Американец
Шрифт:
— Когда же вы все от меня отстанете? Влюбился? А как же его очередная подруга, он ее, наверное, уже не любит?
Теперь нужно отступать, взгляд у меня открытый и честный, голос должен проникать в душу, этому я научился у сутенеров с улицы Бланш:
— А вы сами себя не спрашивали, почему он вас бросил? Вам это никогда не приходило в голову? Мне всегда казалось, что женщины в этом лучше разбираются.
Никогда не думал, что смогу влезть в душу к проститутке! Джун понемногу размякла, вздохнула, будто избавляясь от иллюзий:
— Потому что, черт побери, он нашел себе более молодую шляху!
— Не совсем так, — уверенно сказал я. — Своим уходом он отвел вас от удара, чтобы не навлечь на вас беду. А он считал, что вы угадали его намерения.
Толстая Джун была совершенно сбита с толку. Наконец-то она попалась на крючок. Осталось только теперь умело подсечь добычу и вытащить ее на сухое место. Хотя, видя размеры своей добычи, разумно было бы подумать о гарпуне и веревке! Чего только не приходится делать полицейскому. Он одновременно рулевой и охотник на китов! Да…
Я потихоньку наращивал успех.
— Винсентэ, это нежный и скромный парень. Мы вместе работали в Париже, Марселе, в Каракасе… и вы мне еще говорите, что я его на знаю! Он тебе разве не рассказывал, как он наколол полицейских в Марселе, ищейки нашли в такси только следы от его ботинок? Я был вместе с ним! Думаешь, я смеюсь…
Джун повеселела, утвердительно кивнула головой. Я продолжал играть свою роль, уверенный в том, что историю о Туссэне-Винсентэ я знаю до конца! Мне ничего не оставалось делать, как продолжать игру:
— А в Каракасе! Быть не может, чтобы он вам не рассказывал о Каракасе! Рэне Мусташ — это я! Нас там видели… Жалко только, что дело с золотоносной шахтой в Эль-Калао не выгорело! Нам пришлось сматываться. Вновь мы встретились в Нью-Йорке. Разве он вас в это не посвящал? Что касается меня, то я вернулся во Францию и пробыл там два года. Но одна шлюха все-таки сумела подставить меня…
Сказано было достаточно, нужно было выдержать паузу, и я принялся за свой гамбургер, который только что принесли. Чувствовал я себя в этом ресторанчике прекрасно, в полном порядке. Включили кондиционеры, и Джун, слава богу, перестала потеть. Мясо было отлично приготовлено. Жизнь уже не казалась мне такой унылой. Хотя все зависело от того, какие мысли копошились в голове моей собеседницы в данный момент. Был ли это мозг колибри или лисицы? Невозможно было угадать, что происходило у нее внутри. Она смотрела на меня, не отводя глаз.
— Где вы живете?
Теперь она перешла в наступление… Я приподнял голову:
— А? Я… я приезжаю и уезжаю. Когда за твоей спиной такая сволочь, как Брайнд, невозможно оставаться на одном месте, и уже месяц я ищу хоть какое-нибудь пристанище. Хорошо хоть, что он не может меня достать в Вашингтоне или в Йеллоустоне. Это не его сектор. Брайнд дорого бы заплатил, чтобы загнать меня в угол, да заодно и Рокко.
— Рокко?
— Да, Американец мой друг! Я его встретил в Риме, во время своих переездов. Когда же я встретил его в Париже, он был по уши в дерьме. Единственным его шансом было то, что у него была целая куча паспортов! За спиной итальяшек стоит мафия! У них длинные руки, может быть, мне придется встретиться с Рокко. Он мог бы мне помочь с фальшивыми документами…
Я вздохнул с видом совершенно измученного человека, у которого тяжелый груз на душе, но который ни с кем не желал его делить. С ничего не выражающим выражением на лице снова принялся за гамбургер, который к этому времени уже остыл. Джун тоже начала есть, но она не ела, она глотала и все время, не отрывая глаз, смотрела на меня. Это был момент истины для нас обоих. Я пытался свернуть ее на разговор о гастрономии, неся всякую чушь с полным ртом:
— Вам это нравится?
— Да, мне это нравится!
Но видно было, что еда ее не волновала. О чем она думает? Мне нужно было это знать. Проглотив последний кусок, она все-таки рискнула:
— Если время от времени он вам будет нужен, я думаю, что смогу вам помочь, если, конечно, это вас заинтересует.
— Конечно же, но не сейчас. Я снова уезжаю в Йеллоустон. Через месяц, хорошо? Я уезжаю в Нью-Йорк с Винсентэ. Он меня просил об этом… Ему тоже нужны фальшивые документы.
Джун покачала головой. Полученная информация переваривалась в ее голове. Конечно же, у нее была своя цель:
— Рокко лично я не знаю, но знаю жену его друга и это моя приятельница. Она работает в Литл-Итали. Ее любовник — Джо Гаэта. Брайнд организовал за ним охоту из-за истории со взрывом! Я их тогда предупредила, и сейчас они со мной обходятся нормально. Они в безопасном месте.
Я заметил, что Джун не очень информирована, она не знала, что машина Джо Гаэты вчера торчала перед «Кардиелло Таверн». А может быть, она просто этого не заметила. Господи! А вдруг он просто дал кому-то эту машину, может быть даже его жена была за рулем?
— Винсентэ и я сейчас в надежном месте, — сказал я уверенным тоном, — но нельзя же все время там торчать! Просто с тоски можно умереть.
Она сочувственно кивнула и, наконец, я дождался своего:
— Джо позвонил по телефону Кармелите. Сказал, что умирает от жары в Лас-Вегасе. Интересно, этот Йеллоустон далеко от Лас-Вегаса?
По правде говоря, это я не знал, у меня не было достаточно времени для того, чтобы изучить географию Соединенных Штатов до моего отъезда из Парижа! Пришлось уклончиво отвечать:
— Ну, не очень. Да, там много всяких игорных заведений.
— Я знаю об этом.
Действительно, все об этом знали. Толстуха принялась за второй кусок пирога. Она подняла пальчик:
— Я еще возьму кока-колу! Вы не будете?
— Нет, спасибо.
Официантка отошла от нас. Я оказался между двух стульев: если я буду продолжать задавать вопросы дальше, то может случиться, что она перестанет мне верить, пора уже довольствоваться тем, что я узнал из разговора с ней. Предположим, Мессина и Гаэта находятся в Лас-Вегасе, так все равно они там не под своими именами. Для того чтобы их там разыскать, необходимо туда поехать. Мне казалось, что Лас-Вегас — это маленький городок с несколькими казино и барами навроде Бандолы или Турвиля. Я заплатил по счету и пообещал Джун, что мы вновь скоро увидимся. Она на секунду задержала мою руку в своей: