Б. Клинтон и Дж. Буш-ст. на дебатах.
«Колеблющиеся
Заголовки газет в дни скандального подсчета голосов по итогам выборов 2000 года.
«Штурм Капитолия» сторонниками Д. Трампа.
Сторонник Трампа в футболке CNN Fake News.
Глава 26
Власть для народа?
Мы убедились в том, что две первые составляющие великой линкольновской формулы — власть народа и власть волей народа — в современной Америке попросту не работают. Осталось выяснить, какое влияние это имеет на жизнь миллионов американцев, то есть разобраться с тем, в какой степени нынешняя власть США существует для народа, а в какой — для других выгодоприобретателей. Вопрос этот отнюдь не так прост, как может показаться. Хотя западные ученые практически единодушно склонны связывать экономическое процветание и развитие демократических институтов, история знает множество примеров, когда люди охотно мирились с тотальным подавлением демократии во имя роста благосостояния.
Многочисленные исследования показывают — в то время, пока политическая и деловая элита США богатеет, уровень жизни основной части населения страны падает, причем это происходит на протяжении десятилетий. Период между 1945 и 1980 годами можно назвать золотым веком американского общества, когда экономика росла беспрецедентными темпами (в среднем 3,7 % в год) и почти каждый американец мог получать возрастающую долю этого «пирога», не прикладывая каких-либо выдающихся усилий. Однако после 1980 года рост доходов основной массы населения фактически остановился. С того момента средний доход примерно 90 % американцев вообще не менялся, уверенно росли лишь доходы наиболее богатого 1 % населения. Сегодня этому одному проценту достается в общей сложности около 20 % совокупного дохода в стране, при этом он сосредотачивает в своих руках порядка 40 % всего накопленного богатства [468] .
468
В США самый высокий уровень неравенства в доходах среди западных стран. ООН. 2018.
Хотя американские экономисты успокаивают широкую аудиторию, подчеркивая, что даже в такой ситуации накапливаемое наверху богатство «просачивается» на нижние ступени социальной иерархии, сегодня уже мало кто верит в эту теорию. Если у большинства американцев зарплаты (скорректированные с учетом инфляции) остались на том же уровне, что и 20–40 лет назад, то у беднейшей части населения они вообще не растут уже 60 лет! Создается парадоксальная ситуация: по основным экономическим показателям Америка продолжает богатеть, пускай уже и не семимильными шагами, как ранее, однако это далеко не та самая Америка, о которой говорил Линкольн и которая воспета в хорошо известных преданиях об американской демократии. Экономика США растет лишь для высших слоев населения — того самого 1 % «сливок» американского общества, благодаря которому статистики и выводят положительную динамику.
Кто входит в число избранных американцев? Ясно, что это прежде всего корпоративная верхушка — топ-менеджеры, члены советов директоров корпораций, инвестиционные банкиры и другие финансисты — и политики, связанные с ними деловыми, а нередко и семейными узами. Впрочем, благодаря распространенной в США «политике вращающихся дверей», при которой можно успешно чередовать карьеру в бизнесе и политической сфере, провести грань между ними зачастую весьма трудно.
Быть может, этот пресловутый один процент составляют знаменитые selfmade men — самородки, которые оказались более упорны, энергичны и изобретательны, чем другие сограждане, и потому смогли в полной мере реализовать «американскую мечту»? К сожалению, эпоха людей, которые могли начать с одного доллара в кармане и бизнеса по доставке газет, своим трудом построив бизнес-империю, в США давно осталась в прошлом. Сегодня основным источником влияния и богатства в американском обществе остается наследование. Профессора в университетах США любят с иронией говорить своим студентам, что единственное решение, от которого сегодня зависит жизненный успех в Америке, сводится к тому, в какой семье родиться. Тем самым оказывается подавленной социальная конкуренция, которая в свое время и была одним из локомотивов «американской мечты», позволяя людям достойным, но менее обеспеченным, обходить своих менее изобретательных соперников. В наши дни выходцы из богатейших семей автоматически получают в свои руки не только бразды правления крупнейшими предприятиями Америки, но и наработанные предками политические связи, благодаря которым государство всегда приходит на помощь большому бизнесу, руководствуясь известным правилом «Too big to fail» («Слишком большой,
469
Соркин Э. Слишком большие, чтобы рухнуть. М., 2012.
Однако в американском обществе наследуется не только богатство, но и бедность, за чертой которой сегодня живут около 36 из 331 млн граждан (в бедности растет каждый пятый ребенок). Экономисты называют это ловушкой низкого дохода. Исследования Гарвардского университета показали: если родившиеся в 1940 г. дети примерно с 90 % вероятностью могли рассчитывать на то, что они будут жить богаче своих родителей, то у появившихся на свет на рубеже столетий этот показатель снизился до 50 % [470] . Во многом это связано с уже упоминавшейся проблемой социальных лифтов, прежде всего образования, уровень которого в США катастрофически падает при том, что его цена постоянно повышается. «Страна возможностей» больше не дает своим гражданам реальных шансов на лучшую жизнь. На этом фоне стремительно уходит в прошлое широко распространенная среди граждан США вера в «американскую мечту», равенство возможностей, исключительность своей страны.
470
The costs of inequality: Increasingly, it's the rich and the rest. Harvard Gazette. 2018.
В этих условиях все больше американцев ищет выход в асоциальной активности. Нобелевский лауреат Э. Дитон совместно с Э. Кейс провели анализ данных о смертности населения в США и пришли к выводу о том, что ее показатели среди белых мужчин среднего возраста без высшего образования стремительно растут, причем среди причин преждевременного ухода из жизни все чаще фигурируют суицид, наркомания и алкоголизм, названные исследователями «болезнями отчаяния» [471] . В то же время возлагать вину на самих жертв, якобы опускающих руки и не желающих бороться со своими личными проблемами, не совсем корректно. Хороший пример — бушующая в наши дни в США «опиоидная эпидемия», уносящая каждый год более ста тысяч жизней (больше, чем страна потеряла во Вьетнаме). Во многом она вызвана антиобщественной политикой фармацевтических корпораций, в погоне за прибылью лоббирующих «безопасные» обезболивающие, которые врачи в США сегодня выписывают по поводу и без повода. Согласно последним данным Центра по контролю и профилактике заболеваний США, с 1999 года употребление этих анальгетиков стоило жизни более 930 тысячам американцев. Это более чем в два раза превышает потери страны во Второй мировой войне и ненамного меньше количества американцев, убитых в четырех наиболее кровопролитных вооруженных конфликтах в истории страны.
471
Case A. Deaton A. Rising morbidity and mortality in midlife among white non-Hispanic Americans in the 21st century. PNAS, 2015.
Наряду с этим, несмотря на все успехи современной медицины, падает и средняя продолжительность жизни рядовых американцев, в то время как у наиболее богатой части общества она продолжает расти. Еще пятьдесят лет назад данные статистики могли обещать, что средний богатый американец лишь на несколько лет переживет своего соотечественника из менее обеспеченных слоев общества. Сегодня этот разрыв уже значительно перешагнул за десятилетие. По всей видимости, это наиболее явный и вопиющий признак кризиса «демократии по-американски», который в то же самое время является причиной его дальнейшей деградации. Разрыв в доходах между различными слоями общества в американской истории обычно воспринимался обществом довольно спокойно и расценивался в качестве одной из неизбежных издержек экономического развития или даже как стимул для низших классов к более упорному труду. Однако разрыв в качестве и продолжительности жизни — это уже явление принципиально другого порядка, которое фактически непреодолимой пропастью разделяет американское общество.
Неравенство возможностей в современных США подрывает социально-экономические основы демократии. Рабочий класс переживает упадок, средний класс размывается, а богатые и богатейшие слои населения вообще не представляют себе, чем живут их сограждане. Демократическая партия, которая ранее выражала интересы менее обеспеченных слоев общества, превращается в партию высокообразованной, наиболее богатой элиты. Упадок профсоюзов ухудшил трудовую и социальную жизнь небогатых американцев. Наконец, происходит постепенное разрушение местных сообществ, долгое время считавшихся ключевым элементом стабильно функционирующей демократической системы.
Нельзя сказать, чтобы все эти проблемы не были очевидны для граждан США и властей страны. Однако усилия, которые Вашингтон предпринимает для преодоления этих фундаментальных социально-экономических проблем, растягиваются на десятилетия и, как правило, ни к чему не приводят. Борьба за обеспечение основной массы американцев такими базовыми благами, как доступное жилье, образование или медицина, ведется едва ли не с первых послевоенных лет. Однако ее результаты по-прежнему ничтожны. Система социальных гарантий и прав в США в целом является достаточно ограниченной по меркам большинства европейских и постсоветских государств.