Америка reload game
Шрифт:
Это подтвердил ему и однофамилец Джозайи – химик Оливер, которого он разыскал назавтра после лекций в Гарварде:
– Да, каменный тут будет, конечно, похуже древесного, но… У вас неплохая голова, молодой человек! – ну, для гуманитария…
– Так ведь археология – это, можно считать, почти что естественная наука!
– Пожалуй… Так чего вы от меня хотите?
– Профессор, вы, как я знаю, занимаетесь как раз микроанализом. Можно ли обнаружить в этом угле следы взрывчатки, которой взорвали «Кейп-Код»?
– Сложно, но можно, – кивнул тот после недолгого размышления.
– А вы бы за это взялись?
– Тогда я поменяю порядок слов в той своей фразе: «Можно,
Вот, к примеру, нужный вам анализ на следы взрывчатки. Ясное дело, что такой взрыв, как на «Кейп-Коде», никаким порохом не устроишь: только нитроглицерин – в смысле, один из типов флегмита… Ну, теоретически можно допустить еще нитроцеллюлозу; отличная штука, невероятной мощи – за ней наверняка огромное будущее, но, к сожалению, мы пока не умеем ее надежно флегматизировать, очень опасна в обращении. В любом случае: нитроглицерин, нитроцеллюлоза… да даже и с обычным порохом, кстати, – мы имеем дело с азотом в его кислородных соединениях. При взбалтывании их с крепкой серной кислотой и избытком металлической ртути весь этот азот будет выделяться в виде газообразной окиси азота, а ртуть – переходить в сернокислую закись ртути… Я не слишком сложно объясняю, коллега?
– Нет-нет, все в порядке, профессор! Мне, как-никак, приходилось изучать минералогию.
– Отлично. Так вот, всех и дел тут, собственно – зафиксировать тот выделяющийся газ, окись азота. Сама по себе эта реакция известна давным-давно, есть даже специальный прибор – нитрометр. Адаптировать его под микроанализ в принципе дело нехитрое – те же стеклянные трубки, та же ртуть, только всё маленькое-маленькое и аккуратненькое-аккуратненькое, – но это всё ж таки отдельная работа; отдельная головная боль – скажем так, и преизрядная… Ваш-то интерес понятен, коллега – заставить этих скупердяев Ларсенов оплатить ваши мезоамериканские раскопки, ну а нам – что с того? Честно говоря, времени жалко: научного-то интереса задачка, в общем, не представляет…
– Есть тут одно соображение, профессор – не знаю уж, насколько убедительным оно вам покажется, – задумчиво начал Индиана. – Раз уж я не могу взять вас в долю…
– Разумеется, не можете! – раздраженно отмахнулся тот. – Вам ведь нужен именно независимый эксперт, а не партнер по поискам того трехтысячедолларового клада – иначе какова будет цена, в их глазах, всем моим заключениям?
– Именно. Так вот, установить авторство тех диверсий от нас вроде как не требуют – только доказать сам факт. Но сами-то вы, для себя – что думаете на сей счет?
– Откуда мне знать? Я же не Пинкертон какой-нибудь…
– О! То есть вы в курсе того, что президент Линкольн поручил Алану Пинкертону сформировать, на базе своего Агентства, контрразведывательную службу Союза? И что происходящее, надо полагать, – по линии этого ведомства?
– Гм… – проворчал химик. – Вы хотите сказать – это южане?..
– Нет, ну а кто? Выбирая между диверсантами серых*
– ------------------------------------
* «Серые» и «синие» – южане и северяне; названы так по цвету мундиров в армиях Конфедерации и Союза (прим. ред. ).– ------------------------------------
и «Индейским проклятьем»… И, чуть насмешливо– Ладно. Давайте сюда ваш уголь. Дня за три, думаю, управимся.
39 Прошла, однако, почти неделя – а вестей из лаборатории Оливера всё не было; Индиана постановил для себя не дергаться попусту (ну, мало ли какая срочная работа им там подвалила) и, уж тем более, не докучать расспросами. На шестой день он получил записку-приглашение, по тексту которой сразу понял, что дело неладно.– Это просто какая-то дьявольщина, коллега! – встретил его с порога химик (а Гиббс, надобно заметить, происходил из почтенного квакерского семейства, и слово «дьявольщина» в его устах сразу настраивало на определенный лад). – У меня даже возникло подозрение – не стал ли я жертвой розыгрыша с вашей стороны? Но, по здравому размышлению, заключил, что вы вряд ли стали бы затевать розыгрыш ценою в три тысячи долларов…
– Что вы имеете в виду, профессор? – ошеломленно откликнулся Индиана.
– Я имею в виду, что никакой взрывчатки в ваших пробах нет, ни малейших ее следов! Уголь, чистый уголь, и ничего кроме угля. Так что премии от Ларсенов вам не видать, как своих ушей… а мы зря потратили чертову уйму времени.
– Вот так номер… Вы хотите сказать, что это какой-то новый, неизвестный тип взрывчатки, который не обнаруживается этим вашим… как его – нитрометром?
– Я хочу сказать именно то, что сказал! – взъярился профессор. – Что никакой взрывчатки – нету! И следов инициирующих веществ, используемых в запалах – тоже нет. И я утверждаю это с полной ответственностью, можно сказать – от лица химической науки второй половины девятнадцатого века… во всей силе и славе ее… Я же не учу вас – как отличать ашельские рубила от ацтекских обсидиановых ножей, верно?
– Мне очень жаль, что я попусту отнял у вас столько времени и сил, профессор. Воистину, какая-то чертовщина…
Тот только рукой махнул – ладно, мол, чего там:– Это вы меня извините, коллега – что спустил на вас собак. Вы-то как раз свою, героическую, часть работы выполнили безупречно, а вот мы – подкачали, чего уж там… Послушайте, – в голосе химика мелькнули почти умоляюще нотки, – а вы не могли случайно перепутать пробы? Знаете, всякое случается…
– Нет, профессор, увы! Это совершенно исключено: я ведь специально не стал к той пыли даже притрагиваться, и доставил ее вам прямо в кармане, вырезанном из моей куртки, помните?
– Да, верно… Знаете что, коллега, – вы, вроде, говорили, что у вас есть еще порция.
– Ну да, второй такой же карман. Вы хотите повторить анализ?
– Нет. Пока нет. Заприте-ка вы его в сейф: на всякий случай…
Индиана некоторое время изучающее глядел на химика, а потом кивнул: