Американская фантастика. Том 4
Шрифт:
— Мы простые парни.
— Что будете заказывать? — спросила официантка.
— Двойное шотландское с водой, — сказала Марта.
— Мне тоже, — сказала Барбара.
— Иди сюда и плюнь на все, — сказал Финнерти, притягивая опять к себе Марту.
Барбара все еще сидела, отодвинувшись от Пола, и неприязненно глядела на него.
— А что вы делаете здесь, приехали посмеяться над глупыми простачками?
— Мне здесь нравится, — честно сказал Пол.
— Вы смеетесь надо мной.
— Честно, я совсем не смеюсь. Разве я сказал что-нибудь обидное?
— Вы это думаете, — сказала она.
— Четыре доллара за напитки для дам, — сказала официантка.
Пол опять уплатил. Он не знал, что ему еще сказать Барбаре. Ему вовсе не хотелось заигрывать с ней. Ему просто нужно было, чтобы она была дружелюбной и компанейской и чтобы она поняла, что он совсем не важничает. Отнюдь нет.
— Когда дают диплом инженера, не кастрируют, — говорил Финнерти Марте.
— Свободно могли бы кастрировать, — сказала Марта. — Если говорить о некоторых мальчиках, которые приезжают к нам с того берега, так можно подумать, что их и в самом деле кастрировали.
— Это более поздние выпуски, — сказал Финнерти. — Им, может, и не требуется этого.
Чтобы создать белее интимную и дружескую атмосферу, Пол взял один из стаканчиков Барбары и отхлебнул из него. И тут до него дошло, что стаканы дорогого шотландского виски, которые подавались к ним на стол, как из рога изобилия, содержали просто окрашенную в коричневый цвет воду.
— Слабовато, — сказал он.
— А ты что — ждешь, что я умру от раскаяния? — сказала Барбара. — Пусти меня отсюда.
— Не нужно, прошу тебя. Все в порядке. Просто поговори со мной. Я понимаю.
— Что будете заказывать? — спросила официантка.
— Двойное шотландское с водой, — сказал Пол.
— Хочешь, чтобы я, себя чувствовала неловко?
— Я хочу, чтобы ты чувствовала себя хорошо. Если тебе нужны деньги, я хотел бы помочь. — Он говорил от чистого сердца.
— Ишь какой лихач, заботься о себе, — сказала Барбара. Она беспокойно оглядывала зал.
Веки Пола становились все тяжелее, тяжелее и тяжелее, пока он пытался обдумать фразу, которая сломила бы лед между ним и Барбарой. Скрестив руки, он положил их на стол и, только чтобы передохнуть на минутку, опустил на них голову.
Когда он снова открыл глаза, Финнерти расталкивал его, а Барбары и Марты уже не было. Финнерти помог ему выбраться на тротуар подышать свежим воздухом.
На улице стоял шум, все было освещено каким-то колдовским светом. Пол сообразил, что происходит что-то вроде факельного шествия. Он принялся выкрикивать приветствия, когда узнал Люка Люббока, которого проносили мимо него на носилках.
Когда Финнерти водворил его обратно в кабину, в сознании у Пола начала формироваться речь, самородок, найденный на дне туманных впечатлений вечера; речь эта оформлялась и набирала духовный блеск совершенно помимо его воли. Стоило ему только произнести ее, чтобы стать новым мессией, а Айлиум превратить в новый Эдем. Первая фраза уже вертелась у него на устах, пытаясь вырваться наружу.
Пол вскарабкался на скамейку, а с нее на стол. Он высоко поднял руки над головой, призывая к вниманию.
— Друзья! Друзья мои! — выкрикнул он. — Мы должны встретиться посреди моста!
Хрупкий стол подломился под ним. Он услышал треск сломанного дерева, чьи-то выкрики, а потом погрузился в темноту.
Первое, что он услышал, очнувшись, был голос бармена.
— Пошли, пошли, время закрывать. Мне нужно запирать, — заботливо говорил бармен.
Пол уселся и застонал. Во рту у него пересохло, голова болела. Столик исчез из кабины, а только обвалившаяся штукатурка да головки винтов указывали на место, где он когда-то был прикреплен к стене.
Салун выглядел опустевшим, но воздух все равно был наполнен лязгающими звуками. Пол выглянул из кабины и увидел, что человек моет пол шваброй. Финнерти сидел за механическим пианино и яростно импровизировал что-то на старом расстроенном инструменте.
Пол с трудом дотащился до пианино и положил Финнерти на плечо руку.
— Пошли домой.
— Я остаюсь! — выкрикнул Финнерти, продолжая колотить по клавишам. — Иди домой.
— А где же ты собираешься остаться?
И тут только Пол заметил Лэшера, который скромно сидел в тени, прислонив стул к стене. Лэшер постучал по своей толстой груди.
— У меня, — произнес он одними губами.
Финнерти, не говоря ни слова, подал Полу на прощание руку.
— Порядок, — легко сказал Пол. — Пока.
Спотыкаясь, он вышел на улицу и отыскал свою машину. На минуту он приостановился, вслушался в дьявольскую музыку Финнерти, отражающуюся эхом от фасадов домов спящего города. Бармен почтительно держался в сторонке от взбесившегося пианиста, не решаясь прервать игру.
Х
После ночи, проведенной с Финнерти и Лэшерем, с добрыми маленькими людьми — Элфи, Люком Люббоком, барменом, Мартой и Барбарой, — доктор Пол Протеус проснулся, когда солнце уже здорово перевалило за полдень. Аниты дома не было, и он с пересохшим ртом, воспаленными глазами и желудком, будто битком набитым кошачьей шерстью, отправился на свой ответственный пост на Заводах Айлиум.
Глаза доктора Катарины Финч, его секретаря, были воспаленными совсем по иной, чем у Пола, причине, по причине, которая занимала ее настолько, что ей недосуг было заниматься подобным же состоянием Пола.