Американец, но все-таки русский
Шрифт:
– Первый, ответь Второму, – послышался голос заместителя.
– Да, слушаю, – сказал командир.
– На опушке все спокойно. Место для бивака нашли. Выслал за вами Пятого.
– Понял. Ждем.
Вскоре появился Пятый – связист Стрельцов.
– Серега, место мы отыскали шикарное! – сразу заявил он. – Ложбина, окруженная кустами. До края леса всего тридцать метров.
– Ты мне лучше про обстановку доложи, – недовольно осадил его Власов.
– А чего обстановка? Тихо все, спокойно.
– Народу на окраине
– Видели четверых.
– Вооружены?
– Нет, мирные жители. Две старухи, пацан лет двенадцати и хромой мужик.
– Пошли. По дороге расскажешь подробнее.
Место для ночлега Власову понравилось. Его бойцов тут никто в упор не увидит. При этом из густых кустов полностью просматривался восточный пригород Рамира. Сергей вооружился биноклем, с четверть часа лежал под крайним кустом и изучал район, в котором его группе предстояло работать.
– Ну и что высмотрел, командир? – спросил заместитель и прилег рядом.
– На, погляди сам. – Капитан подал ему бинокль.
– Обычный для здешних мест городишко. На Бингал похож. Помнишь, в прошлом году?..
– Помню.
– Что-то ты сегодня невесел.
– Жрать охота.
– Ну так иди и займись этим благородным делом. А я тут поваляюсь, посмотрю.
Глава 2
Полет, так хорошо начавшийся, вдруг был испорчен срабатыванием аварийной сигнализации и голосом «железной леди».
Бортовой техник прапорщик Равиль Тараев отключил ее и доложил:
– Командир, неисправность левого двигателя!
Недокуренная сигарета улетела в щель сдвинутого блистера.
– Вижу. Приготовились к выключению! – буркнул в ответ майор Карбанов и нажал кнопку «радио» для доклада руководителю полетов о чрезвычайном происшествии на борту.
После этого пилоты уменьшили мощность обоих двигателей и скорость полета. Затем командир пихнул вперед левую педаль, ткнулся лбом в выпуклое остекление блистера и посмотрел назад.
– Ну что там? – спросил бортач, беспокойно ерзая на сиденье.
– Дымит, сука. Шлейф аж на пару километров видно.
– Светлый или темный?
– К сожалению, темный, Равиль.
– Черт побери!..
– Может, дикари с земли пальнули? – сказал правый летчик капитан Гусенко и постучал ногтем указательного пальца по стеклу прибора.
Температура масла в левом двигателе постепенно росла, а давление падало.
Бортовой техник в ответ на это замечание лишь пожал плечами.
Командир устранил скольжение машины и проворчал:
– Сомнительно насчет пальнули. Мы близко не подходили к опасным зонам.
На коленях Миши Гусенко лежала полетная карта, на которой жирным маркером были обозначены все районы, где велись боевые действия. Транспортный «Ми-8» летел на небольшой высоте над безлюдной местностью. Под брюхом вертушки проплывала равнина, покрытая густыми джунглями. В принципе, шмальнуть по воздушной цели кто-то мог из-под любого куста. Но сегодняшний маршрут и в самом деле пролегал вдали от территорий, захваченных боевиками, поэтому в обстрел с земли верилось с трудом.
Получив тревожный доклад о неполадках на борту, руководитель полетов майор Степко занервничал. Каждые три-четыре минуты он запрашивал местонахождение вертолета, интересовался обстановкой.
– «Восторг», я двадцать семь – сто четырнадцать. На борту порядок, – спокойно докладывал командир экипажа. – Подготовьте на всякий случай пожарную машину.
Обороты неисправного движка держались на нужном уровне, однако с маслосистемой были явные проблемы. Командир экипажа майор Николай Карбанов перевел его на малый газ, подготовил к выключению.
– На одном дотянем, командир? – с сомнением в голосе справился второй пилот.
– Должны, – отозвался тот. – Сегодня, слава богу, нет такого пекла, как на прошлой неделе.
Пару дней назад погодка действительно смилостивилась. На небе появились облака, за которыми временами пряталось солнце. С моря подул слабый ветерок, и сорокаградусная жара наконец-то сменилась относительной прохладой. В таких условиях двигателям было полегче.
– Тут и плюхнуться-то негде, – заявил Михаил, вздохнул, вытянул шею, осмотрелся.
Под винтокрылой машиной на многие десятки километров вокруг простиралось зеленое покрывало джунглей. Кое-где, правда, в нем желтели дыры. Но и эти проплешины не были пригодны для вынужденной посадки. В выжженной высокой траве виднелись многочисленные останки поломанных деревьев. Сядешь на такую площадку и наверняка пропорешь брюхо вертушки.
– Надеюсь, не придется тут садиться, – сказал командир, глянул на приборы и приказал: – Выключай его, Равиль!
Бортовой техник выключил генератор неис-правного двигателя, затем перекрыл топливопровод и переставил пожарный кран в положение «закрыт».
Левый движок затих. Потеряв половину мощности, вертушка сразу просела. Командиру пришлось опять играть со скоростью, чтобы подобрать оптимальный режим полета.
– Вроде летим, не грохнулись, – сказал Гусенко, когда машина выровнялась, и облегченно вздохнул.
Командир пару раз щелкнул кнопкой триммера и спросил:
– Сколько нам осталось до базы?
– С этой скоростью – двадцать минут, – глянув на карту, ответил Михаил.
– Да что ж сегодня за день-то такой, ядреный корень! – прокряхтел, затаскивая носилки в грузовую кабину, прапорщик Анатолий Нудин.
Командир экипажа капитан Александр Доглин вместе с правым пилотом капитаном Геннадием Рыбиным и медсестрой Властой принимали лежачую больную внутри кабины. А бортач и парочка крепких местных мужчин корячились снаружи. Проем грузовой двери был узковат. С носилок капала кровь. Люди размазывали ее ногами.