Американец. Неравный бой
Шрифт:
— Они уже заряжены.
Отлично у них тут все устроено — оружие готово к применению. Пора избавиться от лишних стволов. Скинул с себя эмпэшник и ремень с магазинами к нему. Хорошая вещь этот немецкий автомат, но от мечты не откажусь. Все, прощай трофей, привет, «томми»!
Сэм закончил доклад, и я тут же задал ему вопрос:
— Как дела у капитана?
На ящик тем временем лег «Кольт 1911» и три запасных магазина. К вальтеру теперь добавился лучший пистолет всех времен… Счастье ты мое ненаглядное! Кобура у меня есть, кармашки для магазинов тоже. Иди сюда,
— Капитан в порядке, сэр… — слегка замялся боец, уловив мой влюбленный взгляд. Не понять тебе моей трепетной любви к этому оружию. — Пока мы ехали сюда, он дважды приходил в себя и пытался расспросить нас о происходящем. Я сказал ему, что знал.
Не успел я обвешаться оружием, как на ящик легли две рубчатых чушки оборонительных гранат Мк-2. Классический «ананас».
О-о-о… А это уже очень серьезно. Интересно, это как так советское правительство и командование разрешили иностранным инструкторам привезти с собой ТАКОЙ арсенал? Автоматическое оружие, снайперские винтовки, гранаты… Интересно, а пулеметы есть?
— Понятно, сержант. — Желудок протяжно загудел, отказываясь заводиться.
— Вы бы поели, сэр. — Сержант, что выдавал оружие, начал выкладывать еще и пачки с патронами. Да, снабжение на высшем уровне. Но жаль, что это временно… Закончатся эти припасы — а дальше что? Нет поблизости американских складов. Нету!..
— Да… Думаю, вы правы, сержант…
— Сержант Рэймонд Бо, сэр, — представился он.
Тут же оживился второй молчаливый сержант:
— Сэр, сержант Чарльз Бо, сэр!
Похоже, братья. Повезло им… И одновременно не повезло. Убьют одного прямо на глазах второго — и как с этим потом жить?
Мысль о братстве больно кольнула в душу. Мой родной брат, Сергей, далеко. Родители тоже далеко…
— Братья? — Вопрос все же стоит озвучить.
— Так точно, сэр! Родные братья, — улыбается Рэймонд. — Вы присаживайтесь, сэр. Поешьте. — Ловким движением сержант вскрывает банку с тушенкой и отрезает мне ломоть хлеба. На стол легла небольшая ложка, и я быстро устроился на ящике рядом со столом. — Кроме этих мясных консервов и хлеба, у русских на скорую руку не нашлось ничего. Так что не обессудьте, сэр.
Эх, привыкли вы к хорошему, своевременному питанию, ребята, а тут вам нате войну и нарушение всех графиков! Думаете, первый лейтенант Пауэлл потребует должного обращения, а с ним и горячих блюд, поэтому и извиняетесь за «скудный» обед. Ничего, привыкнете еще к новому образу жизни, я вас научу. Вы еще не те развращенные и зомбированные американцы будущего, вы еще нормальные работящие люди — не хуже, не лучше советских людей. Вы еще помните, что такое трудная жизнь и что такое работа до седьмого пота. Наставлю я вас на путь истинный.
Так за размышлениями я быстро наворачивал божественную на вкус тушенку с хлебом. От принятия пищи меня отвлекло скромное покашливание стоящего у дверей лейтенанта Доброва. Вот ведь даю… Хоть за голову хватайся! Совсем забыл про летеху.
— Ох, лейтенант, простите меня, совсем про вас забыл… — каюсь я, проглотив очередную порцию тушенки.
— Что вы, товарищ первый лейтенант! Что вы! — в защитном жесте поднял руки Добров. — Я же вижу, вы со своими подчиненными о делах разговариваете. Просто я хотел узнать, нужен ли я еще здесь в качестве переводчика?
— Нет, вы можете возвращаться к своему командованию. Спасибо вам за вашу помощь. — Я встал, отряхнул форму и подошел к лейтенанту. — От лица командования армии Соединенных Штатов я объявляю вам благодарность за помощь в налаживании контактов солдат армии Соединенных Штатов в лице группы инструкторов и командования отрядом пограничных войск Советского Союза. — Мне показалось, что я должен сделать так, и я сделал. Лейтенант сначала прифигел, вылупился на меня, а потом до него дошло. Вытянувшись по стойке «смирно», он вскинул к фуражке руку и гаркнул:
— Служу трудовому народу! — И уже спокойнее добавил: — Разрешите идти?
— Вы мне не подчиняетесь, лейтенант, так что будьте проще. И разрешения у меня спрашивать не надо. Кстати, если вам не трудно, прошу вас, передайте командиру отряда, если вы, конечно, к нему пойдете, что моя группа готова к бою и мы ждем приказов.
Добров кивнул, еще раз козырнул и выскочил из помещения.
Отличненько, вопрос с походом к командиру отряда решен, и можно заняться делами здесь. Вернувшись за стол, я продолжил трапезу. Кинг улыбается: явно ему понравилось, как себя повел советский командир. Гордость, наверное, берет за то, что свой командир чужого, да еще и иностранного, по стойке «смирно» поставил.
— Кынг… Мнам… Мнам… — Болтать с набитым ртом неприлично, но очередная мысль пришла по ходу приема пищи. — Сколько сейчас в строю инструкторов из нашей группы? До моего приезда были потери?
— На данный момент в строю десять человек, сэр. Включая вас, одиннадцать. Потерь и раненых в группе нет. Все вооружены и снабжены двойным боекомплектом. — В голосе Сэма звенела удовлетворенность. Он докладывает лучшую весть на данный момент — вверенный ему до возвращения командира отряд не понес потерь, нет раненых, все вооружены, и у них есть все, что может понадобиться в бою. А это отличный показатель. Я зажевал последний кусок хлеба и, хлопнув себя по коленям, встал.
— Сержанты Бо, — хм, как просто командовать двумя братьями одновременно, — остаетесь здесь на охране имущества. Если сюда в мое отсутствие придут советские командиры, Чарльз, найди меня, я разберусь, в чем дело.
— Сэр, да, сэр! Все будет в лучшем виде, сэр! — дружно загалдели братья Бо.
Я обернулся к Сэму:
— Первый сержант Кинг, мы же с вами пока пойдем, пообщаемся с группой.
Подхватив свой автомат, я двинул следом за Кингом. Вышли в коридорчик и тут же свернули в первую дверь. За ней шел длинный коридор с большим количеством разбитых окон (под ногами отвратно скрипели куски битого стекла). Полдесятка дверей вели в небольшие комнаты. В конце коридора с винтовкой наготове стоял еще один американский сержант с каской на голове. О, каски, значит, есть? Надо себе попросить одну, для защиты моей бедной, болезной черепной коробки. Эх, посеял я где-то свою каску…