Америка в тени президентства
Шрифт:
Резкий скачок цен на нефть на 400 % в 1973–1974 годах спас доллар как финансовую единицу, спас Уолл-стрит, но никоим образом не экономику США. Резкий скачок цен остановил рост в Европе; он уничтожил индустриализацию слаборазвитых стран Третьего мира, в которых в начале 1970-х годов наблюдались быстрые темпы роста. Скачок цен на нефть сместил баланс сил в пользу Уолл-стрит и долларовой системы.
Дело в том, что «рынок нефти контролируется не ОПЕК, а Британской империей посредством господства над гигантскими нефтяными компаниями, которые составляют международный нефтяной картель. Эти компании, которые контролируют транспортировку, переработку и распределение нефтепродуктов, осуществляют контроль над физической стороной нефтяного бизнеса, в то время как цена устанавливается через финансовые рынки. Такой порядок позволяет
Эти нефтедоллары вместе с доходами Британской империи от глобального наркобизнеса — Dope Incorporated — стали важным инструментом в реорганизации Уолл-стрит в 1970-е годы, заложив фундамент для «мусорных» облигаций 1980-х годов и производных финансовых инструментов 1990-х годов. Глубинное государство использовало нефтяной обман, чтобы «финансировать операции по трансформации Соединённых Штатов изнутри, включая захват американской банковской системы и картелизацию — под красивым названием «слияний и поглощений» — корпоративной Америки. Уолл-стрит была превращена в гигантское казино, где место инвестиций заняли ставки по финансовым инструментам, и связь с реальностью была оборвана. В то же время нефтедоллары помогали финансировать операции войны в сфере культуры (cultural warfare operations) против американского народа, чтобы держать его в неведении о наносимом ущербе и даже запудрить ему мозги настолько, чтобы народ поверил, что это прогресс»[491].
Был организован гигантский финансовый грабёж (rip-off), который используется Империей как средство захвата мира. Результат такого захвата сегодня становится очевидным. Финансовый пузырь лопнул, а гигантская финансовая машина, которая должна была прийти на замену промышленности в качестве экономического двигателя будущего, проявила себя настолько же «важной», как и «новое платье короля. Сегодня мы остались с обанкротившейся банковской системой, расположившейся поверх заржавевшего хлама экономики и зависящей от мировых бизнес-картелей в плане многих вещей первой необходимости»[492]. Прогресс и развитие были уничтожены усилиями валютных картелей, возглавлявших мировую экономику. Но я забегаю вперёд.
Золотое окно
В своё время Никсон заявлял, что приостановка конвертируемости доллара в золото была лишь временной мерой. Естественно, он лгал, потому что за последние сорок лет ситуация не изменилась. Он также говорил о том, что эта мера необходима для защиты американцев от международных спекулянтов — это заявление также не соответствовало действительности. Главная причина такого шага на самом деле заключалась в необходимости печатать деньги для финансирования неконтролируемых государственных расходов.
Никсон утверждал, что приостановка конвертируемости доллара в золото поможет стабилизировать американскую валюту. Это тоже ложь. Даже если обратиться к государственной статистике, которая крайне сомнительна, американская валюта к тому времени с начала 1971 года уже потеряла 80 % своей покупательной способности.
Крах Бреттон-Вудской системы (а на самом деле дефолт по американским обязательствам по конвертируемости доллара в золото) привёл к самым серьёзным геополитическим последствиям. Важнейшим результатом стал тот факт, что иностранные государства перестали быть заинтересованы в сохранении доллара США в своих золотовалютных резервах и использовании его для покрытия задолженности в международной торговле.
В результате спрос на доллар должен был падать, как и покупательная способность американской валюты. Нужно было что-то предпринять. Вашингтон придумал новое соглашение, чтобы дать иностранным государствам достаточно оснований для использования доллара в качестве резервной валюты и т. д. Новое соглашение, названное «нефтедолларовой системой», сохранило статус доллара как резервной валюты.
От Бреттон-Вудса к нефтедолларам
Экономист Грант Уильямс объясняет: «В 1970-е годы Генри Киссинджер и Ричард Никсон заключили сделку с Саудитами — сделку, которая дала начало нефтедолларовой системе. Условия соглашения были простыми: Саудиты согласились принимать только доллары США для расчётов за свою нефть, а также реинвестировать свои излишки долларов в ценные бумаги
Объёмы покупки казначейских бумаг Саудовской Аравией росли вместе с ценами на нефть, и все были счастливы. Обратная зависимость между долларом и товарной нефтью, как и планировалось, оказалась почти идеальной (так было до недавнего времени).
Начиная с того момента, как Никсон захлопнул золотое окно, а нефтедолларовая система была организована, число иностранных покупателей американского долга стало расти в геометрической прогрессии. Когда самый важный товар в мире оценивается исключительно в долларах США, это означает, что всем нужны значительные долларовые резервы, чтобы платить за этот товар, а это огромный спрос на казначейские бумаги»[493]. К 2015 году ценных бумаг Казначейства США накопилось на сумму, эквивалентную примерно шести годам всего объёма предложения нефти в руках иностранных государств.
Эти соглашения укрепили покупательную способность американской валюты, создав ещё больший и более ликвидный рынок для доллара США и ценных бумаг Казначейства. США также получили уникальную привилегию импортировать товары, включая нефть, в своей собственной валюте, которую они могут просто печатать, в отличие от других стран, которым доллар нужно покупать.
Грант Уильямс верно замечает: «Нефтедолларовая система позволила правительству и гражданам США в течение десятилетий жить не по средствам. Вот почему СМИ и политическая элита страны относятся к Саудовской Аравии иначе, чем во всём мире. Вот почему президент Трамп не включил Саудитов в список спонсоров терроризма, при том, что 15 из 19 террористов, которые, как официально считается в США, захватили самолёты 11 сентября, были выходцами из Саудовской Аравии. В целом нефтедолларовую систему можно считать тем клеем, который скрепляет отношения между США и Саудовской Аравией. Однако это не может длиться вечно»[494].
Бреттон-Вудская система существовала в течение 27 лет. Нефтедолларовая система функционирует уже 40 лет. Однако клей начитает рассыхаться. На самом деле мы находимся на грани очередного сдвига глобальной финансовой системы, и он будет по меньшей мере столь же масштабным, как и крах Бреттон-Вудской системы в 1971 году.
Рейганомика
Рейганомика — это экономическая программа, которая предполагала постоянное кредитное стимулирование спроса. До её принятия равновесные макроэкономические параметры для американских домохозяйств выглядели так: общий объём долга — не более 60–65 % ежегодных доходов, сбережения — порядка 10 % реальных располагаемых доходов. К 2008 году эти параметры изменились следующим образом: средний объём долга — свыше 130 % ежегодных доходных, сбережения — минус 5–7%. С начала 1980-х годов банковская система позволила домохозяйствам рефинансировать свою задолженность, т. е. стало возможным выплачивать старые кредиты за счёт новых (это было частью рейганомики). И для того, чтобы обеспечить стабильный спрос без падений, банки начали снижать стоимость кредита (затраты на кредит — cost of loan). В 1980 году ставка Федерального резерва США со скидкой составляла 19 %, а к декабрю 2008 года она стала практически нулевой.
В целом рейганомика, или «экономика стимулирования предложения» «была мошенничеством, направленным против американской экономики. Пакет мер по снижению налогов был разработан для упрощения не капиталовложений в ключевые виды промышленности, а «постиндустриальных» налоговых списаний и потоков в спекулятивные сферы»[495].
«Президентская программа в том виде, в каком она была исходно определена, по существу передала контроль над чрезвычайно важной сферой денежно-кредитной политики совету директоров Федерального резерва и его выбранному Картером председателю Полу А. Волкеру. Принципиально важно, что программе Рейгана не удалось продвинуть реформу мировой денежно-кредитной системы, которая позволила бы правительству США регулировать контролируемые Лондоном частные и оффшорные рынки. Также ей не удалось заполучить контроль над процессом кредитования страны, предоставив совету директоров Федерального резерва полную свободу действий»[496].