Американец. Неравный бой
Шрифт:
Дабы не умереть со скуки, временами я стал выбираться во двор перед госпиталем и там общался с другими ранеными. По крупице собирал информацию о местных реалиях, но этого было критически недостаточно. По историческим фактам развития дружбы СССР и США этого мира ничего толкового нарыть не удалось: либо люди не хотели выходить на эту тему, либо просто не знали. А я так надеялся за отстраненной беседой медленно переложить русло разговора на размышления о политике, истории и современных делах, как это обычно делалось в будущем. Тут же сей фокус трижды не прокатил, и, дабы не палиться своей надоедливостью в этих темах, я свернул все попытки разведать реальность.
В
Почему я так много боюсь? Наверное, потому, что нахожусь в постоянном состоянии опасности. С любой стороны — опасность. Скрываться под личиной Пауэлла — спасение, но при этом оно однобокое. Мне нельзя ехать в Америку: там я быстро всплыву брюхом кверху. Значит, я должен оставаться здесь, на фронте, а это тоже опасность — смерть здесь ходит в одном строю с солдатами и часто зазывает их к себе в компанию. Я рискую провалить свою маскировку и оказаться в лапах спецслужб. Законопатят меня в самую глубокую дыру с мягкими стенами и начнут сначала информацию о будущем из меня качать, а потом, опустошив мозг, вскроют тело на операционном столе ради эксперимента.
Нет! Не хочу так. Значит, нет у меня иного выбора, кроме пути на фронт.
За пару дней до моей выписки из госпиталя в палату пришел американский сержант с большим бумажным свертком в руках и парой армейских бот с высокой шнуровкой. Он положил сверток на стул возле моей койки и с легкой улыбкой обратился ко мне:
— Одевайтесь, сэр.
— Зачем? Меня должны выписать через два дня. — Страх ударил в мозг раньше логических ответов.
— Вам нужно сделать новую фотографию на документы, — удивил меня парень.
Фотографию? Ну ладно, поверим на слово.
— Сейчас я оденусь. Подождите в коридоре, сержант. — Не то чтобы я стеснялся, но пялящегося на меня незнакомого человека я просто побоялся. Быстро вскрыл сверток и ахнул. Повседневная форма оливкового цвета пришлась мне в самую пору. Удобная, новенькая, мне кажется, даже лучше моей прежней… Ох, блин… Моя прежняя форма была сшита из материалов, которых в это время еще даже и в помине не было. Конечно, это отрицательно сказывалось на аутентичности, но купить комплект формы из соответствующих историческим реалиям материалов мне тогда не позволял размер личного капитала. Все же как хорошо, что у меня в карманах на момент попадания сюда не было вообще ничего: не люблю я носить в моей дорогой, «парадной» форме лишнее барахло. И бирок на одежде не было, это тоже плюс. Да, попав сюда, я очень удачно обчистил погибшего Пауэлла и набил карманы мелочью, присущей этому времени. Это делает мне большую услугу. Но теперь вообще это не очень важно. Та форма была в катастрофическом состоянии, и ее уничтожили, и горевать о ней не стоит. Будем верить в удачу.
На погонах новой куртки ярко блестели серебряные шпалы, на рукаве нашивка — синий ромб в золотом канте с вышитым золотыми буквами словом «Rangers».
Красота-а-а… Она в сотню раз круче моей клубной формы и в тысячу раз круче той, что была у меня в армии… Черт, я ведь уже не сержант, я целый первый лейтенант! Привыкай…
Долго смаковать обновку не стал — быстро обулся и вышел в коридор. Сержант стоял рядом с дверью и при моем появлении опять заулыбался подобно Моне Лизе, чем вызвал подозрения в отношении его ориентации.
— Ведите, сержант.
Через пять минут я уже успел сфотографироваться на документы и нашлепать в моем новом офицерском ай-ди отпечатков. Когда мне сказали, что старый документ очень сильно поврежден осколками и надо делать новый, я испугался, вспомнив именно об отпечатках. Меня ведь раскроют! Сравнят отпечатки в личном деле и на документах — и ВСЕ! А сравнят ли? Мое личное дело далеко за океаном, все считают, что именно я и есть Майкл Пауэлл. Сейчас просто проставлю отпечатки, потом, может, до конца войны удастся не отсвечивать лишний раз, и сравнивать мои отпечатки будет незачем. Успокоив себя этими размышлениями, выполнил требуемые операции и быстро смылся под предлогом плохого самочувствия к себе в палату.
Той ночью уснуть не получилось: все казалось, что вот-вот двери распахнутся, войдут сотрудники НКВД, а может, ФБР, и поеду я на заднем сиденье «воронка» на печальную Лубянку или в аналогичное место, только для американцев.
Никто не пришел…
Через два дня, когда на календаре показался листок: 13 июля, повеяло приближающейся свободой от бесконечных процедур, перевязок и обходов докторов. Быть гражданином иностранного государства — это вам не шуточки, тут внимание особое. Да чего я вру-то? Перевязки для меня закончились четыре дня тому назад, а процедур уже два дня не посещал, и никто меня туда не гнал. А внимание еще никого не убило. Ну, кроме разведчиков… Я уж неведомо как, но до сего момента не вызвал ни у кого подозрений, поэтому вновь ощущал себя нормальным человеком в нормальном обществе. Единственное, что меня удивляло, — так это быстрота моего выздоровления: три недели — и здоров. Нигде ничего не болит. Даже самые серьезные повреждения — переломы ребер и пулевые ранения — зажили быстро и чисто. Что же, будем считать, дальше мне будет везти, как и прежде.
В этот день я наконец смог попасть на сеанс кино. В госпиталь во время моего пребывания здесь дважды приезжал автоклуб, и во дворе показывали кино. Но оба раза я пролетал мимо — либо спал, либо был на длительных процедурах. И ведь специально заранее узнавал, когда приедут киношники, чтобы посетить сеанс, но Великий Случай все портил. И вот долгожданное кино свершилось…
Что же мне сказать после увиденного?.. Я был в шоке! Смотреть в 1941 году ЦВЕТНОЕ кино ВЫСОКОГО качества с ОТЛИЧНЫМ звуком — это сильно впечатляет!
Фильм многосерийный — о гражданской войне в Испании. Название незатейливое — «Испания». Нам показали первую из пяти заявленных серий фильма — «Бригада». Нет, не про бандитов, а про интернациональные бригады, состоявшие из граждан разных стран, сражавшихся на стороне республиканских сил. В главных ролях там были Кларк Гейбл, Вивьен Ли, Николай Крючков, Марина Ладынина, Владимир Зельдин, Борис Андреев и еще пара десятков известных в этом мире актеров из СССР, США, Испании, Франции и Мексики. Ну, просто фонтан из звезд этого времени!