Американская концепция «Большого Ближнего Востока» и национальные трагедии на Ближнем и Среднем Востоке
Шрифт:
Данные политические шаги Эр-Рияда в отношении ИРИ не означали его отхода от национальных стратегических установок по сохранению своей ведущей роли и политической инициативности в мусульманском мире и на Ближнем и Среднем Востоке. При этом соответствующие «разъяснения» делались руководству США.
В свою очередь, Вашингтон, потрясенный терактами 11 сентября 2001 года в Нью-Йорке, когда выявилось, что 15 из 19 угонщиков самолетов были выходцами из Саудовской Аравии, пошел на то, чтобы несколько снизить уровень американо-саудовских двусторонних отношений. Это делалось скорее для успокоения американского общественного мнения, так как и в США, и в Саудовской Аравии отдавали себе отчет во взаимной заинтересованности: Соединенные Штаты импортировали из королевства по 1 млн. 700 тыс. баррелей нефти в день — почти одну пятую всей добывавшейся нефти в этой стране, а Эр-Рияд получал от продажи нефти в США более 45 млрд. долларов в год [8] . Кроме того,
8
В некоторых других источниках приводятся несколько другие данные о зависимости сторон от экспорта саудовской нефти в США, а значит — и другие мнения о значимости данного фактора для двусторонних отношений.
Вместе с тем, в условиях новой внутриполитической конъюнктуры в Саудовской Аравии, Вашингтон решил оказывать давление на Эр-Рияд по мере необходимости.
Что касается Запада в целом, здесь стали опасаться ползучей миграции огромного исламского демографического и цивилизационного потенциала в западное сообщество. Причем, по европейским оценкам, мусульманский цивилизационный потенциал, для которого характерны сравнительная отсталость, неэффективность труда, расточительность, вместе с тем является неассимилируемым комплексом. Он заявляет о себе в виде своеобразных «чайна-таунов», создает чуждые исламские культурные и религиозные организации и даже вводит практику открытия исламских банков. Однако наиболее опасным стало считаться то, что наряду с растущим религиозным и финансовым влиянием исламских стран Ближнего Востока в международных отношениях, а также с наплывом мигрантов из Азии, Африки и Латинской Америки в Европу и Северную Америку, христианский мир может реально столкнуться с усилением терроризма.
Вероятно, это все находилось на уровне домыслов, хотя после нью-йоркской трагедии определенная реальная основа для опасений на данный предмет появилась. Что касается Ближнего Востока, то, по мнению западных и российских политологов, в Саудовской Аравии и соседних шейхствах в ближайшем десятилетии социальный взрыв не ожидается, они продолжат процесс обогащения и наращивания своих вооружений в условиях более сложных противоречии и коллизии в других мусульманских странах. [9]
9
Такой вывод подтвердился в период так называемой «арабской весны» в начале соедующего десятилетия XXI века, когда трагические события охватили несколько арабских стран Ближнего Востока, но фактически не затронули аравийские шейхства, включая и Саудовскую Аравию.
В связи с тем, что финансовое благополучие Саудовской Аравии и аравийских шейхств по существу зависело от экспорта их углеводородов, представляется целесообразным несколько остановиться на международной ситуации в углеводородной сфере. Противоборство в сфере мировых нефтяных цен в начале XXI века продолжилось. Как известно, в предыдущих десятилетиях хозяйство и окружающая среда земного шара сравнительно не так сильно испытывали вредоносное воздействие от использования нефтепродуктов. Тогда парк пользователей углеводородов (автотранспорт, электростанции, теплоцентрали, коммунальные хозяйства и т.д.) был более ограниченным. С наступлением текущего века нефтяные корпорации промышленноразвитых стран продолжили расширять сферу потребления продуктов переработки углеводородов в национальной экономике и добивались различного рода скидок и льгот со стороны своих правительств. Одновременно государственные бюджеты и деловые круги увеличили национальные затраты на компенсационную от загрязнений деятельность. В силу действия данных факторов, энергетический базис западных держав возрос почти вдвое и составил уже 9-10% их ВВП.
Арабский Восток остался ведущим поставщиком углеводородов Европе и Северной Америке. Вместе с тем доля ОПЕК на международном рынке сократилась до 28%. В других географических зонах ситуация складывалась неоднозначно: в одних — добыча либо замедлялась, либо деградировала (в Мексике, Баренцевом море, в Нигерии и т.д.); в иных — возрастала (Российская Федерация и Каспийский регион, США и т.д.). Учитывая общий рост (временный — до конца 2008 года) мирового потребления, а также резкого взлета цен на это сырье, прибыли западных корпораций соответственно увеличились, а так называемая «сверхприбыль нефтеэкспортеров» Азии, Африки и Латинской Америки едва составляла десятую часть от доходов указанных корпораций. Кроме того, западные страны, стремясь избавиться от своей зависимости от нефтеэкспортеров с «Юга», приступили к стратегическим программам по расширению потребления природного газа, особенно сжиженного, как в промышленности, так и в транспорте и коммунальном хозяйстве. Так, был осуществлен переход на природный газ в качестве топлива более 20% автотранспорта. В целом в энергетическом балансе Запада произошло возрастание долей природного газа,
В свою очередь, Саудовская Аравия, так же как и ее соседи по Персидскому заливу, во многом переориентировались в нефтеэкспорте на Китай, Индию, Африку и арабские нефтеимпортирующие страны. Однако против финансовых интересов Саудовской Аравии назревал и другой фактор. В процессе напряженных дискуссий в 2007-2009 гг. в ОПЕК усиливалось противоречие между сторонниками применения старых и новых принципов квотирования экспорта. Многонаселенные Иран, Индонезия и Нигерия стали требовать учета «подушевого» принципа в дополнение к действовавшим «историческому» и «запасному». А североафриканские нефтепроизводители же (Ливия, Алжир), благодаря выгодному географическому положению и соответственно более низким затратам на транспортировку через Средиземное море, увеличили свои углеводородные поставки в Европу{164}.
Какую роль играл в регионе военный потенциал Саудовской Аравии?
Несмотря на возникшие после 11 сентября 2001 года противоречия между Вашингтоном и Эр-Риядом, саудовское королевство продолжало оставаться сильнейшим местным фактором вооруженного и политического противостояния радикальным и антиамериканским режимам в регионе Персидского залива. Саудовская Аравия также активно сотрудничала с НАТО и США в военной области.
Как выглядело внешнее военно-техническое сотрудничество Саудовской Аравии в подробном изложении? Королевство в регионе Персидского залива всегда являлось крупнейшим покупателем американского оружия. За 90-е годы XX столетия на эти закупки было потрачено 39 миллиардов долларов, а в первом десятилетии текущего века они не уменьшились{165}. Более того, учитывая значительные достижения Ирана в развитии национального военного потенциала на современном этапе, Эр-Рияд усилил интенсивную модернистскую сторону оснащения своей армии. Саудовская Аравия закупала на Западе новейшие виды вооружений, заключала крупные контракты на всех международных выставках военной техники. Кроме того, она приобретала лучшие технологические новинки за рубежом, а также наращивала базу для их рационального использования на своих предприятиях и в лабораториях. Для этого расширялось производство современного оружия на саудовских военных заводах, осуществлялась подготовка высокообразованных национальных кадров со знаниями в области электроники, технологий, информации относительно военных потенциалов в соседних странах.
Разумеется, саудовско-натовское сотрудничество не было односторонним. Эр-Рияд предоставил США широкие полномочия для развертывания военной базы в Дахране, в проведении разведывательной деятельности с территории страны по всему БСВ, а также в отношении близлежащих регионов (Индостана, Центральной Азии, Турции, Кавказа и России), на постоянное нахождение в Персидском заливе американской флотилии, а также военных кораблей других членов НАТО. Дело дошло до того, что в водах Залива стали проводиться маневры не только ВМС США, но и совместные американо-израильские маневры. Этот факт вызывал критику со стороны не только ИРИ, но и у общественности арабских стран. Оправдывая свой нейтралитет в данном отношении, саудовское министерство обороны и авиации заявляло, что «у любого государства есть право проводить такие учения для его безопасности, которое оно считает целесообразным».{166}
Благодаря тесному сотрудничеству с Западом, преимущественно с США, Саудовская Аравия вошла в число крупнейших национальных вооруженных сил не только в зоне Залива. [10]
В конкурентном противостоянии в Персидском заливе Саудовская Аравия стала обладательницей второй по численности армией после Ирана. Кроме того, ее вооруженные силы, превосходя по этому показателю, а также по оснащенности армии всех аравийских государств вместе взятых, составляла ведущее звено в оборонительной системе государств Совета сотрудничества государств Персидского залива (ССАГПЗ).
10
См. таблицу № 3 в главе 6, раздела 1, стр. 180.
В первом десятилетии XXI века, так же как и в предыдущие десятилетия, Саудовское королевство снова выступило в качестве пособника агрессивного вмешательства США и их союзников по НАТО в регионе Персидского залива. Как известно, в 1991 году оно смогло привлечь на сторону т.н. многонациональных сил (участвовавших в боях против саддамовских войск в Кувейте) подразделения 14 мусульманских государств, что коренным образом изменило характер военной кампании против Ирака, сняв все обвинения в том, что столкновение США с саддамовским режимом происходило на «межцивилизационной» основе{167}. Далее, в 2001 г. Эр-Рияд отказался от осуждения ввода американо-английских контингентов в Афганистан, а в 2003 году — осудить агрессию Вашингтона против Ирака. Однако, учитывая несколько иную природу агрессивных действий Запада в Заливе, чем это было в прошлом, Эр-Рияд предпочитал больше полагаться на свою идеологическую риторику по оправданию поощрения иностранного вмешательства во внутреннюю политическую жизнь региона.