Американская дырка
Шрифт:
Лютка смотрела на Капитана широко распахнутыми глазами – черт знает, какую пляску сумасшедших звуков она увидела в его речах. Я вспомнил ноябрьскую проповедь – ту самую, закончившуюся разрывом шарового перуна. Там он был апостол, здесь – сущий аспид, ядовитый змей. Два совершенно разных человека. Кому же верить? Что ж, логика его побед неизбежно должна была привести Капитана к идее богоборчества. За такие дела Иаков был наказан хромотой, а чем Господь ответит этому?
И не моими ли руками?
– Нет, я не кощунствую – все подтверждено экспериментальным путем.
Что касается тех времен, когда человек в массовом порядке изводит в себе душу, как солитера, то есть,
“паразит” слишком чувственно окрашен, возможно, сказать следовало бы иначе… Но, знаете ли, как ни назови, а суть все та же. – В порыве воодушевления, всегда сопровождавшем его импровизации, Капитан вскочил из-за стола. – Тут можно возразить, что Бог, дескать, любит и оберегает человека. Но разве пастух не любит и не оберегает свое стадо, которое дает ему пропитание? Надо отдать себе трезвый отчет и восстать против навязанной матрицы. Надо выйти из безответной покорности или слепого святотатства и осознать, что человек и Бог – партнеры, необходимые друг другу соратники, один другому прикрывающие спину. Вождем этого обновляющегося мира будет Россия, но для того она должна возвыситься, стать сильнейшей среди равных.
–
Глаза Капитана горели, его вдохновенно несло. – По мере воцарения новой России царство Земли обретет порядок. Современное искусство и современная политика идиотов будут заменены новой магией, которая учредит свое искусство и свою политику. Искусство перестанет быть имитацией ритуала, но станет самим ритуалом, а политика превратится в прямое мифотворчество, занявшись сакральной архитектурой народов.
Разоблачение и преобразование мира дегенерации, поощряющего жадность, мелочность, корыстолюбие и порицающего анархистский импульс, бунтарское пренебрежение главными ценностями этого мира – деньгами, карьерой, телевизором – связаны с волей новых магов, которая ошибочно определяется как готовность к жертве. То, что для всех было жертвой, для новых магов будет радостью. “Делаю то, что должен” превратится для них в “делаю то, что хочу”, поскольку они точно знают, чего хотят и как это получить. Им известен способ. Вот он: единственная возможность получить то, что хочешь, – этого не хотеть. Только так можно проснуться внутри окутавшего нас сна, а затем пробудиться и от самого сна.
Молния не ослепила, гром не грянул, пол не провалился под ногами
Капитана.
– Как чувствуешь себя? – не удержался я. – Сапог на голове не жмет?
– Евграф, – Капитан не думал ни минуты, – ты, кажется, ревнуешь?
Напрасно – я уже давно подавил в себе пол и всю энергию телесного низа направил по стволу хребта к вершинам духа. Секс, наряду с пищей и деньгами, одна из составных частей порочной троицы желаний. Любовь и смерть – вот те основные источники эмоций, которыми питается подселенная в нас душа. Однако в мире деградации любовь, замененная сексом, сделалась предметом потребления – средством приятно возбуждать и волновать кровь. По сути, занимаясь любовью, люди просто мастурбируют парами. Налицо частный случай наркозависимости: стоит человеку привыкнуть к любовным чувствам, как любовь тут же перестает служить делу благодати и начинает порабощать. В мире деградации любовь – ловушка. Люди вновь и вновь попадают в нее и остаются в ней только из страха перед одиночеством. Двинутые пыжики, подсевшие на героин, ширяются
Капитан замер на миг, заглянул мне в глаза и, как будто внутри него включилась лампочка, осветился ангельской улыбкой.
– Между прочим, Евграф, священные тантрийские тексты порицают ловлю жуков по постным дням.
“Среда, – отметил я машинально. – Сегодня среда”. Я посмотрел на
Олю. По мусульманскому поверью камень бахт приковывает к себе взоры и вызывает веселье. Белая блузка на лютке была столь безукоризненна, что, казалось, пахла раскаленным утюгом. Голова моя шла кругом.
Сколько можно мостить стезю проклятья добрыми намерениями? Капитан был сумасшедшим. И все-таки мне было не догнать его: впереди, за горизонтом, исчезала стремительная черепаха. “Я не готов, – подумал я. – Я не могу его убить”.
Мир по-прежнему не рушился. Мир стоял, трепеща, и каменные его колени держали непомерный вес. Все. Не дожидаясь чая с лимоном, я – чертов слабак, сузукин сын – повернулся, шагнул к выходу и только тут, в замедленном мгновении исхода, заметил перемену: кабанье рыло, глухарь и лосиная морда оставались на своих местах, но вместо террариума с туркменскими лягушками на подставке, увенчанной коринфской капителью, стоял подсвеченный аквариум с рыбками, достойными внимания.
Но я не мог им дать его.
О Боже! Все совсем не так: любить – значит, перейти в такое состояние преданности любимой, при котором разница между жизнью и смертью становится неразличимой. К сожалению, с солдатами противника происходит примерно та же история.
Выйдя на улицу, я внезапно обнаружил в своем кулаке смятую пластмассовую коробочку из-под фотопленки с раздавленным в полную дрянь жуком внутри. “А вот тебе и закрепляющая жертва!” – Я размахнулся и швырнул погубленный трофей в обсыпанный белыми гроздьями куст сирени.
Глава десятая. ПИСЬМА РУССКОГО ПУТЕШЕСТВЕННИКА
Два дня я сбрасывал с мобильника все люткины звонки, а к городскому телефону просто не подходил. Трижды на трубку мне звонил Капитан – ему я тоже не ответил. К черту слова! Не нужно ни объяснений, ни изобретательных апологий. Горящий дом нуждается в усердии пожарных, а не в комментариях поджигателей.
Я говорил уже: Оля (вполне допускаю – невольно) так лихо играла на клавиатуре моих чувств, что мне давно требовался настройщик. В этом было все дело. Если человек долго находится в состоянии любвиненависти, это пагубно сказывается на его здоровье. Псковская история разладила меня в конец – в воздухе пахло неврозом. Тянуть дальше было нельзя. Следовало разобраться с ощущениями, мыслями, убеждениями и восстановить в своем сознании пошедшую кувырком чувственно-ментальную конфигурацию.
Ко всему я нашел в Тенетах мастера небесных дел. То есть того, кем он был до тех пор, пока тринадцатого января тысяча девятьсот восемьдесят четвертого на Старый Новый год не пропал при невыясненных обстоятельствах в районе поселка Семрино. Все сходилось – тело не было найдено, так что Федеральный суд
Красносельского района СПб вынес решение о признании его умершим лишь десятого мая две тысячи первого. Последние сомнения рассеивала фотография: молодой облакист, тогда еще жгучий брюнет, холодно улыбался во весь свой огромный джаггеровский рот, а его шею обвивала живая змея. Тогда он и впрямь был легендой. Настоящей, с полярным разбросом мнений и оценок современников и сопутствующей его имени мифологией.